Шел третий день заточения старшей Додсон, или второй день, с того как она слегла от простуды. Хотя жар больше не овладевал хрупким телом девушки, слабость давала о себе знать, часто отправляя больную в сон для восстановления. Так что большую часть времени, Канарейка спала, её будили только для принятия лекарств и наполнения опустевшего желудка. Возможно, именно по этой причине пришедшие служанки, выполнявшие свои обыденные дела, опрометчиво расслабились в молчаливом присутствии молодой госпожи, которая уже не спала, но и не давала виду, что проснулась. И не успела она опомниться, как знатная комната превратилась в местный базар, где широко разносились слухи не хуже, чем искры по ветру.
— Ох, бедное дитя, до чего же её довела собственная мать, что та взяла ей и на зло заболела, — жалостливо залепетала женщина средних лет с пышными округленными формами. — Я слышала, что вчера утром её нашли возле открытого окна, бедняжка всю ночь провела в холоде.
Аккуратно, но быстро складывая постиранные и выглаженные вещи в ящик, она убедительно продолжила:
— Даже каждая муха в саду знает о слабом здоровье нашей молодой госпожи. Зачем ещё, если не нарочно, она проспала на морозе. — повернувшись к другой служанке, девушке в расцвете своих прекрасных лет, женщина взвела палец в воздух. — Говорю тебе, мисс Кана пошла против воли миссис Домны, за то, что та её заперла в этих четырёх стенах.
— А я тебе говорю, здесь замешаны дела сердечные, — цокнув языком, девушка отложила в сторону протирание зеркала, словно этот спор был важнее рутины. — Я своими ушами слышала, как назначенный Глава объявил о расторжении помолвки. У нашей молодой госпожи явно разбито сердце, вот она и слегла от переживаний. А эти слухи, что она специально проспала возле открытого окна, не более чем гнусные сплетни.
— Ох, не напоминай о том вечере, — вздохнула женщина, которая была постарше, и повернулась обратно, чтобы продолжить складывать вещи, — Какой порядочный жених при всех поцелует свою невесту до свадьбы, тем самым оскверняя её честь? Поистине недостойный поступок будущего мужа.
— Тц, — опять возразила стройная, как ветвь дерева, девица, цокнув языком. — Не неси ерунды, в этом нет ничего постыдного. Ты же видела, как он хорош собой? Да такому красавцу я бы сама без угрызения совести отдалась до свадьбы.
— Побойся Бога!
Испугано охнув, пышная служанка, задыхаясь от ужаса, развернулась и обратилась к другой, угрожающе произнеся:
— Тяпун тебе на язык за такие беснравственные вещи! А если бы кто-то ещё услышал твои слова? Сразу бы вышвырнули на улицу!
И хоть Канарейка так же продолжала тихо лежать, не видя ничего, кроме темноты из-за опущенных век, она всё равно почувствовала в следующий момент, что напряженные взгляды двух пар глаз сейчас встревоженно были направлены в её сторону.
— Моя совесть чиста, так что мне нечего бояться кары господней, — через недолгую паузу ответила прислуга, и, как ни в чем не бывало, вернулась к работе, протирая деревянную раму зеркала. А через молчаливую минуту, не выдержав, добавила, — Если кого и ожидает небесный суд, то это бесстыдную молодую Росс. Пока её кузина заперта тут, она так непристойно ведет себя рядом с её возлюбленным, всеми способами соблазняя чужого мужчину! Ты видела, в чем она сегодня пришла на завтрак? Да такое низкое декольте я в жизни не видела!
— Ох, это избалованное дитя не ведает, какой грех берет на свою душу. Как наша Старейшина слегла, так даже следа от прежнего порядка не осталось в этом доме. Ой, хоть бы беда не явилась к нам на порог. Надеюсь, в скором времени всё наладится.
Опустошив небольшую корзинку для белья, женщина взяла её под бок, и вышла из комнаты. Другая, видимо, не хотела оставаться одна, и мигом протерев туалетный столик, убежала за ней следом, оставив наедине молодую госпожу, которой они на протяжении часа обмывали кости. Кана же, наконец, открыв глаза, не могла не подумать о том, что с этих болтушек по делу и слово не вытащишь, зато им с легкостью удавалось развязать язык, придумывая собственные сплетни.
