Седьмой Лорд

Экстра 3.«Другая сторона моста беспомощности».

Память была подобна высохшему дереву с заполненными дырами. Казалось, что многие вещи поглощаются этим, но на самом деле время скользило по нему, и эти невидимые вещи было легко забыть. Жизнь человека была длиннее, чем у утреннего гриба, дольше, чем у цикады, они всегда шли пешком и терялись в них. Только когда они внезапно что-то видели, эти годы воспоминаний пробуждались. Под впечатлением старых времен, мысли не останавливались.

Под сильным ливнем того дня Хелиан И вспомнил Цзин Бэйюань.

Он вспомнил, что много лет назад, когда Отец-Император сам принес его во дворец, у этого маленького существа были наполовину выросшие зубы, и он все еще шепелявил. Словно сделанный из фарфора, он был прекрасной безделушкой с блестящими глазами. Цзин Бэйюань был его прихлебателем с детства. Спустя долгое время Хелиан И обнаружил, что этот маленький парень не только вырос красивым, но и наблюдательным от природы. Он знал, когда следует говорить, и как заставить людей любить его, потому что во дворце его воспитывали с детства, и это вызывало некоторую автоматическую, разумную осторожность... как если бы он был товарищем по несчастью, и разделял такая же судьба, как и у него.

Осторожно они почувствовали друг друга, подошли ближе, а затем сбились вместе, чтобы разделить тепло, как два маленьких зверя в этом глубоком, бездонном дворце. В своем выживании они зависели друг от друга.

И теперь Хелиан И, с морщинами на коже, стоял у окна своего кабинета, наблюдая за внешним миром, который был практически смыт дождем до белого цвета. Внутри он произнес эту фразу, и казалось, что струны, прикрепленные к его мышцам, костям и венам, были слегка перещипаны, что вызвало резкую, трудно описываемую боль.

Дети росли с каждым днем. Он не был уверен, когда это началось, но Хелиан И чувствовал, что во взгляде, которым смотрел на него другой, всегда было что-то слабое и невыразимое. Затем он понял, что он нравился Цзин Бэйюаню не так, как братья или друзья, а как мужчины и женщины. Вначале он был удивлен, но потом понял, в этом мире, в этом царстве, в этом Дворе, в этих чередующихся заботах, кто еще мог бы ему понравиться, кроме него? В этом ужасном месте разве не трудно было сказать вслух слово "доверие", не говоря уже о "любви"?

А как насчет самого Хелиан И? Вероятно, он был таким же, как он... Хелиан И обдумывал это в одиночестве целую вечность, переворачивал в голове, а затем обнаружил, что у него, по-видимому, тоже не так много вариантов. Даже если в будущем Отец-Император издаст приказ и назначит дочь какой-нибудь высокопоставленной семьи его супругой, сколько в этом может быть привязанности? В день выбора гарема, он испытал это на расстоянии, окидывая взглядом. Увидев цветущие, великолепные группы девушек, он внезапно почувствовал, что, если бы когда-нибудь была корона-супруга, ему, очевидно, нечего было бы ей сказать.