основы археологических раскопок

Часть,в которой Майя понимает,что шифруется так себе

Когда я вернулась домой, Вовка возился в душе, что было удивительно для такого раннего часа. Я юркнула в свою комнату, и оставшегося времени мне хватило ровно на то, чтобы достать из самого дальнего ящика тональный крем, замаскировать отчетливые отметины на шее и вернуть своему лицу невозмутимое выражение в стиле «я ничего не делала и совсем не ночевала у Егора Алексеевича». И не зря.

 — В следующий раз, когда тебе понадобится алиби, хотя бы предупреди Алису заранее, — послышалось от дверей в мою комнату. 

Чувствуя, как внутри все холодеет, я развернулась к брату. Вовка стоял в дверях — необычайно серьезный, с руками, скрещенными на груди, и нахмуренными бровями. Таким я его не видела уже очень давно — и это могло означать только одно. Я попала.

 — Что? — пытаясь оставаться спокойной, спросила я. Нервная испуганная улыбка никак не уходила с лица, выдавая меня с головой.

 — Майя, не притворяйся дурочкой, — Вовка досадливо поморщился, проходя в комнату и садясь на мою кровать, — я вчера встретил Алису. Как раз тогда, когда ты сказала, что гуляешь с ней. 

Естественно, она была очень удивлена такому повороту, как и я.

 — Вов... — на несколько ужасных секунд я почувствовала себя десятилетней девочкой, которую родители поймали на каком-то глупом вранье.

 Никогда не подумала бы, что Вовка так умеет — за несколько секунд из дурацкого старшего брата превращаться в строгого опекуна. 

— Значит, так, — лицо Вовки наконец-то слегка смягчилось, — я не собираюсь читать тебе нотации, видит Бог, я сам таким был несколько лет назад, и последнее, что мне было необходимо — скучные лекции. Я тебе не отец и тем более не мать, и нотации читать не буду, так как ты — девушка взрослая, и голова на плечах у тебя есть. Меня очень интересует, где ты провела эту ночь, Макарова, но я не буду тебя расспрашивать, при этом унижая тебя и себя. 

Я почувствовала, как внутри что-то немеет. Вовка был усталым и серьезным — и поэтому мне было совсем немного стыдно. Ладно, не немного — я сгорала от стыда, как школьница, которую спалили за курением за школой.

 — Спасибо, — пискнула я, отводя глаза, — Вовка, я... 

— Макарова, я знаю, что я — не лучший образец опекуна или хотя бы старшего брата, — Вовка слабо усмехнулся, касаясь моей руки, — но я бы очень хотел, чтобы ты доверяла мне и не скрывала от меня важных вещей, потому что я действительно за тебя переживаю.