По рукам и ногам

Часть 5

Тот, кого Кэри так остервенело отчитывал, был врач, в белом халате и взлохмаченный. Сам Ланкмиллер был во всем черном, особенно элегантно рубашка выглядела. Но разве под темный пиджак не светлое носят?

- Срываете на мне злобу, - негромко ворчал доктор, ежась.

Я продолжала рассматривать Кэри во всех деталях, внимательно щурясь и не понимая, что в нем не так. Определенно что-то было, что-то очень важное.

Он, видимо, взгляд мой даже почувствовал, потому что неожиданно голову повернул в сторону кровати и бросил врачу сухое:

- Вон.

Дверь тихо хлопнула.

- Ты первый раз за четыре дня очнулась, - сдавленно констатировал Кэри, опускаясь на покрывало.

На меня он не смотрел, а только сквозь. Вообще в никуда.
Не прикасался ко мне и не тревожил, опустив голову и сцепив руки в замок. А еще у Ланкмиллера была двухдневная щетина, и это сразу как-то мужественнее и старше его делало.

Я, прилагая немалые усилия, села, позволив себе пока что лбом упереться в его плечо. Наверное, надо что-то спросить, а то ведь и просидит так до вечера.

- Слушай, Кэри...

Он перевел на меня усталый, даже измотанный взгляд, но напрасно. Больше этого я уже выдавить оказалась не в состоянии. Во рту было сухо и язык еле шевелился. Но было кое-что, что смертельно хотелось узнать.

- Кэри, Николь где?

- Ей повезло меньше, чем тебе. Вчера похоронили... - совсем уж глухо и тяжело сказал Ланкмиллер.

Мне словно пощечину отвесили. Не может быть. Да быть не может, серьезно. Как это, Николь... Вот совсем еще недавно рассказывала мне о судостроительных компаниях и знакомых своих, а теперь...

Я сглотнула давящий ком в горле. Совершенно не хочу, чтобы он видел мои слезы. Не выдержу.

- Мне очень жаль... - ага, сдались ему мои жалости, дурость какую-то сказала, и совсем некстати, - кто...

- Я виню себя и никого кроме, - неожиданно оборвал Кэри зародившийся вопрос. - Этого не должно было случиться. Если случилось, значит, не доглядел, не среагировал, не понял. А сейчас уже поздно.

Убивается. Ничего себе, Ланкмиллер убивается.
А мне было не до шуток и не до сарказма. И вообще паршиво было.
Не то что бы я сильно к Николь привязалась, но настолько все это гадко вышло. Она не заслужила.