Пение канарейки

Кукла и кукловод

«Даже самый искусный кукловод
не сможет управлять поломанной куклой.»

Казалось время замедлило свой ход, пока Канарейка ужаснувшись переваривала слова кузины. Они, как молния пронзили её, и заставили сердце тревожно биться в грудной клетке. Айлин же, продолжая её трясти, раз за разом требовала ответа, словно хотела вырвать его из самых глубин души, и спасти себя от падения в бездну.

— Я же не причем? — её голос олицетворял отчаяние, а испуганный взгляд говорил больше, чем страх. — Это не моя вина... Не моя! — опять закричала она, уже до боли впиваясь пальцами в руки девушки.

Эта резкая боль вывела Кану из шока. И в следующий миг темноволосая дама попыталась вырваться из сумасшедшей хватки родственницы, но её тело с рождения было слабым, а за последний месяц стало ещё более хрупким. Так что на всё, на что у неё хватило сил, это наконец ответить кузине:

— О чём это ты?

На что рыжеволосая ещё больше изменилась в лице, что стало походить больше на маску со скорченными эмоциями. Она выглядела настолько измученной и жалкой, что даже природная красота затерялась под отпечатком помутневшего разума.

Её ранее прекрасное лицо, которое любой художник хотел бы запечатлеть на картине, теперь несло на себе следы бессонных ночей и тяжелых переживаний, вывалившихся в ранее морщинки. Взгляд, который раньше взирал на мир с надменностью, отныне с опаской на всё глядел, как будто она видела призраки прошлого. Роскошные волосы, что прежде можно было сравнить с ярко пылающим огнем, теперь утратили свой блеск, став не более чем сольным комком, где прорезывались белые пряди. Всего за месяц первая красавица государства Лилин изменилась до неузнаваемости, став тенью самой себя, живущей в мрачной эпопее страданий.

— Я... — со всхлипом начала мисс Росс, схватившись руками за голову. — Я же всего лишь отнесла ей ту странную цепочку, — казалось, она начала вырывать себе волосы. — Это Лоркан мне её дал! Я не при чем! Это не моя вина!

Канарейка, услышав это, почувствовала, как земля под ногами уходит, словно под ней распахнулась пропасть. Внезапная правда, что как ведро ледяной воды выльялась на неё, застала в её выражении неверие и ужаса. Сердце больно сжалось в груди, а горечь утраты вновь ожогом разгорелась в её душе.