Инфо

Глава 23

Он не сразу смог понять, отчего проснулся на отсыревшей подушке и с саднящими от соли веками. Вспомнил свой сон только в ванной, когда готовился чистить зубы. Зацепил крайние щетинки, и микроскопическая капля пасты улетела прямиком в глаз. Вместе с болью пришло воспоминание. «Снайпер!» – смеясь и одновременно жалеючи воскликнул бы Эрик. Притянул к себе за резинку домашнего трико и поцеловал в зажмуренное веко.

Алексей закусил костяшку пальца, гася в себе слезы. Глупо плакать с самого утра. Глупо хранить альбом с фотографиями того, кто бросил тебя в пучину войны. Глупо пережить плен у Дриши и умирать от тоски в собственной ванной.

– Алёша, ты встал? – мягкий голос Антона вернул к реальности.

Плеч коснулась привычная уже волна домашнего тепла. Укутала собой, словно махровым одеялом.

– Да, – отозвался Леша.

– Я напек оладушек, – Антон сунулся в ванную, взглянул вопросительно. – Будешь?

Алексей промычал что-то утвердительное, сквозь плеск холодной воды. Он чувствовал, как парень смотрит на его спину, но знал, что тот не решится прикоснуться к нему в свете дня. Непристойные слова, действия и даже мысли – только в темное время суток.

Ночью Антон жарко дышал ему в затылок, повторяя имя, и прикусывал кожу на плечах. А утром превращался в тыкву.

Когда Алексей прошел на кухню, Антон уже разливал по чашкам чай.

– Сахар? Молоко?

– Не на... – горло мгновенно перехватило призраком стального ошейника.

Запретное слово, произнесение которого незамедлительно каралось болью и унижением.

Пока Алексей боролся с тенью прошлого, в его чашке уже оказалось две ложки сахара. Антон закрыл сахарницу, сел и улыбнулся с обезоруживающей открытостью. Утренние лучи просеивались сквозь тонкий тюль. Подсвечивали кончики Антоновых ушей и золотили неровные прядки. Эти веснушки на широких плечах умудрялись согреть даже холодное ноябрьское солнце.

Умиротворяющая картина осеннего семейного утра, чтоб его.

– Что такое? – наконец-то Антон заметил Лешину напряженную мимику. – Тебе плохо?

– Да, – Алексей плюхнулся на соседний табурет, провел ладонью по немеющему лицу.