Творец слёз - Эрин Дум

Глава 21. Без слов

Нет средства, которое могло бы залечить рану души.

В тот день шел дождь. Небо казалось листом грязного металла, а абрикосовое дерево в саду источало такой сильный запах, что он проникал даже в дом.
По дому разносился звонкий голос Асии. Далма принесла торт – в благодарность за присланные Анной красивые цветы, а Асия зашла к нам по дороге из университета и теперь болтала со всеми в гостиной. Со мной она даже не поздоровалась.
Асия принесла миндальное печенье, которое любил Норман. Оставив сумку на диване, а куртку на вешалке, Асия вошла в кухню, где мы с Анной готовились к чаепитию.
– Асия! – Анна поцеловала ее в обе щеки. – Как прошел день в универе?
– Скучно, – ответила она, садясь за кухонный стол.
Я опустила руку, поняв, что она не ответит на мое приветствие.
Норман пришел, когда все уже расселись в гостиной. Он остановился, чтобы со всеми поздороваться, пока Анна ставила на поднос дымящийся чайник. В этот момент кто-то позвонил в дверь.
– Ника, отнесешь его на стол? – спросила она, прежде чем пойти открыть дверь.
Далма спросила, ждем ли мы кого-нибудь еще. Я понятия не имела, кто это мог быть. Среди звона чашек и болтовни я услышала мужской голос:
– Миссис Анна Миллиган?
Через пару секунд в прихожей послышались шаги. Незнакомец вошел в дом, и я с удивлением услышала, как Анна заикается в замешательстве. Норман встал из-за стола, и я тоже.
В дверном проеме гостиной появился высокий хорошо одетый мужчина с непроницаемым выражением лица. Я никогда не видела его раньше. На нем был пиджак, плотно облегавший его узкие плечи, под ним угадывались подтяжки, галстука не было.
Все вопросительно смотрели на него.
– Извините за вторжение, – сказал он, поняв, что он не единственный гость. – Жаль беспокоить вас в столь приятный момент, но я не отниму у вас много времени.
Судя по первым словам, этот господин пришел к нам не на чай, а по какому-то делу.
– Простите, вы кто?
– Норман, – пробормотала Анна, – это... мистер...
– Вы мистер Миллиган! – догадался мужчина. – Здравствуйте! Сожалею о своем визите, но я к вам ненадолго. Отвлеку буквально на несколько минут.
– Слушаю вас!
– Я хотел бы поговорить не с вами, – сказал мужчина, – у меня есть несколько вопросов к юноше и девушке, которые здесь проживают.
– К кому, простите?
– К вашим будущим приемным детям, мистер Миллиган. – Мужчина окинул взглядом гостиную. – Они дома?
Повисла тяжелая тишина. Затем Асия и Далма повернулись ко мне.
Я стояла в оцепенении и едва дышала.
Глаза мужчины теперь были прикованы ко мне.
– Это она? Девушка, которая здесь живет?
– Но что вам от нее нужно? – спросила Анна, вставая перед ним.
Мужчина проигнорировал ее, продолжая обращаться ко мне.
– Мисс Довер, я хочу задать вам несколько вопросов.
– Итак, – отрезал Норман, – кто вы и что делаете в нашем доме?
Мужчина перевел холодный взгляд с меня на Нормана, потом полез в карман и, вытащив блестящий значок, произнес:
– Детектив Ротвуд, мистер Миллиган, департамент полиции Хьюстона.
Все уставились на него в изумлении.
– Чччто? – пробормотал Норман.
– Должно быть, произошла какая-то ошибка, – сказала Анна, – зачем задавать вопросы?
– Ригель Уайльд и Ника Довер, – прочитал мужчина на бумажке, которую тоже вынул из кармана, – проживают в доме сто двадцать три по Бакери-стрит с Анной и Норманом Миллиганами. Адрес верный. – Детектив Ротвуд убрал бумажку и снова посмотрел на меня. – Мисс Довер, с вашего разрешения, я хотел бы поговорить с вами наедине.
