— Сильно больно?
Тэхён кусает губы и выкручивает собственные пальцы нервно, мысленно ругая самого себя. Ты даже не поднимаешь на парня глаза, всё так же пытаясь справиться с замком на цепи.
— Т/и, я не хотел, правда!
— Если бы не хотел, то такого бы не произошло, — бурчишь себе под нос, продолжая дёргать замок, словно он этого откроется. Вообще, если бы не это, ты давно бы открепила велосипед и уехала домой, подальше от этих придурков, которые не умеют рассчитывать свою силу.
Щеку всё ещё невыносимо жжёт, словно кто-то приложил к ней раскалённое железо. Ты боишься представить, на что похоже твоё лицо, а потому как можно ниже склоняешь голову, прячась за пеленой волос от обеспокоенных глаз Тэ, главного виновника произошедшего.
Он слишком заигрался, приложил слишком много сил при подаче, а в результате скривил с траекторией и попал мячом тебе по лицу.
Тебе больно и обидно. Тэхёну страшно и невероятно грустно. Он явно не так хотел начать с тобой общаться.
Его глаза бегают с твоих волос на пальцы, пытающиеся справиться с замком, и обратно. Ему хочется посмотреть на тебя и увидеть, насколько всё плохо. Чтобы перестало быть так страшно. Или чтобы добить себя самого до конца.
Обидеть девушку, которая нравится — что-то из раздела ошибок, несовместимых с жизнью.
— Ты его так сломаешь, — Тэ перехватывает твои ладони, отнимая их от замка, — Т/И, хочешь, я сбегаю в магазин и куплю мороженое? Приложишь к щеке и боль пройдёт. Ну, а потом съешь. Или воды куплю,то же приложить можно... А могу подуть или поцеловать!
Ким тут же осекается, понимая, что сказал явно не то, что следует. Он прикусывает язык, ловя твой взгляд из-под волос, и сам краснеет, словно ему тоже по лицу мячом попали.
— А целовать-то зачем? — смотришь на парня, мысленно ловя своё сердце, решившее, что ему в грудной клетке тесно, ему нужно наружу. К Тэхёну, сказавшему такие сладкие слова, о которых мечтать только можно перед сном. Обычно, ты этим и занимаешься.
— Ну, знаешь, — парнишка запинается, — Как в детстве мама целовала ушиб. Так, вроде, типа, — нервничает ещё больше, — Проходит быстрее. Вот.
И отворачивается, только всё ещё держит твои ладони в своих. И ты чувствуешь, как они у него вспотели от волнения. Или это у тебя.
А сердце всё ещё колотится, стучит молоточком о рёбра, заставляя выпасть из приятных мыслей. И ты снова хмуришься, морщишься от боли, прежде чем ответить:
— Давай, неси мороженое.