Свирепый пёс из прошлого

38

После того как он поранился, он боялся, что его будут ругать, и сначала говорил "извините", чтобы люди не могли его ругать, как бы им этого ни хотелось.

Чи Ченг достал кусок ткани, засунул его за воротник и вытер каплю крови. Его кожа была слишком бледной. На любую небольшую рану или отметину на его теле было трудно смотреть.

Тао Хуайнань боялся Чи Ченга. Когда Чи Ченг помогал ему промывать рану, он был невыносимо послушным.

Вообще-то Чи Ченг редко ругал Тао Хуайнаня за то, что тот врезался в вещи. Тао Хуайнань каждый раз тихонько объяснял, что "Я не нарочно"; ему не нужно было объяснять, все и так знали, что он сделал это не нарочно. Он совершенно не замечал окружающих его опасностей. По сравнению с обычными детьми того же возраста Тао Хуайнань был уже очень и очень воспитанным. В незнакомых местах он почти не двигался, расслаблялся только в знакомых местах, изредка непринужденно прогуливаясь.

Но даже в этом случае трудно было не пораниться и не натолкнуться на что-нибудь. Тао Хуайнань не любил пользоваться направляющей тростью, он её ненавидел. Трость не давала ему ни малейшего чувства безопасности. Когда он держал эту трость, символизирующую его слепоту, Тао Хуайнань чувствовал себя еще более одиноким, чем без нее. Не имея ничего, чем можно было бы коснуться дороги, и ничего, что могло бы поддержать его, всякий раз, когда что-то спотыкалось или укалывалось, он начинал бояться. Что толку ругать его?

Боясь, что гвоздь мог оказаться ржавым, Чи Ченг долго протирал ему рану. Маленькая дырочка была довольно глубокой, небольшой участок был пробит гвоздем насквозь. Дезинфекция была немного болезненной. Тао Хуайнань фыркал, изредка делая резкий вдох, но не решался говорить решительно - через некоторое время он сказал, что ему больно, очень тихим голосом.

- Потерпи немного, - сказал ему Чи Ченг.

Тао Хуайнань сказал "Хорошо", склонил голову и покорно позволил ему справиться с проблемой.

Отверстие было небольшим. В итоге Чи Ченг заклеил его пластырем. Тао Хуайнань вздохнул с облегчением, затем улыбнулся Чи Ченгу и снова сказал:

- Сяо-гэ, прости меня.

Чи Ченг взял его за подбородок и стал щипать за лицо, щипал до тех пор, пока у него не заложило рот, и он не смог говорить.