Карнавал Святых

4

Вы же знаете, что самое мистическое бывает на карнавалах? Нет, не ржавые карусели с облезлыми лошадками, которых противозаконно вернули в строй, и не пластмассовые эмбрионы в банках, для которых мы специально развернули шатер, чтобы водить туда людей группами, как на экскурсию. Самым таинственным местом, гранью между двумя мирами всегда был зеркальный лабиринт. И если любое зеркало – плоскость, разделяющая тебя и твое отражение, твою физическую оболочку и твою внутреннюю суть, человека и животное, то десятки зеркал в ночь Хэллоуина становятся порталом. Об этом я подумала, когда сделала первый шаг.

Я не знаю, сколько людей уже было здесь до меня, к сумеркам народу на карнавале собралось изрядно много, но к зеркалам я подошла в первый раз за тот вечер. Я была там одна – кромешная тишина и отдаленный звук голосов и каллиопы, как будто бы вовсе и не снаружи, а изнутри, из самого моего нутра, из памяти, из подсознания, все это было голосом моего страха. Я едва передвигала ноги. Когда за мной захлопнулась дверь, страх подкатил к горлу. Сотни, тысячи моих бездушных копий блуждали вокруг, но были ли они на самом деле бездушными? Я, девочка в карнавальном костюме смерти. И настоящая смерть в одном из десятков зеркал бесконечного лабиринта.

Все они были призраками – девочки в черных балахонах, смотревшие на меня. У них были мои глаза, мои губы, веки, волосы, но все они были разными. На их лицах читались тревога, скорбь, злость, страх, отчаяние, душераздирающая тоска. Я не знала, что отображалось на моем лице на самом деле, поэтому в один момент вздернула руку, чтобы проверить – лоб и щеки пылали от жара. Уголки губ опущены. Веки были такие тяжелые, что глаза закрывались сами собой. Меня шатало из стороны в сторону, и карнавальный танец кривых зеркал лишь усиливал головокружение. Я хотела повернуть назад, к выходу, но уже не помнила, где он. Я бросилась бежать и с грохотом врезалась в зеркальную стену. Я закричала, и этот крик как будто бы кто-то запер внутри меня, внутри моей головы.

Мне было так больно. Боль зарождалась в животе вместо бабочек, она обжигала сначала желудок, а после – поднималась к легким, лишая возможности дышать. Боль заполняла собой все, и мои отражения, миллионы, миллиарды моих прошлых, будущих, нынешних версий кружили вокруг меня водоворотом.

Я не знала, сколько времени прошло и сколько еще пройдет прежде, чем меня найдут здесь.

«Они что-то подмешали в напитки? Так вставило...» – думала я.

«Это же я сама подмешала то снотворное, которое принимала бабушка».

«Может, оно уже давно просрочено?»

Я лежала на полу и разговаривала сама с собой. Отражения укоризненно пялились на мое обессиленное тело.

«Может, сделать еще один рывок?»

Я напомнила себя о правиле правой руки, что если идти по лабиринту, не отрывая ладони от его стены, рано или поздно, рука приведет тебя к выходу.

Но до двери я так и не добралась. Через несколько шагов в глазах потемнело, и я рухнула вниз, разбивая колени о кафельный пол и цепляясь за зеркало, словно за портал в иной мир.