основы археологических раскопок

Отвратительно

«Мы с Егором расстались. Не надо звонить и приходить, все будет в порядке, просто оставь меня на несколько часов в покое».

 Естественно, на Алису это не действует. Естественно, она звонит мне спустя секунд десять после того, как сообщение отправляется. Я не беру трубку. Я смотрю в стену и чувствую, как внутри все ломается, как лед весной, когда на него камень сверху бросают. Корежится, куски-осколки наезжают друг на друга с отвратительным скрипом. Вот на меня тоже что-то бросили. Вот во мне сейчас все тоже вот так вот корежится. Натягиваю одеяло на голову, утыкаюсь в подушку и кричу, кричу, кричу, как ненормальная, вою, кричу и кусаю эту чертову подушку. 

Кричу, а потом задерживаю дыхание, пока в глазах не начинает темнеть. Подушка заглушает звуки. Когда Алиса звонит, не переставая, уже минут пять, я беру трубку. 

 — Что за фигня? Это шутка? — голос Алисы возмущен. 

Я тебе сейчас расскажу, какая это шутка. Я сейчас тебе расскажу, что это за фигня. Мысли отрывочны и отвратительны. Вопросы, вопросы, вопросы без конца. Как мне на них отвечать? Что говорить? Я не хочу говорить, потому что мне больно. Больно думать даже. 

 — Алиса, мы расстались, — господи, голос сорвала, кажется. А разве можно так быстро? Сколько я так валяюсь с подушкой в обнимку? Наверное, в моем голосе есть что-то такое, что заставляет Алису прервать тираду на полуслове. Наверное, в нем вообще ничего уже нет, в моем голосе, потому что Алиса только спрашивает: 

 — Мне приехать? 

 — Нет, — шепчу, сжимая телефон в руке практически до треска, — не приезжай, пожалуйста. Мне надо... надо подумать. Привести себя в порядок. Встретимся завтра. Приходи утром. 

 — Хорошо, но если... — я нажимаю на отбой, и голос Алисы прерывает гудок. Я не хочу разговаривать. Мне больно разговаривать. Господи, что ж теперь делать-то. Что. Теперь. Делать.

***

— Майя, нам нужно расстаться. Он говорит это просто так, между прочим, а мне орать хочется, и выть, и рассмеяться в голос.

 Я выбираю промежуточный вариант. С губ срывается нервный смешок. 

 — Егор, если это шутка, то она очень неудачная. 

— Это не шутка. Извини. Я смотрю на него.