Сдавайся мне

Глава 7

POV Том.
Воскресенье. Кто придумал эти мобильные телефоны и почему всем неймется меня разбудить? Я слепо пошарил ладонью слева. Рука сомкнулась на Nokia. 
-Алло, — недовольно пробурчал я. Голова гудела, но именно это состояние мне было нужно.
-Том! – взволнованный и переходящий на визг голос матери вызвал на моем лице недовольство. 
-Ты почему не в больнице? Я уже здесь и чета Каулитц тоже!
Больница? Какая больница? Неприятное ощущение расползлось по телу и поглотило меня подобно змее, что целиком проглатывает свою жертву.

-Что? – тупо переспросил я. Мама повысила тон, пришлось убрать подальше от уха кричащий телефон. Ей Богу, вот он голос Дьявола. Еще немного такого тона и я попаду в тартарары.
-Билл, вот что! Произошла утечка газа. Он пришел домой, включил свет и…
Дальше ей не нужно было продолжать. Я, превозмогая головную боль, сел на кровати, резко откинув одеяло. Бросил маме «скоро буду» и наспех начал одеваться. Выйдя во двор, я поймал такси, быстро юркнул на заднее сидение машины и чертыхнулся, вспомнив, что не спросил адрес больницы. Набрал номер матери, неуклюже тыкая на кнопки.
-Быстрее, быстрее, — подгонял себя я.
-Том?
-Я уже в такси. Назови адрес, — отдышавшись, почти что выкрикнул я. Можно было и на своей машине добраться, но я был не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
-Уолл-стрит, 99. Палата 7, — отчеканила мама. –Я и фрау Каулитц поехали к нам домой. Ей надо немного развеяться. Герр Каулитц ушел на работу. Хорошо, что ты туда едешь. Биллу не будет скучно.
Значит, он в сознании? Фуф…на мгновение, я уж было подумал…
-С ним всё нормально? – поинтересовался я тихим голосом, под нетерпеливый вздох таксиста: я так и не сказал ему адрес.
-Да. Он отделался ранами, ожогами и шоком. Сказали, что неделю полежит, а потом его выпишут. Повезло, что свет он включил в коридоре. Взрыв был не слишком сильный, но если бы Билл ближе к плите оказался, то... — я услышал, как на заднем плане всхлипнула фрау Каулитц. Мысленно стало стыдно от того, что моя мать своими словами довела ее до слёз.
И это она называет в порядке?!
-Симона, будет тебе. Всё хорошо. Билл в порядке, — я слышал, как она сюсюкалась с мамой Каулитца. Я не потрудился ответить и отключил мобильник. Похлопав по спинке водительского сидения, я назвал адрес и теперь сидел, сосредоточенно размышляя: пустит ли Билл меня к себе?
То, что произошло только позавчера, когда я пришел и сотворил ТАКОЕ с Биллом – это казалось сном. Я себя за это никогда не прощу. Будет справедливо, если и он ответит мне тем же.
***
Я ворвался в больницу, окидывая ее ошалелым взглядом. Одна из сестер сделала мне замечание насчет того, что это не скотный двор и пациентам нужен покой. Я нетерпеливо сбавил скорость и…наткнулся на Нортона. Он был немного взъершенный, от него пахло сигаретами. Этот запах смешался с его одеколоном, а вместе они вызывали тошноту и только. Мужчина недоуменно на меня уставился, а потом в его лице проскользнула крайняя неприязнь.
-Как ты посмел сюда прийти? – прошипел он мне.
-Надо было, и пришел. С ним всё в порядке?
-Да. Но не благодаря тебе. Убирайся отсюда и не смей больше никогда приближаться к нему. Я буду просить о твоем увольнении. Ты больше никогда не увидишь Билла.
С чего он взялся мне указывать? Конечно, по сути, он прав. Но ведь стоило узнать у самого Билла: хочет ли он меня видеть?
-Меня еще не уволили? – удивился я.
-Нет. Билл просил за тебя у шефа, — неохотно ответил Норт. -Сказал, что ты вернешься, как только разберешься с проблемами.
Мне стало противней прежнего. Я окончательно убедился в своем мудизме. 
-У вас какие-то проблемы? – подошла к нам одна из медсестер: тучная и крайне неприятная. 
-Нет. Проводите его к выходу, — тыкнул в меня пальцем Нортон и, развернувшись, двинулся прочь. 
Где-то здесь лежит Билл.
«Если ты меня слышишь – откликнись. Выйди» — мысленно умолял я. Но знал, что только в дешевых романах можно прочитать мысли друг друга. Да и я ведь не знаю: в силах ли Билл ходить? Что бы мне ни говорили о его повреждениях, но мне надо было убедиться во всем самому.
Кроме Нортона никто не знает о том, что случилось позавчера. Но почему? Почему Билл не заявил на меня? Из-за того, что ему стыдно или…
