– Пойдем уже, – он аккуратно подтолкнул Возняк в спину, но она вдруг стала похожа на растекающуюся по тарелке манную кашу. Буквально полминуты назад она шла самостоятельно, хоть и мотыляло ее из стороны в сторону, а теперь повисла тряпкой на его локте и еле шевелилась. – Леда, пожалуйста, пойдем. Я хочу домой, у меня тоже был непростой день.
– Ну вот ты и иди, – обиженно шамкала Лео, она будто специально тормозила и не давала Гоше двигаться быстрее. – Я все равно никому не нужна...
По правде сказать, Папаишвили уже окончательно пожалел, что ввязался в эту проблему. Ну кто его просил?.. Пусть бы веселились себе дальше, а он тихо-мирно побрел восвояси, оперативно помирился с Анж и счастливо лег спать. Нет же, надо непременно влезть не в свое дело, а теперь выслушивать чужие бредни и, будучи самому не в самом идеальном психо-физическом состоянии, вдобавок тащить на себе полуживой организм, который делает исключительное одолжение, принимая твою помощь. Гоша собрался с последними силами, ухватил Лео за талию и практически волоком потащил дальше. Они пересекли пруд и ползли по площади с часовой башней. Джигит ловил на себе встречные сочувствующие взгляды случайных прохожих, они едва заметно кивали ему, как бы подбадривая и одобряя, но это все больше раздражало, потому как он сам не был до конца уверен в правильности своих действий. С одной стороны он чувствовал вину перед этой девушкой. Эдакий комплекс обеспеченного человека перед нищими взорами: она одинока, напугана и совершенно несчастна в то время, как у него есть все, пусть с некоторыми оговорками, и все же по сравнении с Возняк, ему очень повезло. Эта мысль согревала теплом бабушкиного шерстяного свитера, который вдобавок имеет свойство ужасно колоться, раздражая до бешенства. Таким было и это чувство: словно отдаешь пусть даже крохотную часть своего счастья другому, чтобы не наступило пресыщение. Кажется, это называется сострадание. Но с другой стороны, страшное, гнетущее ощущение предательства любимой женщины было куда сильнее. И, наверное, по всем законам равновесия Гоша обязан быть сейчас рядом с Анж, помогать ей преодолевать их маленький кризис, вниманием и заботой искупать преступление, о котором она никогда, ни за что в жизни не должна узнать.
Вот вдалеке показались крыши бунгало, рассыпанных по берегу, совсем немного до цели. Из темноты сначала расслышались осторожные шаги, а затем воздушный силуэт в голубом сарафане предстал в свете уличного фонаря. Госпожа Белова, тщательно замазавшая тональным кремом следы недавних рыданий на нижнем веке и натянув ласковую улыбку, шла навстречу качающейся парочке.
– Ты чего тут одна гуляешь? – растеряно спросил Гоша.
– Я тебя ищу... – будто бы извиняясь, робко ответила Анж; она нервничала и неосознанно теребила пальцами, разминая их друг об друга, еще больше ее заставлял переживать тот факт, что Папаишвили обнаружился не в одиночестве. – А что с Лео?..
Та, уловив свое имя, соизволила поднять голову. Криво улыбаясь, Возняк немедленно вступила в разговор.
– Ой, вы смотрите кто пришел!.. Мисс святая невинность! – она мерзко прищелкнула языком. – Ангел во плоти! Да на тебе клейма негде ставить, милочка!
Ангелина только рот открыла на эту реплику. В первую очередь она подумала о том, что Гоша, быть может, что-то рассказал Леде, выговорился по-дружески. В таком случае ему сейчас ох как не поздоровится!..
– Гош... – в ужасе уставилась она на Папаишвили, готовая покрыть его такими крепкими матами, что он еще неделю отходить будет.
– Не слушай, – поспешил он успокоить любимую. – Я уже домой собирался из бара, она мне случайно на глаза попалась. Сейчас дотащу ее до дома и вернусь. Иди ложись, я приду сейчас.
– Хорошо... – выдохнула Анж. Нет, спокойнее не стало, но, по крайней мере, это было похоже на правду. Она уже развернулась обратно. – Приходи скорее...
Гоша кивнул. Ему не терпелось покончить со всеми своими благородными порывами и уже всецело отдаться во власть маленькой белоснежной принцессы. Но Лео настолько перекосило, что казалось, она вот-вот сознание потеряет. Гоша облокотил ее на себя и заторопился к бунгало.
– Дорогой! – раздался пьяный возглас из подмышки. – А ты меня трахнешь на ночь?! – Лео загоготала во весь голос, и Ангелина, отошедшая на пару шагов, отчетливо расслышала это. – Давай, как в прошлый раз, м?! Или ты хочешь, чтобы я была сверху?
– Замолчи! – шикнул на нее джигит; надежды на то, что Анж не услышит не было никакой, Лео говорила громко и четко, будто бы и не пьяная она совсем.
– Замочать?! – хохотала она. – Тебе ведь так нравилось, как я кричу!
– Гоша... – Ангелина смотрела им в спины. – Гоша, что она говорит?..
– Анж, она пьяная, – бросил он через плечо, боясь встретиться взглядами с наполняющимися слезами голубыми глазками. – Иди домой, я приду сейчас.
– Да-да, ангелочек! Мы сейчас потрахаемся, и он придет! – не затыкалась Возняк.
– Ты... ты спал с ней?.. Гоша... Гоша, это правда?..
Он отпустил Леду, которая от резкой потери опоры чуть не свалилась на землю, и отошел в сторону, все еще не оборачиваясь.
– Гоша, ответь мне... Это правда?..
– Правда, – он все-таки решился поднять голову, чтобы встретиться лицом к лицу со своим предательством, но Анж уже и след простыл.
