Карнавал Святых

6

Он не звонил. Лишь спокойный уверенный стук в дверь, не громкий и нервирующий, как обычно колотила бабка снизу. Я была в квартире одна и боялась незнакомцев. Он постучал в дверь еще трижды, прежде чем я наконец решилась открыть дверь.

– Кто?

– Добрый день, – сказал он. Я потянулась к дверному глазку и увидела искаженную в линзе «рыбьего глаза» тощую высокую фигуру. От всего его существа веяло манерностью: этакий интеллигент начала двадцатого века, он запустил руку в волосы – густые, черные, как вороново крыло, и достаточно длинные, и продолжил: – Мы живем над вами, – показал рукой в сторону потолка – для верности, – у нас кран потек, который воду во всей квартире перекрывает... бабушка сказала, ключ от подвала есть у вас.

Я прямо чувствовала, как мое лицо покрывалось красными пятнами от смущения и голова напрочь отказалась соображать.

– Прошу прощения?

Вот что он делал все время. Просил прощения. Когда я тушевалась, когда терялась в мешанине собственных мыслей, когда забывала о том, что в этом мире присутствуют еще люди кроме меня.

Я молча открыла дверь и выглянула в промозглую сырость лестничной площадки.

– Возможно... возможно да, он у нас есть, но я понятия не имею, где. Отец придет через час.

Мой новоявленный сосед молча кивнул и направился к лестнице. Все внутри меня упало.

– Прошу прощения! – Остановился. Повернулся. На губах застыла полуулыбка, и я переняла этот жест. – Прости... почему я никогда раньше тебя не видела?

Его улыбка стала шире, но вместе с тем ­– нервознее. Губы слегка задрожали.

– Прежде я здесь не жил.

– Откуда ты? И кто?

Он ненадолго замолчал, ловя мой взгляд своей улыбкой.

– «Не человек; я был им;//Я от ломбардцев низвожу мой род,//И Мантуя была их краем милым.//Рожден sub Julio, хоть в поздний год,//Я в Риме жил под Августовой сенью,//Когда еще кумиры чтил народ».

В первую секунду меня укольнуло желание сбежать назад в квартиру, запереть дверь и больше ее не открывать, в следующую же – сделать несколько шагов вперед. Незнакомцу нравился мой удивленный взгляд.

– Данте. Алигьери, – он театрально поклонился, и когда мы снова встретились взглядами, сказал: – А ты?

Я не сказала своего имени ни в этот день, ни в следующий. Лишь много-много месяцев спустя, спустя немыслимое количество кличек и глупых прозвищ, я вытащила наружу свое самое дикое и необузданное альтер-эго, что уже много лет носила внутри.

Первое время мы могли говорить часами. После – когда он познакомил меня с друзьями, когда мы разделили на пятерых одну тайну как ношу, которую нам отныне предстояло нести, мы перестали говорить вовсе. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд все время. Порой мне кажется, что чувствую до сих пор.

Это был взгляд дьявола или святого – я не знаю. Но Карнавал приснился мне в первую ночь после нашего знакомства.