Пение канарейки

Танец

Средь тишины и звёздного света,
Двое влюбленных поют свою песню.
В объятиях друг друга забудутся вновь,
Танцуют в ночи свою любовь.

Недопонимание... Одно сплошное недопонимание, которое несет за собой груз разочарования и сталкивает в лоб с болью и обидой оттого, что тебя не слышат или, всего-навсего, просто не хотят.

Как-то Альма говорила Канарейке, что правда стоит не за тем, кто честен перед другими, а за тем, кто первым озвучил её. И эта фраза, как нельзя кстати, всплыла у неё в голове, прекрасно описывая происходящую ситуацию.

Внучка, на ряду своих наивных чувств, полагала, что если расскажет бабушке правду, то её слова будут иметь весомый вес и станут надежной опорой в борьбе с Лорканом. Однако, не успела она даже встать на стартовую полосу, как наследник снова умудрился поставить ей подножку и выигрышно перекроил всю ситуацию в свою пользу, первым рассказав обо всем, только переиначивая факты в свою пользу. Таким образом, её правда стала казаться не более чем ложью или капризом девчонки, которая просто не хочет выходить замуж. И в конечном итоге, все свелось к тому, что Кана оказалась пойманной в очередной ловушке, подставленной искусным мистером Кайлином.

Однако не новый неудачный исход расстроил мисс так сильно, сколько то, что они впервые поссорились с бабушкой. Переживая, что она стала причиной её новой боли, огорченная дама вновь закрылась в своей комнате, на этот раз сама заперев дверь на ключ. Она не могла и не хотела присоединиться к другим на ужин.

Осуждающие мысли мучили её в течение нескольких часов, вонзая свои острые когти в самые глубины её разума. Они беспощадно внушали воспоминания о том, как старушка страдала, бессильно хватаясь за больное сердце и вынося ей своего рода приговор, что молодая особа будет несомненно виновата, если что-то случится с Альмой. Как же ей хотелось, чтобы кто-то вырвал её из этой ужасной бездны, кто-то... кто бы помог...

— Что это ты тут делаешь? — вдруг раздался так близко знакомый голос желтоглазого парня, сверкая как спасительный луч в её кромешной темноте. — Почему ты сидишь на полу?

Черноволосая девушка приоткрыла глаза и увидела перед собой Баала, который, упершись на одно колено, присел прямо перед ней.

— Бел, — горько прошептала Кана и, как беспечный мотылек, метнулась к нему, как к согревающему огню, прижимая его в своих крепких объятьях.