Девушка шла впереди, насвистывая беспечную мелодию. Эхо ее свиста отражалось в гулких коридорах и дробилось на отголоски в высоких потолках. Алексей послушно шагал, поддерживаемый людьми в форме сразу под обе руки. Его все равно чуть вело, а однообразный интерьер смазывался в мутную серую полосу стали с вкраплениями бетона.
Леша понимал, что ведет себя словно безвольная скотина, идущая на убой. Но тупая боль, тошнота и страх подавляли любые зачатки к сопротивлению. Это было унизительно. Алексей старался не думать о том, куда он попал и куда движется, он вообще старался вытеснить любые мысли. Потому что следом за ними всплывали кадры воспоминаний их последних с Эриком минут. Губы сушило и пекло, словно на них все еще горел поцелуй Лемура. Последний.
Горечь подкатила к горлу, Леша трудно сглотнул. Сделал еще один шаг и вместо металла ощутил под ногами резиновый коврик. Перемена заставила его вспомнить о своем положении. Он приподнял голову и огляделся.
Нет, это была еще не лаборатория. Всего лишь просторный лифт овальной формы. Сопровождающая девушка нажала кнопку на длинной панели. На экране высветились цифры. От скорости их смены Алексею вовсе поплохело, хотя сам лифт двигался плавно и бесшумно.
Они спускались вниз. На отметке «-4» табло мигнуло, и за спиной Книжника мягко распахнулись створки.
Пол здесь был еще холоднее. Алексей невольно поджал пальцы на ногах.
Его протащили по очередному коридору, который закончился небольшим светлым помещением и безликой дверью напротив. Интерьер чем-то неуловимо напоминал приемный покой в больнице. Дело, скорее всего, было в освещении и едва уловимых запахах.
– Садись, – скомандовала девушка, впервые обратившись к Леше напрямую.
Его усадили на зеленую кушетку.
Тонкие наманикюренные пальчики набрали код на клавиатуре ноутбука, стоящего на простом столе. Где-то за дверью раздался мелодичный сигнал.
– Вот и все, – девушка доброжелательно улыбнулась, сохраняя колючий лед во взгляде. – Счастливо оставаться.
Алексей растерянно заморгал, не зная, ждут ли от него ответа и если да, то какого.
Двое в форме вышли первыми, а девушка самую малость задержалась в дверях. Оглянулась.
– Знаешь, а ведь Лемур тебя любил. Правда, любил, – хмыкнула так, словно не могла чего-то понять. – А твои братья его убили.
И Книжник остался один.
За стеной что-то механически шипело и пикало. Открытый ноутбук бросал на противоположную от Леши стену неясные отсветы. Сквозняк превращал босые пятки в куски льда. Алексей поерзал на кушетке, подтянул одну ногу. Но увидел, насколько она грязная и устыдился.
Ему вдруг стало невыносимо смешно.
Он сидел в непонятном месте, с руками, скованными за спиной, брошенный всеми, в ближайшем будущем вряд ли стоило ожидать хоть чего-то хорошего, а его в первую очередь волновало, останутся ли грязные следы на дермантине.
Он рассмеялся мелким истеричным смехом, согнувшись и уткнувшись ртом в колени. На пол упали две соленые капли.
Зашипела, открываясь, одна из дверей. Алексей резко выпрямился, смаргивая влагу с ресниц. На секунду все поплыло и задвигалось по кругу, поэтому он не сразу смог разглядеть лица вошедшего. Из-за очертаний белого халата, показалось, что перед ним снова стоит Койот.
– А где Искра? – спросил незнакомец, глядя на Лешу сверху вниз.
Алексей промолчал, фокусируя взгляд.
Незнакомец ждал, терпеливо замерев в неудобной позе полунаклона. Он был невысоким и щуплым. Его лицо, в обрамлении черных прядей, выбившихся из-под медицинской шапочки, с одинаковой уверенностью можно было назвать и красивым, и уродливым. Наверное, основной диссонанс вызывали глаза – большие, внимательные, такого темного карего цвета, что казались скорее вишневыми. И одновременно с этим – абсолютно мертвые.
От накатившего страха Леша вжал голову в плечи и инстинктивно попытался отодвинуться от этих жутких и притягательных глаз.
– Похоже, она снова ушла даже не поздоровавшись, – вздохнул незнакомец. – Как невежливо с ее стороны. Я ведь могу и обидеться.
Алексей потерянно молчал.
– Ну, привет, – вишневые глаза окинули его таким взглядом, что Леша почувствовал себя голым. – А ты симпатичный. Кажется.
По узким бескровным губам скользнул ярко-красный язык. Или показалось?
Алексей сглотнул.
– Пить хочешь, – кивнул незнакомец и в следующий миг уже оказался у кулера.
Рваные, суетливые движения тонких пальцев вызвали новый приступ дурноты. Алексей на секунду отвел глаза и пропустил момент возвращения. В губы ткнулся край пластикового стаканчика.
– Пей.
На втором глотке Леша вдруг сообразил, как эта сцена, должно быть, выглядит со стороны: пленник со сцепленными за спиной руками послушно пьет из рук своего тюремщика. Или даже палача. Короткий взгляд вверх подтвердил самые худшие опасения – выражение глаз парня в белом халате сделалось хищническим, цепким.
