После того, как искалеченный Бог войны стал моей наложницей

Глава 19

Когда Цзян Суйчжоу пришел в комнату Гу Чанъюня той ночью, он был удивлен, обнаружив, что спальня все еще занята Сюй Ду.

Еда уже была накрыта на стол, и некому было ее обслуживать.

Увидев входящего Цзян Суйчжоу, Гу Чанъюнь поприветствовал его и налил ему чаю.

Цзян Суйчжоу сел на главное место.

— Мне сообщили о вашем визите ранее этим утром, поэтому я попросил кое - кого приготовить блюдо из мандариновой рыбы, — сказал Гу Чанъюнь с улыбкой, ставя тарелку с рыбой перед Цзян Суйчжоу.

— Не хотели бы вы попробовать это, Хозяин?

Цзян Суйчжоу не мог не чувствовать себя немного озадаченным.

Сам он изначально не любил сладости, особенно этот вид кисло - сладких южных блюд. После нескольких дней пребывания на юге блюда на обеденном столе в его комнате всегда были в основном северными.

Могло ли быть так, что первоначальный владелец любил сладости?

Он посмотрел на Гу Чанъюня с некоторым подозрением и увидел, как тoт поднял брови, на его лице появился намек на удивление.

— Разве вы не съедите это, Хозяин?

Цзян Суйчжоу не издал ни звука и протянул палочки для еды, чтобы взять кусочек рыбы с тарелки.

Рыба была такой сладкой и ароматной во рту, что брови Цзян Суйчжоу невольно сморщились.

Его палочки для еды замерзли.

Хотя душой Цзинвана теперь был он сам, строение его тела по - прежнему принадлежало принцу Цзин. Единственное, что могло повлиять на предпочтения человека в еде, помимо опыта — это вкусовые рецепторы. Поскольку он изначально родился без пристрастия к сладкому, а также не имел психологических барьеров, то реакция его организма на рыбу, должно быть, исходила от самого первоначального владельца.

Первоначальный владелец не любил сладости, поэтому ход Гу Чанъюня был явно направлен на то, чтобы испытать его.

Цзян Суйчжоу несколько раз прожевал и слегка взглянул на Гу Чанъюня.

На лице Гу Чанъюня появилась улыбка. Казалось, он почувствовал облегчение после того, как его сомнения по поводу Цзян Суйчжоу рассеялись.

Цзян Суйчжоу не сказал ни слова, только холодно посмотрел на него. В его взгляде было две точки пристального внимания и предупреждения.