Седьмой Лорд

Глава 8. «Неожиданно вспоминая прошлое»

Министр Цзянь действительно был достоин звания хитрого старого лиса, что мастерски умел месить жидкую глину [1] — Цзин Ци недооценил, насколько бесстыж этот человек. Когда Цзянь Сыцзун наконец осознал, что произошло, он не попытался удариться головой о колонну или врезаться в стену, даже не устроил истерику [2]. Он лишь в гневе закатил глаза, вытянул ноги и потерял сознание. Прекрасно, теперь нельзя было ни сказать, ни сделать что-либо. Хэлянь И слегка приподнял лицо. Эхом отдавались яростные проклятия Чжао Минцзи и непрекращающийся спор чиновников. Послушав немного, он почувствовал легкое оцепенение. Его взгляд казался несколько тусклым и уставшим, когда он поднял голову, неосознанно подражая движению У Си.

Он чувствовал боль в глазах и в этот момент хотел лишь дать волю гневу и крикнуть: «Заткнитесь!». Хотел ударить по столу и закричать во весь голос: «Посмотрите на себя, вы, стадо совершенных мудрецов и последователей сына неба! Во что вы себя превратили?». Хотел сказать: «Выведите этих людей, развращающих императорский двор, и эти насквозь пропитанные коварством недобитые остатки Южного Синьцзяна, а затем обезглавьте их!» Но он не мог ни сказать, ни сделать что-либо. Он был просто бесполезным человеком, которому едва ли позволяли присутствовать и слушать. За его титулом наследного принца не стояло никакой реальной власти. Что бы он ни сказал, его лишь высмеют, как пятое колесо в телеге. Ему нельзя было произнести неверное слово или сделать неверное движение. К тому же его старшие братья, будто голодные тигры, выжидали момент, чтобы стащить его с коня [3]. Он и так обычно ступал по тонкому льду. Куда ему еще и вмешиваться в дела других? Хэлянь И вспомнил устные повествования на историческую тему от наставника двора Чжоу, где тот однажды сказал, что, когда империя падет, злодеи непременно явят себя сами. Главный зал остался прежним, однако небо Дацина было на грани падения. Во время этого короткого представления Цзин Ци хотелось смеяться, а Хэлянь И — плакать. Но неважно, думал кто-то плакать или все-таки смеяться, все испытывали в основном одинаковые чувства. С другой стороны, У Си спокойно стоял на коленях, сохраняя необыкновенное хладнокровие. Он не думал, что совершил ошибку и не сожалел о содеянном. Мужчина, которого все называли «почтенный князь», указал на У Си пальцем так, что почти проткнул ему нос. У Си не понял большую часть сказанных им слов, но почувствовал, что ничего приятного в них не было.