LOVE YOU

Глава 42

Я не спешу поворачиваться, потому что мне страшно разрушить этот момент: когда Тэхён добровольно признает, что нуждается во мне. Его губы метят теплом мой позвоночник, пальцы по очереди задевают плечи, пока стягивают лямки бюстгальтера. Я сплошь покрыта мурашками — от головы до пят, и в очередной испытываю ощущение, что между нами все происходит впервые: первые касания, первая вспыхнувшая страсть, первый будущий секс. У нас в жизни было много первых этапов, но сейчас я уверена, что мы подобрались к финальному, и оба остановимся здесь. Где он — любимый мужчина и отец, а я та, кто сквозь годы скитаний, наконец, обрела себя, чтобы принадлежать ему до последнего вздоха. То, что Тэхён после всего, что ему довелось пережить, сейчас находится рядом, означает, что он насовсем сдается мне.

Как только бюстгальтер падает на пол, Тэхён уничтожает последние дюймы, разделяющие нас: к коже ягодиц прижимается его эрекция, скрытая брюками, ладони ложатся мне на грудь и сжимают. Я шумно выдыхаю и, заведя руку назад, нахожу его шею. Глажу и тяну к себе, давая знать, что я тоже его хочу.
— Стены здесь звуконепроницаемые. И я запер дверь.
Я закрываю глаза, принимая поцелуй на ключице, и улыбаюсь: Тэхён начинает думать, как отец.
— Думаю, Юна уже спит, — мой голос сбивается, потому что в этот момент Тэхён рывком разворачивает меня к себе. Наши губы врезаются друг в друга на середине: каждый из нас честно миновал свой отрезок. Неторопливая чувственность испарилась: я вырываю пуговицы его рубашки из петель, он сдавливает ладонью мой затылок, кусает губу, свободной рукой мнет ягодицы.
— Люблю тебя, — слова, которые мне было сложно произнести когда-то, сейчас вылетают сами, и не желают смолкать. — Я так люблю тебя... Вся моя любовь всегда была только для тебя.

Я стаскиваю с него рубашку, рукава застревают у Тэхёна на запястьях, он буквально их вырывает. Теперь, когда одежды на нем стало меньше, любимого запаха становится больше, и я могу чувствовать жар его кожи. Я обнимаю его плечи, глажу грубые шрамы на изуродованной лопатке, ладонь Тэхёна зарывается в моих волосах и трогает заживающий мой. Я знаю, что сейчас мы оба просим друг у друга прощения — в мире не существует человека, который бы чувствовал меня так, как умеет он.
Его живот гладкий, горячий и твердый, даже наощупь Тэхён очень красив. Теперь я смогу прикасаться к нему каждый день, и от этой мысли хочется одновременно улыбаться и плакать. С той секунду как он сюда вошел, он целиком мой.
Мы пятимся назад, и едва мои бедра успевают задеть подоконник, Тэхён сажает меня на него. Наши пальцы сталкиваются на пряжке его ремня, он расстегивает его, а я тяну вниз молнию брюк. Его брюки оказываются на полу, через секунду туда же приземляется мое белье, между ног ощущается упругое давление члена.
— Люблю тебя, Лисенок, — хрипло произносит Тэхён, прежде чем погрузиться в меня. Закрывает губами мой рот, поглощая стоны, пока забивает в меня новую порцию нашего воссоединения. Я много раз обещала себе об этом не думать, но эта мысль успевает промелькнуть в голове, перед тем как быть вытесненной зреющим наслаждением: «Так могло быть всегда».
Оргазм настигает меня быстро, и, дождавшись, когда он стихнет, Тэхён разворачивает меня спиной и входит сзади. Его губы касаются моего виска, так что я слышу тяжелое дыхание, ладонь сжимает шею, движения глубокие и суровые. Мой всегда такой разный, неидеальный, но настоящий.

— Я хочу еще детей, Лисенок. Она такая невероятная ... Похожа на тебя. Я хочу от тебя много детей.

Развернув мою голову, он целует меня, пульсация внутри меня нарастает, и я чувствую, как мое лоно толчками заливает сперма. Нет, я вовсе не снежная королева. Рядом с ним, в его руках я самая обычная женщина: глотаю слезы и ликую оттого, что любимый мужчина хочет от меня детей.
— Они обязательно у нас будут. Столько, сколько ты захочешь, — шепчу, когда мы оказываемся в кровати. Я упираюсь подбородком Тэхёну в грудь, а он гладит меня по волосам.
— Выйдешь за меня, Лалиса Манобан?
Эмоции застревают в горле, не дают говорить, мешают дышать. Потому что сейчас это настоящее предложение, не желание подчинить или наказать. Тэхён действительно спрашивает меня.
— Ты молчишь. Считаешь, что я тороплюсь?
Я мотаю головой, потому что мне нужно опровергнуть сказанное, но я все еще не могу выговорить ни слова. Я знаю, что нам еще многое предстоит: мой развод, рассказать обо всем Юне, но нужная мелодия сама собой играет в голове, обещая хэппи-энд.
— Ты права, я тороплюсь, — тихо продолжает Тэхён. — Это потому что я больше не хочу опаздывать жить.