Школьник

Часть 11. Лена

Лиза покраснела ещё сильнее, её веснушки теперь тонули в малиновом море.

— Ну... потому что... — она перевела взгляд на меня, потом на него, и вдруг выпалила: — Потому что любовь не должна кончаться трагедией!

Ваня медленно выпрямился. Я видела, как его пальцы сжали край стола, как напряглась линия его челюсти.

— Ты права, — сказал он тихо, и в его голосе звучала какая-то особая, тёплая серьёзность. — Не должна.

Лиза сияла, будто только что получила пятёрку за год. Её глаза перебегали с одного взрослого лица на другое, будто пытаясь прочитать между строк то, о чём мы не говорили вслух.

— Так вы разрешите?

— Обсудим с Маргаритой Петровной, — улыбнулась я, но в груди что-то ёкнуло — то ли от детской наивности, то ли от того, как Ваня сейчас смотрел на меня.

Когда она выбежала, оставив за собой шлейф детского восторга и запаха мокрой осенней куртки, Ваня глубоко вздохнул:

— Дети.

— Да, — прошептала я, глядя, как дождь продолжает своё неторопливое танго на оконном стекле.

Ваня посмотрел на меня, и в его глазах было столько тепла, что я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

***

Сплетни умирали медленно — как осенние листья, которые еще долго трепещут на ветру после того, как оторвались от ветки. Сначала они перешептывались в углах коридора, прячась за шуршащими страницами учебников и скрипом дверей. Потом затихали у моего кабинета, когда я проходила мимо с стопкой тетрадей, крепко прижатых к груди, будто они могли защитить от косых взглядов. А однажды утром я просто поняла — их больше нет.

Возможно, их заглушил звонкий смех с моего факультатива, где мы с ребятами разбирали сложные идиомы через песни The Beatles. А может, все просто устали от выдумок, как устают от надоевшей мелодии, которая сначала раздражает, а потом становится просто фоном.

Я заметила перемену по взглядам учеников — уже не любопытным, не оценивающим, а... уважительным. Особенно когда рассказывала о временах глаголов, проводя параллели с тем, как время лечит раны. Они слушали, широко раскрыв глаза, будто я раскрывала им не только правила языка, но и какой-то важный жизненный секрет. В такие моменты в классе стояла такая тишина, что было слышно, как за окном шелестят листья и стучит мое сердце.