Седьмой Лорд

Глава 76.«Последняя битва (Конец)».

В скудные утренние часы наступило последнее столкновение.

Джеше Урме уже дошел до этого момента, если он отступит сейчас, какое оправдание он сможет дать своим членам клана? И какое оправдание он мог дать себе? Он просто не предвидел, что людям Великой Цин удастся заполучить белого волка или... что у них есть кто-то с такой степенью разнообразных знаний, чтобы прямо ткнуть в их клан тем, что является самым большим табу. Это было безобразно, но действительно позволяло ему выпендриваться.

Перед тем, как Джеше атаковал город, он отдал приказ, выделив небольшую эскадрилью из своих самых элитных кавалеристов, чтобы подняться наверх, вдоль реки Полнолуния. Они обязательно найдут обманщика. Грязь покрывала кожу человеческих тел, а Небеса плакали горькими слезами.

Кавалерийская сабля рубит ей голову, Цзинъань лежала на спине своей лошади, упорно используя свое железное копье, чтобы удерживать режущий край, сабля на ее поясе уже давно упала на землю. Ее руки от природы были не такими твердыми, как у мужчин, и она испытывала давление со стороны мощи ее оппонента. Кровь на его сабле была смыта дождем и стекала по ее подбородку. Она крепко стиснула зубы, руки, сжимавшие ее оружие, дрожали, пока не побледнели и не поблекли. Вдруг кто-то, казалось, упал с неба. Владея ее саблей, которая была потеряна в неизвестном месте, он развернулся, чтобы разрезать пополам того, кто держал кавалерийскую саблю, и давление сверху сразу ослабло.  Цзинъань вздохнул с облегчением, наклонил копье, затем подняла голову, уже мертвого человека. Это было как раз вовремя, чтобы расколоть арбузоподобный череп доктора Вакуры, который с хрустом раскололся, отправив его в Западный рай.

Она грубо выплюнула полный рот крови. Те манеры Принцессы, которыми хранители в глубине дворца тщательно обучали ее в течение стольких лет, были полностью отброшены за пару дней. Подняв голову, она кивнула молодому человеку с толстыми бровями и большими глазами, который был достаточно талантлив, чтобы спасти ее жизнь. Лян Цзюсяо рассмеялся. 

-Ваше Высочество, мы все смотрим, как вы ведете себя. Даже если вы сражаетесь так, как будто от этого зависит ваша жизнь, вам все равно нужно заботиться о себе.

Цзинъань говорила не очень громко, и даже если она была посреди многочисленной армии, она всегда по своей природе использовала этот мягкий и приглушенный голос, не обращая внимания на то, слышат ли ее другие или нет, потому что кто-то все равно собирался передать слово. Услышав его, она мягко заявила: