Сверхновая

Часть 10. Первый признак сумашествия

Голова нещадно болела, в горле першило, нос был заложен, и я уже в двадцатый раз за день пожалел о своей вчерашней прогулке под дождём. Сейчас не хватало только разболеться для полного счастья.

      Дежурство по классу превратилось в пытку: битый час я бродил по кабинету, пытаясь привести его в божеский вид, но всё валилось из рук даже чаще обычного. Листочки с контрольной по географии, которые меня попросила собрать Надежда Константиновна, эффектно кружась в воздухе, разлетелись во все стороны. Я тихо выругался и полез собирать их. Пока я корячился под партой, то услышал, как открылась дверь и кто-то вошёл. Повинуясь какому-то шестому чувству, я мгновенно замер на месте, прислушиваясь.

— …и так две недели, — говорил кому-то мой репетитор.

      — Странно, я за ним прогулов не замечала, — послышался голос Надежды Константиновны. — Вообще ни разу.

      — Значит, на меня за что-то обиделся, — решил Арсений Сергеевич. — Ну, либо какая-то подростковая драма.

      — Я с ним обязательно поговорю, вы не переживайте, мы ведь…

      Голоса затихли. С минуту я посидел под партой, разглядывая собственные колени, а потом вылез и, не давая себе возможности передумать, набрал номер репетитора.

      — Арсений Сергеевич? Сегодня в шесть, правильно? Отлично, ждите, — на одном дыхании выпалил я и бросил трубку.

      Значит, подростковая драма? Будет тебе драма.

***

      Я был твёрдо настроен сдохнуть прямо на пороге квартиры Арсения Сергеевича, лишь бы не признаваться ему, что плохо себя чувствую. Правда, к тому времени, как я добрёл до его двери, я стал сомневаться в том, что это была хорошая идея. В глазах помутнело, а в голове стоял такой гул, будто меня насильно удерживали глубоко под водой.

      — Здравствуйте, — еле слышно сказал я в ответ на приветствие.

      Он что-то оживлённо говорил мне (наверное, отчитывал за пропущенные занятия), но у меня не было сил реагировать. Как во сне я стянул с себя пальто и ботинки, взял в руку портфель и потащился за ним по коридору.

      Я плюхнулся на стул у окна и понял, что это предел моей физической активности на сегодня. Арсений Сергеевич о чём-то меня спрашивал, но я не понимал вопроса.