Дети лечебницы Квин

Глава 20. Страшная история Итана

Я ворочаюсь и никак не могу заснуть. В одном месте кровати лежать слишком холодно, а в другом, наоборот, жарко. Я то накрываюсь, то раскрываюсь, но от этого не становится комфортнее. Ложусь к самой стене, скатав вокруг себя одеяло и устроившись в выемку. Сладкий сон начинает охватывать моё тело, когда я слышу короткие всхлипы. Где-то плачет ребёнок. Я думаю отстраниться и заснуть, накрывшись сверху подушкой, но это не помогает - чувство вины проникает сквозь хлопковую ткань пододеяльника и перьевую набивку. Надо узнать, в чём там дело. Кому-то явно нужна помощь. Нехотя встаю и влезаю в обувь. Всхлипы раздаются где-то в конце коридора. Я оглядываюсь на стул в нерешительности. Пейн лежит, смешно прижав уши к голове. Пожалуй, не буду его будить. Справлюсь сама.

Я выхожу, тихо прикрывая за собой дверь, и ориентируюсь на звук. Смотрю на двери по обе стороны. Кажется, плач доносится из-за вон той. Так и есть, сквозь белую пошарпанную дверь слышаться щемящие грудь звуки. Я протягиваю руку, чтобы постучать, но вместо этого приоткрываю дверь.

На кровати сидит ребёнок. Я не могу понять, кто это, мальчик или девочка, потому что он с головой закутан в одеяло и трясётся от рыданий. Некоторое время, я мнусь у порога, надеясь, что меня заметят, а потом вздыхаю и прохожу, садясь на кровать.

– Что случилось? Не плачь, – тихо говорю я, кладя ладонь на мягкую ткань.

Но плачущий поводит плечом, скидывая мою руку и не давая утешить.

– Хэй, ну чего ты? – как можно бодрее говорю я и аккуратно пытаюсь высвободить из оков одеяла сопротивляющегося ребёнка.

– Тебе бы свалить отсюда, гороховая, – неожиданно грубо отвечает он, откинув одеяло.

От неожиданности у меня попадает голос - но не от обидного слова, а от того, что в плачущем я узнаю Итана. Длинные волосы взлохмачены, а графитовые глаза смотрят на меня со злостью. Его плечи продолжают мелко подрагивать, хоть он уже и не плачет.

Своими разрисованными руками он отталкивает меня, пытаясь скрыть бледное заплаканное лицо. И в этот момент он, кажется, таким ... близким и ранимым. Будто эта ледяная стена из колкостей и насмешек, которую он так тщательно выстраивал вокруг себя, рухнула. Растаяла и превратилась в слёзы на щеках.

– Прошу... просто ... проваливай... – говорит он с придыханием и каждое его слово пронзает воздух.