Кому молятся боги?

Глава 5. Под растущей луной

Несмотря на объявление о том, что храм вновь свободен и безопасен, несмотря на значительное уменьшение количества писем с жалобами на демонов в округе, даже спустя несколько дней прихожане не спешили навещать своего бога, и лишь некоторые, особо верные граждане поднимались на ступени храма, чтобы оставить на алтаре несколько монеток и зажечь благовония. Фасинь не догадывался, что ответы на его спутанные вопросы находятся совсем рядом, в устах его верующих, если бы он только слушал их чуть чаще, а не заставлял внимать речам каменную статую. Однако едва ли Фасинь пытался приблизиться к своим прихожанам, тотчас ловил на себе взгляд, полный либо ужаса, либо осуждения. Едва ли он сумел поймать на выходе старца, которого помнит еще с малых лет, и преградив ему путь почтительно поклонился.

- Шушу, не подскажете ли молодому господину Шень Гуанцзиню, отчего стены храма так пусты в эти дни? - старик усмехнулся беззубой улыбкой, поднимая взгляд на беззаботного бога.

- Так ведь господин Фасинь дружбу с демонами водит нынче.

А после отвернулся от юноши, чья вежливая улыбка тотчас пропала, словно заморозки сорвали первые листья с неокрепшего дерева.

- Я стоял на первых ступенях этой лестницы, ведущей к самому солнцу. Еще тогда люди говорили многое, Шень Гуанцзинь. Слухи быстро распространяются в толпе, но теперь, когда умер невинный ребенок...В беспокойной воде вы не найдете своего отражения, не следует ушам молодого господина внимать морской пене.

* * *

Подобное наставление не давало покоя обычно беззаботному Фасиню. Еще до недавних пор ему было достаточно переписывания поэзии и вкусных угощений, чтобы наполнить свой день каким-никаким смыслом, год за годом дорогой шелк одежд радовал его глаз и душу, а наибольшей радостью была прогулка в праздник, когда верующие склоняли головы, провожая взглядом радостно приветствовавшее всех божество. Его жизнь была щедро наполнена всеми видами суеты и шума, что стихала лишь в моменты медитаций, однако в час укрепления своей энергии ци разум наполнялся роем беспокойных вопросов, нарушая поток сознания.

Не столь тревожна была лунная пора, сколь беспокойно предрассветное утро. Фасинь резко поднялся ещё до прихода слуг, вскрикнув от вида тонкой фигуры в белых лохмотьях.

- Иньинь! - на свое прозвище старик только приподнял седые брови, хотя по лицу Фасиня было видно, что тот явно испугался после и без того беспокойного сна.