– Нет-нет, подождите минутку! – Анна решительно смотрела на него, встав между нами. – Вы не можете прийти сюда и задавать вопросы, ничего не объясняя! Дети несовершеннолетние, они не будут с вами разговаривать, пока вы не скажете, что произошло!
Детектив Ротвуд искоса посмотрел на нее. Сначала я подумала, что он раздражен, но потом поняла, что он обдумывает ее слова. Анна защищала меня, как мать защищает свое дитя.
– Я собираю информацию по деликатному вопросу, который недавно привлек наше внимание. Начато расследование, и я здесь, чтобы взять показания и попытаться, так сказать, пролить свет.
– На что?
– На некоторые события, связанные с сиротским приютом «Санникрик».
С этого момента я слышала все как сквозь стекло. По телу пробежал мороз. На меня нахлынуло страшное предчувствие, и в ушах загудела кровь.
– «Санникрик»? – Анна нахмурилась. – Не понимаю! Какие события имеются в виду?
– События, произошедшие несколько лет назад, – уточнил детектив, – я намерен проверить их достоверность.
Из маленького черного пятнышка предчувствие увеличилось до размеров пятна, а потом, как чернила, растеклось по моим жилам, подхваченное кровью. Я ощутила, как что-то царапает меня, не останавливаясь, оказывается, мои ногти.
– Речь идет об очень важном деле, именно поэтому я и нахожусь здесь.
С гостиной было что-то не так: стены искажались, наклонялись ко мне, медленно теряли цвет, покрывались трещинами и паутиной.
Комната погружалась во тьму.
Все вокруг рушилось, и взгляд детектива лишь ускорял падение в бездну. Я боялась этого момента всю жизнь, и вот он наступил.
– Мисс Довер, что вы можете рассказать о Маргарет Стокер?
Горло перехватило. В голове щелкнул какой-то механизм, и реальность исчезла.
– Кто эта женщина? Почему дети должны ее знать?
– Миссис Стокер была директором сиротского приюта до Анджелы Фридж. Однако после нескольких лет непрерывной службы она покинула учреждение. Обстоятельства ее увольнения неясны. Мисс Довер, вы что-нибудь помните о Маргарет Стокер?
– Ну хватит, остановитесь! – голос Анны прорвал воздух.
Сердце стучало в ушах, меня тошнило, как всегда во время приступов паники. Я видела, как Анна стоит ко мне спиной, словно заслоняя меня от угрозы.
– Подождите со своими вопросами! Мы хотим знать, что происходит. Что это за история? Что, в конце концов, произошло?
Взгляд детектива Ротвуда пронзал насквозь, обнажая все мои страхи. Даже когда он отвел глаза, я чувствовала, что его взгляд застрял во мне, как скальпель, забытый хирургом.
– Несколько дней назад в округ Хьюстон поступила жалоба. От некоего Питера Клэя, бывшего воспитанника «Санникрик Хоума», ныне взрослого. Жалоба касалась некоторых видов наказаний, не соответствующих уставу учреждения.
– Наказаний?
– Телесных наказаний, миссис Миллиган, – сухо уточнил детектив Ротвуд. – Побои и унижение детей. Маргарет Стокер в настоящее время подозревается в жестоком обращении с несовершеннолетними при отягчающих обстоятельствах.
Я больше его не слышала. Питер, яростно пульсировало в голове. Это Питер. Комната закружилась перед глазами. Питер обо всем рассказал. Опрокинул чашу, и теперь чернота разливалась повсюду, поглощая краски и свет.
По коже пробежал ледяной озноб, сковав холодом сердце и живот. На лбу выступила испарина, вернулось чувство удушья. Снова подступила тошнота. Воздух вокруг вибрировал, как живое существо, и сердце колотилось, чуть ли не выскакивая из груди.
