***
Не разбирая дороги и не чуя под собой земной тверди, путаясь меж возникающих внутри черепной коробке мыслей, одна страшнее и беспощаднее другой, Леда еле волокла ноги, продрогшие от дождя. Лучшее из всего привезенного гардероба платье с тончайшими кружевными вставками цвета топленного шоколада, обвивающими линию плотно утянутых в молочную ткань бедер, намокло и скукожилось, от него по всему телу распространялись холод, а тщательно уложенные в элегантную прическу волосы распрямились и повисли неуклюжими соскульками. Макияж потек, и следы от туши вперемешку со слезами и дождевыми каплями расплывались по лицу безобразными темно-серыми пятнами, точно такими же, как те, какими покрывалась истерзанная душа девушки, заблудившейся в огромном мире людей и явлений. Она будто сама себе становилась чужой и омерзительной. Это как нечаянно свалиться с моста: пока долетишь, успеешь просмотреть задом наперед всю покидаемую жизнь, смириться, снова пожалеть и в конце концов с полностью атрофировавшимся сознанием врезаться со всего маху в черноту асфальта, – вот миг истиной скорби, где ты уже нежилец, но на какое-то время фактически жив, хотя ни вреда, ни пользы, ни горя, ни радостей, ни даже простого человеческого вдоха тебе уже не испытать.
Дождь усилился, но Леда, казалось, не обращает на это внимания. Дорога сама собой вывела к пляжу, а от него еще на несколько метров правее вытоптанная в кусочке травянистых насаждений тропинка в десяток шагов, обрывающаяся у входа в домик с прокатным снаряжением. Девушка нырнула под козырек, вежливо постучала. Дверь открылась далеко не сразу, а на пороге несколько помятый и заспанный вырос Диего.
– Лео?.. – щурясь в темноте, он смотрел в шальные глаза напротив, нервно бегающие по его лицу. – Что-то случилось? Ты что здесь делаешь?..
Она не отвечала, продолжая глядеть настолько пристально и жадно что волей-неволей становилось жутковато. Впрочем, Диего по-настоящему испугался только тогда, когда Возняк подобно взбесившейся кошке набросилась на него всеми четырьмя конечностями. Она едва не повалила его на пол, когда, не отдавая себе отчета в том, что делает, впечаталась в несчастного парня без вариантов, чтобы опомниться и что-то осознать. Леда буквально сковала его собой, руками она беспорядочно исследовала незнакомое тело, а губы ее без устали с особенным звериным пылом целовали замкнувшийся на оборванном вдохе рот. Диего спасла стена, вовремя оказавшаяся позади в тот момент, когда парочка, слепленная в единое целое, устремилась в дом, и не хватило бы устойчивости в ногах, чтобы тот час не рухнуть на пол. Приземлившись плашмя спиной на твердую поверхность, Дима застонал и попытался аккуратно высвободиться, но не тут-то было: едва ощутив сопротивление, Возняк утроила силу захвата. Такая вроде бы маленькая и такая необузданно прыткая, она словно игрушечным зайчонком манипулировала своей жертвой, а жертва лишь страдальчески кряхтела и неловко дергала лапками.
– Лео... – как будто набитым кашей ртом успел промычать Диего. – Лео... – он напрягся, больше не в состоянии терпеть это безумие. – Хватит... Прекрати...
В следующую секунду произошел взрыв: Леду швырнуло в противоположную стену, чуть не раскроив на части от мощности удара, а Диего в ужасе отплевывался, брезгливо сдирая с лица руками следы поцелуев.
– Какого хрена?! – заорал он так, что девушка аж подпрыгнула. – Ты нормальная вообще?! Идиотка! – выражение лица у него было такое, словно его накормили червями в соусе из фекалий. – Ты пьяная что ли?! – она открыла рот в полнейшем оцепенении, но заговорить никак не могла. – Долбануться можно! Я думал, ты лесбиянка!
– А... а... – беспомощно лепетала Возняк. – А...а... а ты что, педик что ли?.. – выдала она первое логичное предположение, пока плохо понимая, то ли ей противно, то ли смешно, то ли обидно, и все внутри наливается бесконтрольной ненавистью.
– Пошла вон, – больше не желая ее слушать, Диего устремил вытянутый указательный палец в сторону выхода.
– Погоди... – запротестовала Леда, но не на шутку взбесившийся парень уже выпихивал ее обратно в дождь. – Ты что правда голубой?!
– Иди проспись, дура! – и дверь моментально захлопнулась.
Все случившееся оказало настолько обескураживающий эффект, что Возняк даже не верила до конца в только что произошедшее. Это... какая-то глупость... Нет-нет-нет, так не может быть. Она было собралась постучаться снова, но что-то ей подсказывало, что идея эта дурна и бесстыдна. Дождь тем временем встал непроницаемой стеной и больше не казался лишним или неприятным. Словно так было всегда: ни солнца, ни пальм, ни сумасшедше-бирюзовых вод, только этот дождь и сырость в проклятый мирок дурных, грубых, отвратительных людишек
