Черта

Часть 3

Разбудил его шум льющейся воды. За последние годы он привык просыпаться сразу, без перехода, от первого же подозрительного шороха, и теперь резко выпрямился, моргая. На пол съехал раскрытый спальник, и Кацуки хмуро на него уставился. Воздух в комнате казался теплее, пыльную тьму прорезали косые полоски. День, видимо, начался давно. Диван был пуст, и на нем больше не было шуршащего чехла, который он вчера залил кровью и антисептиком.

Как можно было от всего этого не проснуться? Вот же черт. Мозг подкинул картинку, как потерявший человеческий облик двумордый вгрызается ему в глотку, пока он спит, развалившись в кресле. Как он дергается, беспомощный и слабый, трепыхается, словно кролик в тигриных зубах, пока не затихает от удушья насовсем. Кацуки передернуло.

Судя по тому, что двумордый нашел, где добыть воды, и даже озаботился тем, чтобы он не замерз, из них двоих до состояния зомби отупел пока только Кацуки.

Вода затихла, скрипнула дверь. Раздались шаги.

— Ты крепко спал, я не стал будить, — сказал Тодороки, заходя в комнату.

— Сколько времени? — мрачно спросил Кацуки, поднимая на него взгляд. Двумордый был в одних джинсах, живот и руку до плеча закрывали свежие перевязки, сменившие впитывающую накладку. Присев у дивана, тот закопался в рюкзак, прежде чем ответить:

— Около двух часов дня. Кажется, на крыше солнечные батареи, — он указал пальцем вверх, — и я нашел насос. После нескольких циклов фильтрации воду можно будет пить даже тебе.

— К черту, — выплюнул Кацуки, ероша волосы и подавляя зевок, — переживу, у меня еще остались таблетки обеззараживателя, все равно надо будет набрать дождевой. Раз есть батареи, должен быть и выход на крышу.

Хотя хотелось спросить: какого хрена ты такой активный? Почему не разбудил для перевязки? Как там твоя дыра в боку? Куда поперся, едва очнувшись?

И где он только нашел этот сраный насос? С водой вчера было бы гораздо проще, Кацуки не потратил бы все питьевые фляги, пока отмывал руки и чистил рану. Тодороки развесил мокрые вещи, натянул водолазку и повернулся к нему, будто читая мысли.

— На тебе кровь. В ванной можно мыться, стирать и умываться. Вода не заражена, просто пить нельзя.

— Ты-то откуда знаешь? Тебе же все равно. — Кацуки скептически задрал бровь.

Двумордый невыразительно на него посмотрел. Разноцветные радужки в полумраке хищно бликовали под углом, и с застывшим в одном выражении лицом выглядело жутко. За кучу лет рядом Кацуки так и не смог до конца привыкнуть к его рептильным повадкам. Цыкнув, он поднял рюкзак и пошел в ванную.

Чужой взгляд ощутимо уперся в затылок, и у самой двери Тодороки все-таки окликнул:

— Бакуго.

— Ну чего еще? — Кацуки не стал оборачиваться.

— Спасибо.

Сжав зубы, он зло отмахнулся:

— Сочлись, — и подумал: вот же придурок.

Как будто его тут надо было благодарить.