Angels fall...

15. Corton-Charlemagne Grand Cru.

-6-

Ситуация сложилась не самая лучшая. Дазай всегда говорил, что нужно всё просчитывать наперёд, и Ацуши действительно уделил плану зачистки достаточно времени. Даже попросил совета у Хироцу-сана, узнав, что именно его люди будут прикрывать их с Кёкой. Вот только всегда есть переменная, способная вмешаться в любой момент. К сожалению, вмешалась она и на этот раз, когда во время зачистки к старому недругу Порта, которого было принято решение стереть с лица земли, вдруг примчалось подкрепление. Из-за этого идущий к логичной концовке бой вдруг с новой силой, и в настоящем Ацуши не может отделаться от мысли, что они разворошили муравейник. Казалось бы, небольшая совсем организация, пусть и прыткая, лезущая постоянно, куда не надо, вот только на деле складывается ощущение, что информаторы Порта упустили из вида тот момент, когда эта группировка заключила с кем-то договор о взаимопомощи, потому что подмога подоспела очень быстро, очень не вовремя для людей Порта и очень хорошо вооружённой.- Кёка-тян!Крик сам вырывается из грудной клетки, стоит только увидеть оступившуюся напарницу и направившего на неё пистолет мужчину. «Снежный демон» слишком далеко, чтобы прикрыть свою хозяйку. И пусть у Кёки уходит всего секунда, чтобы восстановить равновесие на заваленном осколками пробитой стены полу, этого достаточно, чтобы в неё успели выстрелить. Никогда ещё Ацуши не бежал с такой скоростью. Никогда ещё не рвался прикрывать своим телом кого-то помимо Чуи. Но Кёка стала частью его семьи, его сестрой, и он ничего не может с собой поделать. Мозги отключаются, стоит осознать грозящую Изуми опасность, и тело срывается вперёд на инстинктах, бросается наперерез пуле со скоростью света.- Ацуши! - взволнованно вскрикивает Кёка, когда он налетает на неё, становясь живым щитом между напарницей и возможной смертью.- Всё хорошо, - криво улыбается Накаджима и резко подаётся назад.Когти пропарывают выстрелившему мужчине грудную клетку. С грудным рыком Ацуши вновь бросается вперёд, сметая всех на своём пути. Его преследует, раздражая волнение, запах крови Кёки. Она хороша, очень хороша, но когда со всех сторон раздаётся автоматная очередь, сложно остаться целым и невредимым. Ацуши и сам был задет несколько раз, но тигр вылечил его раны. Проносясь вперёд по очередному коридору, уходя перекатами от ударов, Ацуши ощущает тянущую боль под левой лопаткой и чертыхается. Его лопатки точно прокляты. Пуля засела внутри, и если он залечит рану, кусок железа вытащить будет намного сложнее. Приходится ускориться. Парень чувствует, как кровь заливает его свитер и марает пальто изнутри. Лучше закончить всё как можно быстрее, иначе он ослабнет, и Кёке придётся заканчивать в одиночку, а этого допустить парень никак не может. Это их общее бремя.Ещё пятнадцать минут, и на объекте повисает тишина. Начальник отряда поддержки сообщает через наушник, что они уже вызвали команду зачистки и в настоящем закладывают взрывчатку. Бросив короткое «принято», Ацуши прислоняется спиной к стене и шумно выдыхает. Расстегнув пальто и достав из внутреннего кармана запечатанную пачку бинтов - первое, что всунул ему без лишних слов в руки Дазай перед миссией - Ацуши задирает свитер, кривится при виде похожего на сердечный клапан своей пульсацией пулевого отверстия и кое-как перебинтовывает рану. Не особо поможет, конечно, но хоть кровь лить станет меньше.- Ацуши-кун? Где ты? - слышится окрик из-за поворота.Опустив свитер и застегнув пальто, Накаджима бросает взгляд на свои перепачканные в крови убитых им людей руки и выходит из-за угла. Кёка облегчённо выдыхает и направляется к нему. Походка её странная, это намётанный взгляд отмечает сразу, и Ацуши тут же оказывается рядом с девушкой и подхватывает её на руки. Та пытается протестовать, хлопает его по плечу со словами о том, что он поймал пулю, но Ацуши только бодает её лбом в висок и мягко улыбается.