Инфо

Глава 17

Оказывается, даже тварям нужен был сон.

Дриши спал ровно три часа в сутки, с двух ночи до пяти, и это было единственное время, когда Алексей чувствовал себя относительно свободным.

Он спокойно мог находиться в любой точке огромной территории лабораторий, для него открывались почти все двери. Но в иные часы, его преследовали липкие взгляды лаборантов, которые смотрели на него, как на очередного подопытного. Спину жгли красные глазки видеокамер. И в любую секунду его мог догнать вкрадчивый шепот «хозяина», призывающего свою зверушку для очередной забавы.

Да, Леша забавлял Дриши, был для него чем-то на подобии деликатеса. Тварь ежедневно выжирала эмоции Книжника, выскабливала его душу начисто, оставляя за собой незаживающие раны.

Он накачивал жертву препаратами, погружал в наркотический транс, травил, издевался на глазах у подчиненных. А потом вдруг сменял гнев на милость – залечивал ранки, поил синтетическим молоком, исцеляющим сорванное горло, уносил в комнату на руках и там ненадолго оставлял в покое.

Алексею все никак не удавалось уловить ритм Дриши – настроение того сменялось в день по несколько раз, вместе с желаниями. А фантазия его, и в работе, и в забавах, была неисчерпаема.

Леша пытался закрыться, уйти в апатию, закуклиться в ожидании лучших времен. Но...

Дриши впал в ярость, измазал весь пол лаборатории Лешиной кровью и четко дал понять, что тот живет только за счет собственных вкусных эмоций. Сладких, тонких потоков, похожих на шипучий алкогольный коктейль – Алексею в последнее время казалось, что он сам начинает различать вкус и цвет этих волн.

Больше Леша не рисковал и позволял себе расслабиться лишь в минуты, когда его персональное чудовище сворачивалось клубком на красном диване и замирало на благословенных три часа.

Тогда Алексей выходил из комнаты и бесцельно бродил по полутемным залам, между стальных операционных столов, подсвеченных огнями аппаратов и зеленоватым излучением физиологической жидкости в боксе с живым экспонатом. Тело, плавающее в стеклянной колбе, так же спало в это время суток. Хотя аппаратура центрального бокса продолжала вращать сгусток черноты с очертаниями человеческой фигуры, и Книжнику то и дело казалось, что он чувствует на себе взгляд мутно-серого глаза Птицы.