Воспользовавшись этой же хитростью, Канарейка ещё несколько раз подслушивала о чем сплетничают любопытные женщины. Ей хотелось как можно лучше узнать, как обстоят дела у других жителей крепости. Однако больше ничего стоящего не прозвучало в покоях мисс, лишь выдуманные баллады о разбитой любви, в которых Кана и Лоркан играли главные роли. И когда в очередной раз раздалась эта чушь, где кто-то утверждал, что слышал, как мисс Додсон, в ту ночь, когда она заболела, оплакивала свою печаль, сероглазая девица, наконец, не выдержала и в конце концов дала знак, что она не спит; молчание казалось ей более сладким, чем выслушивать подобные бредни.
Только на третью ночь, Баал, во всей своей мужественной красоте, нагрянул в гости к темноволосой девушке. Однако он шел к ней так долго, что на напольных часах бегущие стрелки уже ушли за полночь. Так что, когда необычное существо пришло к ней, Канарейка спала, все так же сжавшись в небольшой комочек. В этот раз желтоглазый мужчина превзошел самого себя, так как нагло примостился рядом с хрупкой фигурой девы, обвивая крепкой рукой тонкую талию мисс и прижимая её к себе ещё ближе. Так на большой кровати теперь лежали два комка, словно прилипшие друг к другу. Казалось, ничто в этом мире не могло их разъединить, если только их сердца перестанут биться в унисон, что невероятно, учитывая силу их влечения друг к другу.
Кана всё так же спала, или, вернее, делала вид, что не проснулась. Ей не хотелось портить этот сладостный момент, не хотелось лишаться тепла возлюбленного. К тому же, ей было стыдно взглянуть ему в глаза после того, что ей приснилось прошлой ночью. Поэтому, чуть ли не дыша, она наслаждалась телесной близостью. Бел все так же молчаливо прижался рядом, или вернее, не подал вид, что заметил, что она проснулась. Ему не хотелось сегодня ей досаждать, не хотелось, чтобы её смущение разрушило этот нежный момент их сближения. Поэтому мирная тишина стала их избранным союзником в этом деле, говоря больше, чем любые несказанные слова, что они всепоглощающе влюблены друг в друга.
Казалось, смущенная особа так и заснет, не услышав ничего от своего желанного гостя. Однако, когда сон уже затягивал её ослабшее тело в мир покоя, девушка всё-таки услышала часть его слов, которые черноволосый парень нашептал ей на ухо:
— Спокойной ночи, моя Канарейка. Обещаю, что завтра ты уже полностью поправишься. И тогда, я...
Но Кана так и не расслышала продолжение. То ли она, как по волшебству, сразу уснула, то ли само существо не смогло договорить о чем-то важном, что оно хотело сделать.
Впрочем, как он и говорил, на следующий день заболевшая мисс, как бы это ни было странно, полностью выздоровела. Проснувшись с утра, девушка почувствовала прилив энергии. Пришедший по зову придворный врач немного удивился, когда осматривал больную, но не долго думая, подтвердил его слова, сказав, что старшая Додсон теперь здорова.
В первую очередь Кана захотела смыть с себя весь пот, поэтому она сразу попросила наполнить ванну. И пока она нежилась в теплой воде среди белых лепестков садовых роз, по всей крепости быстро разносился слух, что средняя внучка Альмы выздоровела. Результат этой новости не заставил себя ждать, так как в дверь молодой госпожи постучал посетитель.
Черноволосой даме, тем временем, молоденькая служанка расчесывала мокрые волосы, когда привлек их внимание громкий стук. Прислуга незамедлительно отреагировала на звук и направилась открывать дверь, и через пару секунд на пороге в свете дня появился весьма нежеланный гость. Конечно, кто ещё мог к ней прийти, несмотря на одинокое заточение девушки. Разумеется, это был её бывший жених, ведь только ему Домна разрешила бы прийти к ней в гости.
— Глава... — растерянно и смущенно произнесла девица, украдкой глядя на прекрасное лицо блондина, который поприветствовал её приторной улыбкой. На её впалых щеках ещё больше разгорелся румянец, и не выдержав, худенькая служанка опустила голову вниз и поприветствовала наследника неловким жестом кивка.
— Вы не против, если я зайду? — спросил Лоркан, найдя взглядом хозяйку комнаты, внимательно наблюдая за реакцией на её очаровательном лице. Естественную белизну разбавляли нежно-розовые следы от купальни, которые при виде него теперь окрасились в красно-бордовый оттенок от недовольства.
— Конечно, конечно! Проходите! — вдруг, ни с того ни с чего, ответила вместо знатной особы полностью смятенная служанка и немедленно отошла в сторону, освобождая путь.
Мисс Додсон издала удрученный вздох, в то время как Кайлин едва заметно удовлетворенно хмыкнул. Однако очарованная присутствием голубоглазого мужчины, девица, казалось, не слышала ничего вокруг, только продолжала украдкой кидать смущенный взгляд на рядом стоящего с ней посетителя. Поэтому она не сразу услышала просьбу своей госпожи, которой лишь в третий раз удалось её заставить выйти.