- У меня есть регенерация, а у тебя нет, Кёка-тян, - напоминает он, направляясь к выходу в общий зал, откуда есть лестница, ведущая на первый этаж. - Ты повредила связку в стопе, когда оступилась. Будешь нагружать ногу, дольше будет заживать. Не хочу, чтобы тебе было больно.Кёка какое-то время сверлит его пристальным немигающим взглядом, а после вздыхает и осторожно обнимает за шею. На её лице отпечаталась усталость, и запеклись разводы крови. В распущенных волосах запуталось бетонное крошево. Белая накидка поверх тёмно-синего кимоно вся покрыта пятнами крови, будто цветками красной камелии. Прижав хрупкую напарницу покрепче к груди, Ацуши переступает очередной труп с разорванной глоткой и с безразличием окидывает наполненный трупами этаж, разделяющий его и лестницу, ведущую к долгожданному покою. Всё закончилось бы быстрее, если бы он использовал полную трансформацию, но Ацуши не сделал этого по двум причинам.Во-первых, министерские крысы прознали о новом члене Исполнительного комитета Порта, обладающем силой «Зверя Лунного света». Прошёл слушок, что небезызвестный Анго очень хотел бы с ним пообщаться, но вот сам Ацуши не горит желанием подпускать этого человека к себе даже на расстояние пушечного выстрела. Мори-доно, Дазай-сан и Чуя-сан много чего рассказали об этом человеке, и нет, спасибо. Дабы не подогревать слухи и не оставлять лишних следов, Ацуши решил перестать постоянно использовать трансформацию. Из-за этого каждая зачистка и операция начала растягиваться во времени, да и ущерб возрастал что в отношении собственного изматываемого тела, что в отношении погибших людей из отрядов поддержки, но ничего поделать с этим Ацуши не мог. Сохранение тайны личности было для него важнее любых жертв, потому что, как сказал однажды Мори-доно, пешек на шахматной доске много, но королева - одна.- Стой, - зовёт его Кёка, когда парень уже доходит до арки выхода. - Кажется, я слышала шорох.Взглянув на нахмурившуюся напарницу, Ацуши перехватывает её одной рукой - всё такая же лёгкая подобно лепестку сакуры, какой была и в четырнадцать - и достаёт пистолет, снимая его с предохранителя. Оружие Накаджима не любит, но иногда оно очень выручает. Выручает и сейчас, когда он оборачивается к заваленному трупами и залитому кровью зала и вслушивается в тишину. Одна секунда, две, три, и он слышит слабый стук сердца. Первое правило для этой зачистки: никто не должен выжить. Ориентируясь на звук, Ацуши подходит к окну и видит скорчившегося за опрокинутым столом мужчину. Тот пытается состроить из себя мёртвого, но Накаджима слышит, как начинает скакать его пульс, стоит только ему подойти ближе. Один выстрел - контрольный в голову - и этот звук обрывается.- Ацуши-кун, - негромко зовёт его Кёка спустя несколько секунд сверления трупа потемневшими глазами, касаясь ладонью щеки. - Нам пора.- Да, конечно, - встряхивает головой Ацуши, убирает пистолет и, поудобнее перехватив напарницу, покидает зал.Это вторая причина, по которой Ацуши не использует полную трансформацию. В прошлом, будучи ребёнком, он находил в ней некое спасение. Его постоянно терзали мысли о том, что он делает, для чего и почему. Нежелание превращаться в настоящего зверя, убийцу, отнимающего жизни, каким его постоянно называли в приюте, толкало к малодушию и обмену сознанием с внутренним тигром. Ацуши перекладывал ответственность за происходящее на зверя внутри себя и едва ли помнил, что делал во время боя, кого и как убивал, сколько крови пролил. Он знал, что это не нравится ни Дазаю, ни Акутагаве. Единственным, кто тайком поддерживал его, был Чуя. И именно из-за него Ацуши решил прекратить этим заниматься. Для Накахары он не хотел быть слабым, жалким трусом, бегущим от проблем и от самого себя. Поэтому он принял решение перестать прятаться. Если уж сам выбрал этот путь, нечего ныть и скулить и пытаться переложить ответственность на кого-то другого.