14-й год правления императора Чэнхуа. Сыщик династии Мин

Глава 138. Вэй Мао: «Я сейчас ослепну»

Золотая звезда была Золотой Звездой Великой Белизны (Венера). Золотая Звезда, прошедшая по диску Солнца, означала то, что к Солнцу подкрадывается Великая Белизна, что, в свою очередь, было символом войн, смуты в стране, упадка и даже государственного переворота.

А в Танском "Трактате по астрологии эпохи Кайюань" говорилось, что пролетающая через Северный Ковш (Большая Медведица) комета означала запустение императорского дворца.

Северный Ковш символизировал императора, а кометы с незапамятных времен считались предвестником бедствий. Запустевший императорский дворец мог значить лишь то, что императора в нем нет. Если император не восседает во дворце, стало быть, он в спешке покинул его. Вот что такое "заспутение императорского дворца".

Оба этих небесных знамения не сулили ничего хорошего, а то, что они случились практически в одно время с разницей в пару дней, и подавно поражало воображение.

Сыны Неба с незапамятных времен относились к астрологии с суеверным трепетом, а придворные очень любили прикрываться ею, чтобы добиться желаемого. Например, воспользовавшись появлением комет, они убеждали императора проявить больше усердия в управлении страной и любви к народу. Некоторые императоры после такого даже ударялись в саморефлексию и писали работы, в которых размышляли над допущенными ошибками, надеясь получить прощение Небес.

И этот раз не стал исключением. Стоило произойти этим двум небесным знамениям, как Двор, а вместе с ним и весь народ всколыхнулись. Не успела Императорская Обсерватория сделать исчерпывающее заявление, как цензоры уже настрочили кучу прошений со своими мнениями касательно подкрадывающейся к Солнцу Великой Белизны и пролетевшей через Северный Ковш кометы, большая часть из которых имели своей целью напугать императора и не дать ему покинуть дворец.

Но поскольку все слишком спешили переубедить императора, прошения составили кто в лес, кто по дрова и единой идеи в них не вложили. Прочитав парочку, Сын Неба притомился и забросил их куда подальше. Откуда у него было взяться времени и силам дочитать их до конца?

Он намного охотнее прислушивался к мнению определенных лиц, чем ко мнению своих подданных.

— Национальный Мастер Широкой Доброты, в последнее время у Нас сердце не на месте!

Сказав так, император Чэнхуа откинулся на спинку кресла и, прищурившись, поднял взгляд на облаченного в красно-золотую кашаю (одежда буддийского монаха) Цзи Сяо, такого спокойного и отчужденного, как и подобает настоящему достойному монаху, что аж зависть брала.