Мне надо всё у него разузнать. Завтра Норту придется выйти на работу. Я же теперь безработный и вполне располагаю временем. Но на душе было неспокойно, и я решил еще раз убедиться в том, что с Биллом всё в порядке, поговорив с его лечащим врачом.
-Вы не подскажите: кто лечащий врач Вильгельма Каулитца? 7 палата, — нагнал я тучную медсестру. Она смерила меня мрачным взглядом.
-Подождите. Посмотрю в формуляр, — монотонно сообщила она. Эта женщина походила на робота. Всё время одно и то же выражение лица, и голос, который не отражает ни единой эмоции. 
-Такуми Суо, — отвлекла меня от мыслей роботша (или как их в женском роде?). Я вопросительно на нее посмотрел.
-Его лечащий врач – Такуми Суо, — повторила она и удалилась. Я вновь догнал её.
-Простите, фрау…э…, — я опустил глаза на бейджик, что был прикреплен к больничному халату, — Рихтенг (даже фамилия у нее какая-то роботская). 
-Фройляйн, — перебила она меня чопорным голосом.
-А где сейчас этот врач?
-У себя в кабинете. 3 этаж, 169 кабинет.
-Большое спасибо, — рассыпался я перед ней в благодарностях и, в следующую минуту на всех парах помчался к лифту, не обращая внимания на гневные реплики Рихтенг, что кричала мне вслед.
Я добрался до нужного кабинета как раз вовремя: док явно куда-то собирался и уже закрывал дверь.
Вопрос, зародившийся у меня в голове, был самым глупым из всех в моей жизни. Как обратиться к японцу? Мистер? Герр? Я остановился на первом варианте.
-Мистер Такуми! – окликнул я доктора. Он повернулся ко мне, улыбаясь фирменной улыбкой доктора. Я удивился, когда не разглядел в нем ни единой черты, которая бы указала на то, что он японец. Большие глаза цвета стали, черные волосы, что придавали ему бледности. Он выглядел лет эдак на 40. Неизменная улыбка, морщины от которой уже стали своеобразным отпечатком на его лице. Он был атлетически сложен и явно придерживался Здорового Образа Жизни.
-Я хотел узнать об одном вашем пациенте…-начал я, пытаясь привести дыхание, после бега, в норму.
-О каком же? – в голосе не было ни капли акцента.
-Вильгельм Каулитц. 7 палата.
-Вильгельм…Вильгельм…ах, да! – задумчиво почесал подбородок док. –Насколько помню, он в сознании и прием к нему не запрещен.
-Я знаю, но…
Не сказать же мне, в самом деле, что я его пациента 2 дня назад изнасиловал.
-Скажите, что произошло, — попросил я. Хоть и слышал уже эту историю от матери, но от врача я могу получить больше информации. Такуми на меня подозрительно покосился, но всё же решил, что никому своим ответом не сделает хуже.
-Утечка газа в контакте с электричеством. Произошел взрыв. Вильгельм Каулитц отделался ожогами и шрамами. Могло быть и хуже. С газом шутки плохи, — на манер «инструктора по применению» сказал он.
-Значит, угрозы здоровью нет?
-Совершенно никакой, — подтвердил док. –Здесь о нем позаботятся, а через неделю уже выпишут. 
Раз так, тогда я спокойно могу прийти завтра.
Я пошел назад к лифту.
-Постойте! – окликнул меня Такуми. Я обернулся.
-А кем вы приходитесь Вильгельму?
Поверьте, мне бы самому хотелось это узнать.
-Не знаю, — бесцветным голосом сказал я, пожимая плечами.
-С вами всё нормально? – тихо спросил мужчина.
-Не знаю. 
Я чувствовал устремленный в мою спину взгляд, когда засеменил к лифту. Завтра я приду сюда. И буду до последнего ждать, пока Билл меня не простит. Возможно ли это?
***
Вот и понедельник. Я сижу в палате Билла, ожидая его пробуждения. Неизвестность давила на виски, сжимала желудок, вызывая тошноту. Проснись же! Проснись!
Весь вид Билла действовал на меня угнетающе: болезненная бледность, отсутствие макияжа (без него он вообще казался таким беззащитным). Руки от плеча до запястья были забинтованы. От прибора слева шла какая-то трубка и исчезала под больничным покрывалом. Этот прибор противно пикал, следя за биением сердца Каулитца. Палата была вся в белых тонах, неестественно чистая и здесь пахло хлоркой. Был еще один неуловимый запах, точнее ощущение…ощущение смерти.
Билл, наконец, начал просыпаться, но только через несколько минут нашел взглядом меня.
-Что ты здесь делаешь?
Я не знал с чего начать. Мне нужно так много ему сказать, а я молчу. От продолжительной немоты пересохло горло. Я смочил его слюной и прокашлялся.