Поначалу было сложно. Было тяжело и страшно. Ацуши часто сомневался во время стычек, из-за чего подставлялся по глупости или приносил проблемы другим. Однажды из-за него ранили ринувшегося прикрыть мальчишку Акутагаву, и это стало ударом под дых. Как в замедленной съёмке Ацуши наблюдал за тем, как пуля вошла в тело, как изо рта захрипевшего Рюноске плеснула кровь. В той стычке он уничтожил всех, разорвал на куски. А потом, когда приехало подкрепление и забрало Акутагаву в больницу, нашёл у себя в волосах ошмёток человеческого вырванного мяса и долго блевал в кустах.Удивительно, но из всех людей именно Дазай был тем, кто решился поговорить с ним на эту тему. Более того, именно он смог найти для Ацуши простые слова, объясняющие банальные истины. Впрочем, возможно, так хорошо они отпечатались в памяти из-за того, что заботу о его психологическом комфорте проявил тот, от кого Накаджима ждал этого меньше всего.- Ты ведь не зверь и не маньяк, чтобы спокойно относиться к убийствам, - сказал Дазай, подобравшись к нему со спины и тоже впившись взглядом в лежащего в отключке на больничной койке прооперированного Акутагаву. - Это нормально. Нормально, что тебе не нравится убивать. Нормально, что тебя тошнит при виде развороченных тел. Нормально, что это тебя пугает. Ты сам по глупости влез во всё это, впутался из-за своей привязанности к Чуе, хотя тот и пытался уберечь тебя изо всех сил. Но что сделано, то сделано, и тебе нужно думать не о прошлом, а о настоящем и будущем. Подумай о том, что происходит. Подумай о том, что чувствуешь, когда убиваешь людей. Прими это и отталкивайся от этих ощущений. Непринятие, отвращение и отсутствие мыслей о том, что происходящее нормально - всё это делает тебя человеком. Не потеряй этого.Накаджима долго обдумывал слова Дазая и вот он здесь. Все эти люди - большая часть - убиты им. Разорваны его когтями. Сломаны сильными ударами. Все эти трупы, вся эта кровь - всё это на руках Ацуши теперь. Но он больше не боится и не прячется от происходящего за внутренним зверем. Это его ноша и его бремя. Он убивает людей и ему - не зверю - с этим жить. Его больше не кривит от омерзения при виде пробитых грудных клеток. Он не злится, не испытывает азарта, когда убивает, и не считает, что становится более крутым мафиози только от того, что число трупов на его счету растёт. Ему всё ещё не нравится убивать, как не нравится убивать и Кёке, но это их работа, их долг, их служба на благо Порта. Это их вклад в то, чтобы семья, коей стала для них Портовая мафия, не пострадала. Чтобы дорогие им люди как можно реже оказывались под ударами со стороны.- Накаджима-сан, взрывчатка заложена, - оповещает командир отряда поддержки, как только Ацуши выходит из здания.- Хорошо. Дождитесь команду зачистки, а после уберите все следы, - мягко улыбается Ацуши. - Мы с напарницей возвращаемся в Порт. Будьте осторожны и не забудьте про отчёты. Акутагава-сан начинает... Хм... Нервничать... Когда их задерживают.- Конечно, Накаджима-сан!Вытянувшись по струнке, мужчина склоняет голову в знак уважения и удаляется к своим людям. Добравшись до машины, Ацуши устраивает Кёку на заднем сиденье и уже хочет сесть за руль, когда девушка хватает его за запястье и с поджатыми губами качает головой, жестом подзывая одного из людей команды поддержки и приказывая отвезти их в Порт. Ацуши остаётся только смиренно опустить голову на колени девушки, сворачиваясь клубком и поджимая колени к груди, чтобы не тревожить лишний раз рану от пули, о котором Кёка, конечно же, не забыла, потому и не позволила ему сесть за руль.- Это так странно, - стоит машине сдвинуться с места, говорит Изуми едва слышно, пусть перегородка и поднята. - Эти люди совсем не боятся тебя. Стоит тебе улыбнуться, и они все расцветают. Когда улыбается Дазай-доно, у всех поджилки трясутся.- Потому что Дазай-сан улыбается акулой, готовой откусить головы, - фыркает Ацуши, прикрывая глаза.