Сверхновая

Часть 25. Доброй ночи

Не станет нас. А миру — всё равно.
Исчезнет след. А миру — всё равно.
Омар Хайям

      Господи, как же я ненавидел ждать. Я был глубоко убеждён, что ничего не может быть хуже этой бестолковой выматывающей неопределённости, которая, как я начинал думать, не закончится никогда. Я не мог, не умел спокойно заниматься своими делами, тихо-мирно радуясь жизни, — ожидание становилось для меня самоцелью, вытесняя прочее на задний план.

      Сегодня воскресенье. Я всё ещё люблю вас. Доброй ночи.

      Той весной школьные каникулы казались мне чем-то совершенно лишним и ненужным: уроков не было, все друзья и сестра разъехались из города, а я остался один со своими демонами. Снова. Опять.

      Сегодня понедельник. Я всё ещё люблю вас. Доброй ночи.

      Верный своему слову, я писал Арсению Сергеевичу каждый день. Точнее, каждую ночь. Я запутался в часовых поясах и переводе на летнее время, поэтому, ложась спать, отправлял ему сообщение в девять слов, меняя лишь название дня недели.

      Сегодня вторник. Я всё ещё люблю вас. Доброй ночи.

      Нет, для меня это не было обыденностью, привычкой или необходимостью выполнять данное обещание. Вечерами я сидел и на полном серьёзе прислушивался к своим ощущениям — люблю или нет?

      Сегодня среда. Я всё ещё люблю вас. Доброй ночи.

      Один раз я до четырёх утра просидел с телефоном в руках, потому что мне казалось, что я чувствовал себя, ну, нормально. (Не знаю уж, в какой момент я начал противопоставлять нормальность и влюблённость). А потом я полистал его инстаграм, и мои внутренности скрутило в такой комок так, что я понял — нихуя. Люблю.

      Сегодня четверг. Я всё ещё люблю вас. Доброй ночи.

      Арсений Сергеевич обычно отвечал с опозданием часов на восемнадцать, когда приходил в университет и ловил халявный вай-фай. Но, стоит отдать ему должное, он был гораздо многословнее меня.

      Сегодня пятница. Я всё ещё люблю вас. Доброй ночи.

      Я не переставал поражаться тому, как один-единственный человек может занимать все мысли другого. Арсений Сергеевич был для меня сродни газу, только он почему-то заполнял не пространство, а время. Он жил в моей голове двадцать четыре часа семь дней в неделю и не оставлял меня в покое ни наяву, ни во сне.