Алексей попытался отстраниться, но узкая ладонь двинула стакан вдогонку за его губами. Пластиковый край царапнул, вода выплеснулась на подбородок, стекла по шее до ворота футболки.
– Пей.
– Я не хочу, – пробормотал Леша.
– Хочешь, – произнес мужчина. – Пей.
Алексей внутренне подобрался и упрямо сжал губы. Страх скручивал его внутренности в тугой узел, головная боль превратилась в раскаленную иглу, пронзившую виски насквозь.
Незнакомец прищурился. И в следующую секунду Алексея сгребли за волосы. Сжали и вздернули, царапая ногтями кожу на затылке.
Леша невольно ахнул и едва не захлебнулся водой, плеснувшейся в открытый рот.
– Не серди меня, – посоветовал мужчина, равнодушно глядя на то, как Книжник давится и кашляет. – Не обижай Дриши.
Спустя секунду мокрого Алексея вздернули на ноги, благо, перехватив с волос за шиворот, и поволокли за собой с неожиданной, для столь хрупкой комплекции, силой.
– Все обижают Дриши. Всем до Дриши нет дела. Только и делают, что всякий шлак спускают, – проворчал мужчина, потом глянул на Лешу и хмыкнул, самую малость улыбнувшись. – Хотя, ты интересный.
Дверь распахнулась, и взору Алексея открылась лаборатория.
Огромное помещение в первую же секунду напомнило сразу о всех фантастических фильмах, которые Леше только довелось видеть. Люди в безликих лабораторных костюмах, бродили меж столов, заставленных колбами и ретортами, перемежающихся аппаратурой неясного назначения, часть которой была подключена к огромному аквариуму, заполненному зеленоватой жидкостью.
– Ну, как? – спросил тот, кого, кажется, звали Дриши. – Впечатляет?
От вида редких пузырьков воздуха, пробегающих по внутренней стороне стекла аквариума у Алексея подкосились ноги. Он рухнул многострадальными коленями на пол и согнулся в рвотном позыве.
– Ты чего это? – удивился Дриши, снова подхватывая его за волосы и озабоченно заглядывая в лицо.
И хотя вишневые глаза были очень близко и гипнотизировали, притягивая взгляд, Книжник на краткий миг взглянул мимо них, поверх плеча хозяина лаборатории, и увидел то, что, наверное, будет преследовать его в кошмарах всю оставшуюся жизнь. Центральным объектом помещения, стоял огромный стеклянный бокс, в котором, распятое на толстых жгутах из проводов и трубок, висело нечто отдаленно напоминающее человеческое тело. Очень большое человеческое тело, закутанное не то в черные тряпки, не то в неизвестного вида водоросли, не то в клочки перьев, а может быть во все это разо). Оно медленно вращалось вокруг своей оси, изредка поднимая со дна рой крошечных воздушных пузырьков, и это движение порождало ассоциации с каруселью в каком-то дьявольском парке аттракционов.
– Музыки не хватает, правда? – спросил Дриши, обернувшись и поняв, куда смотрит его пленник.
Алексей ответить не мог, да и не успел бы. Его снова подхватили и потащили. Мимо операционных столов, мимо законсервированных в формалине внутренних органов и частей тел, мимо кровавых луж и пикающих мониторов – прямо к центральному аквариуму. Едва не ткнули носом в стекло.
Тело как раз поворачивалось в эту сторону передней частью. Длинные черные волосы едва заметно колыхались, словно щупальца дохлого морского животного и занавешивали склоненное лицо.
– Не бойся, – хихикнул Дриши, глядя на стремительно побледневшего Лешу. – Птица не кусается.
Птица. Оно действительно напоминало огромную, уродливую птицу. Ворону, запутавшуюся в проводах и сдохшую от голода.
Сквозь шум и давление собственной крови в ушах, Алексей вдруг явственно ощутил, что его лапают. Тонкие пальцы деловито и болезненно мнут задницу, тискают внутреннюю сторону бедер, сквозь ткань тонких джинс ощупывают, стараясь возбудить его. И – что самое гадкое, от чего рот наполняется горечью, а глаза слезами – Леша понял, что действительно возбуждается, отзываясь на умелые прикосновения. Он рванулся прочь от этих рук, но Дриши едва не размазал его по стеклу обратным движением.
– Куда же ты? – прошептал в самое ухо голосом, в котором не было ни грамма страсти. – Мы ведь только начали.
Алексей застонал от стыда и ужаса. Попытался мысленно отстраниться, отвлечься, увести свое сознание в иное пространство. Туда, где не было ни лаборатории, ни ее хозяина, ни его прикосновений. Леша начал считать пузырьки воздуха, проплывающие перед его лицом.
Один.
Второй.
Тут сразу три.
Шестой.
Седьмой пузырек оказался весьма крупным. Алексей невольно проводил его взглядом. И заорал, сорвавшись в пучины кошмара.
С мертвенно-белого лица Птицы на него смотрел живой серый глаз.