Питер рассказал, и теперь все увидят, какая она на самом деле. Надо спрятаться, укрыться, убежать, но свинцовые ноги приросли к полу, а тело окаменело. Вспомнился металлический звук, кожаные ремни – и боль в ногтях, которые царапали, царапали, царапали...
Загнанным взглядом я водила по комнате.
– А если это наговор, – пробормотала Анна, и моя дрожь усилилась. – Это... это невероятно... Ника, она...
Анна повернулась. И увидела меня, неудержимо трясущуюся.
Она увидела мои глаза, опустошенные правдой, которую слишком долго скрывали. Увидела меня – клубок дрожи, комплексов и страхов. И губы Анны дрогнули. Ее взгляд стал недоверчивым и страдальческим. Мне захотелось исчезнуть, чтобы не слышать ее голоса.
– Ника, – потрясенно прошептала она.
И ужас вскинулся во мне, как потревоженное чудовище. От лихорадочной тревоги перехватило дыхание, по телу пробежала холодная волна страха, меня опять затягивало туда, где были ремни, бессилие, темнота, крики.
Я сделала шаг назад. Все смотрели на меня испуганно, с недоумением. Нет-нет, не смотрите на меня так, я буду умницей, кричала маленькая девочка внутри меня, я буду умницей, буду умницей, я исправлюсь, клянусь!
Теперь они знали, какая я безобразная, сломанная, бесполезная и никчемная, и смотрели на меня так же, как Она, у всех были ее глаза, ее взгляд, ее осуждение и ее презрение. Я снова видела ее лицо, слышала ее голос, ее запах, видела ее руки, и это... это было выше моих сил. Просто невыносимо. Мое сердце разорвалось.
– Ника!
Я выбежала из гостиной и увидела чью-то тень. Подняла заплаканные глаза и вздрогнула, когда поняла, что он все слышал. Взгляд Ригеля стал последним ударом. Его тусклые, знающие все наши тайны глаза сломили меня.
Я метнулась от него и выбежала через заднюю дверь. Слышала, как меня зовут, но без оглядки нырнула под дождь. Влажный ветер смягчил горло. Как никогда раньше, сейчас мне нужны небо и свежий воздух, только они спасали меня от тюремных стен, дарили чувство освобождения.
Я убежала, потому что всегда так поступала. Я убежала, потому что тех взглядов было больше, чем я могла вынести. Я убежала, потому что имела смелость посмотреть на себя их глазами.
Несясь под проливным дождем, судорожно вдыхая влажный воздух, я поняла, что как бы далеко я ни убежала, Склеп последует за мной. Она и темная комната никогда не оставят меня в покое. Я никогда не буду по-настоящему свободной.
Отчаяние толкало меня в спину. Я неслась через мир, затуманенный дождем, и разочарованное лицо Анны терзало мою душу, пока я не рухнула на грязную землю в маленьком парке у реки.
Промокнув до нитки, я спряталась под высоким кустом, как и в саду Склепа, когда пыталась убежать от Нее, найти спасение в зелени, покое, тишине и молилась, чтобы Она меня не нашла.
Ветер пощипывал кожу. В туфли набралась вода. Дыхание вылетало с хрипом. Я сидела, чувствуя, как холод пробирает меня до костей, потихоньку замораживает сердце. Перед глазами все расплывалось.
Когда все, казалось, уже исчезло, я услышала хлюпанье шагов по мокрой земле. Они медленно приближались ко мне под проливным дождем и наконец остановились рядом.
Я успела разглядеть пару туфель, прежде чем закрыла глаза и все исчезло вместе со мной. Кто-то поднял меня с земли, и появился знакомый запах – аромат дома, который словно бы залатал дыру в моем сердце. Почувствовав тепло, я уткнулась лицом в ложбинку на чьей-то шее и прошептала:
– Буду умницей!
А потом меня поглотила тьма, и там я потеряла себя.