Карнавал Святых

2

Да, я сказала, что нас было пятеро, но на самом деле бывало намного больше. Люди приходили и уходили, я даже не запоминала имен. Собственно говоря, мое сознание так часто было затуманено и потеряно между реальностями, что я просто уже ничего больше не запоминала и теряла здравый рассудок. Мне становилось все равно. С друзьями бывало весело, так что это веселье на время вытесняло мысли о смерти из моей головы.

Это должно было стать вечеринкой века, мы готовились к ней целый год. Дядя Немо владел андеграундным клубом загородом, вход только избранным, но народу там всегда толпилось видимо-невидимо. Мы отрывались, ловили кайф. Слушали музыку о смерти, пили и танцевали, забыв обо всех общественных нормах и установках. Мы любили друг друга, мы были семьей, мы были искалеченными, уставшими, убитыми, едва дышащими, но цеплялись друг за друга, как за единственную спасительную тростинку в болоте грязи и страха.

Масштабную вечеринку на Хэллоуин мы хотели устроить в городе, на территории старого парка с заброшенными и уже давно никому не нужными аттракционами. Мы хотели классики в духе Брэдбери – темный карнавал с бородатыми женщинами и карликами, эмбрионами в банках, звуками каллиопы, зеркальными лабиринтами и ведьмами. Мы не умели шить, но каждый создавал свой уникальный костюм сам, лоскуток за лоскутком, и в каждом штрихе была история. Его история.

– Ты ничего не говоришь о своем костюме, – сказала мне Астра за неделю до вечеринки. – Я могла бы помочь.

Астру мы называли «девочкой со звезды», сама же она выбрала свое имя благодаря выражению «ad astra per aspera» – «через тернии к звездам». Это и правда было про всех нас, но друг о друге мы знали мало. Мы видели боль, но о причинах говорить было не принято. И вот Астра, тоненькая, высокая, чуть сутулая фигурка, парящая вокруг всех и каждого, ее щебечущий голосок, многослойное черное шифоновое платье, невесомое, как и она сама, и плотные разноцветные колготки – каждый раз разные под настроение, – для меня она была феечкой Динь-Динь с ее неуемным желанием что-то мастерить и возвращать к жизни.

И Астра, и все остальные знали, что Рейн – это та, у которой все валится из рук. Я набивала синяки на пустом месте, ломала вещи умопомрачительными способами и была далеко не самым аккуратным человеком в мире, но когда я подумала о том, что к моему образу в Канун Дня Всех Святых приложит руку кто-то еще, меня затрясло.

Я решительно замотала головой:

– Спасибо, но я сама.

– И даже не расскажешь, что там? – Немо сел напротив меня рядом с Астрой, положив руку на ее изумрудную (то был день зеленых колготок) коленку.

Они были два сапога пара, попугаи-неразлучники. Ее стихия – полет и воздух, словно в прошлой жизни Астра была маленькой юркой птичкой, его же – земля и камень. Широкоплечий и серьезный, внутренне он был подобен спящему вулкану, извержение которого невозможно было предугадать.

– Нет.

Выдавить улыбку было сложно. Я пробовала сотни, тысячи, сотни тысяч раз, но четверо человек, ставшие мне семьей, всегда замечали подвох. Теперь же меня обуял страх – прежний панический детский страх того, что я в очередной раз перегнула палку, заглянула слишком глубоко, куда заглядывать не стоило вовсе. Я знала, что для них это был всего лишь праздник, плюс один к дюжине причин не покончить с собой сегодня же, но для меня этот день стал единственным шансом сбежать от самой себя.

– Я налью себе чаю, – сказала я, тут же подскочив с места, но стоило поднять глаза, как взгляд уперся в хмурое бледное лицо Данте. Так близко, так далеко, так обезоруживающе. Он всегда прожигал меня своим ледяным взглядом насквозь и никогда не говорил ни слова. Оставался в стороне. Словно статуя темного ангела, он стоял у стены, скрестив на груди руки. Черная рубашка была застегнута по самое горло, идеально ровного воротничка касались отросшие черные пряди волос. Данте был похож на ворона – птицу, что не двигается с места, но всегда наблюдает, всегда знает секреты каждого.

Кипяток полился мимо кружки мне на руку, но я не вскрикнула и не одернула ее, а лишь медленно перенесла под холодную воду. Годы выдержки, годы самоконтроля, и я уже чувствовала себя чьей-то куклой вуду, лишь посредником при передаче увечий и боли.

С крепким горячим чаем я вышла из кухни в комнату, закрыв за собой дверь и оставшись в полном одиночестве. Я развернула черную накидку, и встала напротив зеркала. «Еще совсем немного доработать ее, достать инвентарь из гаража, и будет идеально», – подумала я и улыбнулась своему отражению. В этот Хэллоуин я собиралась нарядиться самой Смертью.