Оставшись наедине со своим заклятым врагом, напряженная особа не стала тратить время на всякие этичные приветствия и, сложив руки на груди, резко вопросила:
— Зачем вы пришли?
Лоркан, натянув ещё сильнее свою сладостно-мерзкую улыбку, не обращая внимания на её тон и заданный вопрос, дружелюбно ответил:
— Я тоже рад, что с вами всё хорошо, — приняв встревоженный вид, грустный голос продолжил, — Знаете, когда я узнал, что из-за меня вы заболели, даже во сне мне не было найти покоя от переживаний.
— Не льстите себе. Вы тут явно не при чем, — сухо сказала девушка. — Ваша самоуверенность просто не знает границ, мистер Лоркан Кайлин.
— Возможно, — вдруг рассмеялся мужчина. — Вижу, вы действительно поправились, раз продолжаете одаривать меня своей "добротой". Но все же не могу не признать, что на мне лежит часть вины за то, в каком положении вы оказались.
— Надо же, — наиграно охнула Кана. — Как благородно с вашей стороны признать свою ошибку, только вот...
— Однако, — перебил голубоглазый и сделал пару встречных шагов к собеседнице. — В большинстве своем, только вы, Канарейка, виноваты в случившемся. Теперь и расплачиваетесь за свою весьма глупую ошибку.
— Что?! — дама от злости чуть ли не подскочила с места.
— Вы сделали весьма неверный выбор, — уверенно пояснил собеседник. — Знаете, с нашей первой встречи вы сильно изменились.
Он остановился прямо напротив мягкого пуфика, где сидела возмущенная леди, и, пройдясь по ней взглядом сверху вниз, добавил:
— Тогда вы показались мне наивной и простой девчонкой, но сейчас передо мной я вижу решительную девушку, словно есть что-то, что придает вам уверенность, или даже кто-то, что прячется за вами в тени.
Кана невольно напряглась, но не подавая виду, встала перед ним и не дрогнувшим голосом заговорила:
— А знаете, кого я вижу перед собой, — мисс прошла по нему таким же изучающим взглядом, только снизу вверх. — Обиженного мальчишку, который не может признать свое поражение. Поэтому вы и пытаетесь убедить себя в том, что хоть как-то усмирит ваше задетое эго.
Кайлин застыл. Его наигранная беззаботная маска раскололась на куски, и в течение минуты на его лице сменялись странные выражения, но старшая Додсон и подумать не могла, что в итоге все приведет к тому, что он рассмеется.
— Канарейка, знаете, а вы мне действительно нравитесь, — сквозь заливистый смех проговорил блондин. — Уверяю вас, таких смелых и честных девушек, я никогда не встречал в своей жизни. Вы просто нечто!
— А вот вы мне совсем нет. Так что оставьте эти слащавые речи для кого-то другого.
Она инстинктивно сделала шаг назад, чтобы увеличить расстояние между ними, но вдруг крепкая рука упала своей тяжестью на ее хрупкие плечи.
— Но вот опять. Вы снова резко бьете своей честностью. Как безжалостно с вашей стороны, отвечать так на искренние признания мужчины.
На его лице так же играла улыбка, но вот в голубых глазах просачивался пугающий холод.
— Канарейка, а оказывается, вы тоже весьма самоуверены. Я не уточнил, что вы мне нравитесь как девушка, я говорил, что вы мне нравитесь как человек, как партнер, которому я до сих пор готов протянуть руку помощи.
Лоркан убрал руку и перед тем, как отойти назад, заставил растерянную даму взять принесенную им толстую книгу.
— В принципе, именно поэтому я пришел, чтобы сказать, что мое предложение до сих пор в силе. А эта книга некий презент к примирению.
— Тогда я не могу её принять. — мисс попыталась вернуть ему книгу, но Кайлин даже не подумал её брать.
— А я не могу её обратно взять. Она теперь ваша. Так что делайте с ней, что хотите, хоть выбросите или сожгите. Но, уверяю вас, там вы найдете весьма интересное чтиво.
Гость пошагал к выходу, но перед тем, как он исчез из виду, его последние слова разлетелись эхом по комнате:
— Я заметил, что на ваших губах не осталось ни ранок, ни кровоподтеков от моей грубости. Я, конечно, безусловно этому рад. Но знаете, мой язык до сих пор больно покалывает при каждом движении. Поистине странные отличия, вам так не кажется?