- Верно, - кивает Кёка. - Но при этом Дазай-доно не является вторым по силе эспером Порта, прозванным за глаза Белым Жнецом Портовой мафии. О тебе столько слухов ходит. Когда ты работаешь вместе с Акутагавой-саном, говорят, вы будто ещё один «Двойной Чёрный»: такие же разрушительные и жестокие, скорые на расправу и не оставляющие после себя свидетелей и следов. Когда мы с тобой работаем вместе, ситуация почти такая же. Но эти люди всё равно как будто тянутся к тебе. Так странно видеть это, ведь мы все - мафия.- Дазай-сан говорит, всё дело в моей «смазливой мордашке и невинных глазах», - кривится Ацуши и даже плечами передёргивает от раздражения. - А Чуя-сан считает, что всё дело в природе моей силы, свет которой уравновешивает тьму Порта. Он говорит, что рядом со мной чувствует себя очень спокойно. Говорит, Акутагава-сан тоже только рядом со мной позволяет себе расслабиться, опустить бдительность и рассеять внимание. Все остальные, и неважно, насколько я близок с этими людьми, тоже никогда не избегают моего внимания, порой и сами тянутся к нему. Это не работает только с Дазаем-саном, но его пустоту, как мне кажется, только один Чуя-сан и способен заполнить, залить кипящим в нём огнём.- Ты никогда не задумывался о том, что на светлой стороне мог бы принести большую пользу? - помедлив, спрашивает Кёка, отводя с лица парня перемазанную в крови чёлку.- Я думал о ситуации в целом, - признаётся Ацуши, чувствуя, как постепенно проваливается в дрёму. - После того, как Хироцу-сан рассказал однажды о предыдущем боссе Порта, а Чуя-сан - о том, почему Дазай-сан решил уйти из мафии, что отправился искать. Знаешь, Кёка-тян, я не думаю, что принёс бы много пользы, находясь на другой стороне. В дневное время простых людей защищает так много самых разных структур. И простые служители закона вроде полиции, и власти, и даже тайный отдел по контролю эсперов под крылом министерства. А вот в ночи обитает очень мало людей, думающих о Йокогаме и её жителях в целом, а не только о личной выгоде. Порт при Мори-доно - организация, которая бережёт покой жителей Йокогамы по ночам, и мне кажется, что это даже некая честь - быть её частью и пользоваться доверием Мори-доно, Глав Исполнительного комитета и даже подручных людей вроде тех, что состоят в отрядах поддержки.- Озаки-сан говорит, все эти люди знали, на что шли: и в Портовой мафии, и в других криминальных организациях, - смотрит через окно Кёка на приближающиеся городские огни. - Говорит, в мафии безвинных нет, поэтому вся кровь, которую мы проливаем, не должна тянуть нас камнем на дно, ведь каждый в тени не без греха за душой, и всё это мы делаем для того, чтобы провести черту между светом и тьмой и не допустить таких событий, которые аукнутся мирным людям. Вроде стычки с Гильдией, которые даже не были преступной организацией, но членам которой было абсолютно наплевать на мирных жителей и жертвы среди них.- Вот видишь, - шепчет уже почти во сне Ацуши. - И я о том же. Неважно, на какой мы стороне: главное - оставаться людьми и беречь свою человечность, пусть руки и замараны кровью. К тому же, каждый защищает то, что дорого, так, как умеет. Мне дорога Кёка-тян. Дороги Чуя-сан и Акутагава-сан. Дорог по-своему даже Дазай-сан. Дороги все остальные. Я никогда не смогу остаться в стороне, зная, что всем вам может угрожать опасность, и поэтому я здесь. К тому же, Чуя-сан спас меня. Спас, наверное, даже не столько от смерти, сколько от чего-то более страшного. От беспросветного одиночества и безысходности. От потерянности и грызущей меня пустоты. Я ни за что не предам этого человека, не предам его доверия. Не предам и тебя, Кёка-тян. Не предам остальных.- Я тоже, - без всяких промедлений поддерживает его Изуми и легко целует провалившегося в морок парня в висок, растрёпывая его измазанные в крови белоснежные волосы - камелии на снегу. - Теперь, когда ты здесь, я тоже, Ацуши-кун.