Angels fall...

5. Chateau Lafite;

- Может, вам уже хватит? - спрашивает владелец забегаловки, собирая со стола пустые токкури. Дазай пьяно улыбается и качает головой. Вздохнув, пожилой мужчина ставит перед ним новые порции саке и маленькое блюдце с охитаси. Закуска никакая, но Осаму не отказывается, благодарно кивает. Не то чтобы его волновало опьянение. Если откровенно дрянной алкоголь не разъест желудок, уже будет чудо. И что только Чуя забыл в таком месте? Он ведь возненавидел подобные дыры ещё до вступления в Портовую мафию. Одно время даже питался только в разрекламированных кафе и закусочных, пока не осознал смешное соотношение цены, качества и размера порций. Тогда только и успокоился. Вызнать у владельца этого места о его клиентах ничего не удалось. Мужчина сказал, что пообщался только с парнем, который делал заказ, если это вообще можно назвать общением, а вот его спутника так и не смог разглядеть даже когда заказ к их столику принёс, потому что тот прятался за капюшоном. Узнав, где именно сидели посетители, Дазай рухнул на потрёпанный диванчик и заказал себе выпить. А потом ещё немного. И ещё. И ещё. Телефон до сих пор разрывается звонками от Куникиды. Не стоило бросать его одного во время расследования, но Дазаю так осточертело мотаться безрезультатно по городу, что он удрал. Сел в метро и поехал, куда глаза глядят. После вышел на конечной станции и начал бесцельно бродить по улицам, пока не понял, что заблудился. И стоило только подумать о том, чтобы спросить у кого-нибудь дорогу или, что более действенно посреди пустой улицы, открыть карту в телефоне, как где-то вдалеке послышался знакомый голос. Всего лишь короткое «хорошей вам ночи», сказанное негромко, хрипло, бархатно, долетевшее смазанным эхом в царящей вокруг тишине, а ноги уже понесли в нужную сторону, пока Дазай не вышел из-за поворота и не увидел Чую. Он и сам не заметил, как подошёл вплотную. О чём говорил, помнит смутно. Всё его внимание было жадно сосредоточено на Чуе. На таком родном, близком и понятном, почти не изменившемся, если не учитывать отросших волос, Чуе, ошарашившем своим внешним видом. Будто и не прошло четырёх лет, проведённых в разлуке. Взглянув в голубые глаза, что в его присутствии стали холоднее льда, Дазай эхом памяти услышал звуки их последней совместной прогулки: звонкий смех, шипение газировки, детские крики, грохот аттракционов. Почувствовал на языке эфемерный привкус сахарной ваты, которую в итоге всю скормил Накахаре, после чего потащил его есть хот-доги на спор. Помнится всё так чётко и ярко, будто это было только вчера, но прошло четыре года, и во взгляде Чуи не нашлось того тепла, что было раньше. Дазай как никогда остро прочувствовал, что они - так непривычно - оказались на двух противоположных концах одной пропасти. И не докричаться. А потом Дазай обратил внимание на человека, жмущегося к Чуе, прячущегося за его спиной. Ещё один виток привычной - и такой сладко-болезненной - перепалки отозвался внутри очередным холодным осознанием: много времени прошло. Слишком много времени. Может, для кого-то четыре года и не сыграли бы особой роли, но не для Дазая, пустившегося в бега, и не для Чуи с его насыщенной работой в Порту. Их действительно разделила пропасть. Чуя стал преемником Мори, как слышал Дазай. Он высоко поднялся и отлично устроился. Коллеги, верные подчинённые и товарищи. Поговаривают, даже Акутагава под его командованием стал невероятно послушным, присмирел. А теперь ещё и новости об ученике. Судя по тому, как Чуя пытался скрыть его от Дазая, за капюшоном прятался либо ненавистный Осаму Кью, что просто смешно и нелепо, либо кто-то по-настоящему особенный. А может, Чуя просто хотел оградить от Дазая эту часть своей жизни. Как ограничил своё личное пространство, поставив неожиданно на дверь дорогущий электронный замок, реагирующий только на отпечаток ладони владельца квартиры и его сетчатку глаза. Чёрт возьми, паранойя Чуи за прошедшие годы приобрела космические масштабы, это точно. Усмехнувшись, Дазай выпивает ещё одну чашку саке и морщит нос. Вкус на самом деле омерзительный. Вряд ли Чуя пришёл в это место по своему желанию. Его привёл сюда ученик? Кто бы это вообще мог быть? Ребёнок или взрослый? Кто знает, если учитывать, что неизвестный был ростом почти с Чую, а тот, если назвать его ребёнком, может и почки отбить, злобный коротышка. С другой стороны, Чуя не стал бы так опекать и защищать взрослого человека. Даже будь это какая-нибудь стеснительная девчонка. Что-что, а личное пространство Накахара всегда охранял очень ревностно. Не раз и не два Дазай получал за его нарушение, дожидаясь, когда же Чуя привыкнет к нему, подпустит ближе, позволит себе расслабиться в его присутствии. Значит, это ребёнок. Возможно, такой же зажатый и тихий, каким была Гин когда-то. Возможно, у него какой-нибудь специфический дар, из-за которого может быть опасно входить в контакт с незнакомцами: мало ли, как сработает нестабильная способность. Редко когда дети подчиняют свой дар самостоятельно. Обычно к этому приводит не лучшая жизнь. Рюноске тому яркий пример. Телефон снова начинает трезвонить. Раскрыв его, Дазай какое-то время сверлит задумчивым взглядом высветившийся контакт Куникиды и сбрасывает звонок. Он не хочет разговаривать с коллегой и не хочет его видеть. Не хочет возвращаться в офис ВДА. Если честно, вместо этого на него вновь наваливается острое желание найти какой-нибудь вычурный мост с коваными перилами и спрыгнуть с него в радушные объятия ледяной речной толщи навстречу смерти. Отмахнувшись от заманчивой мысли, Дазай наливает себе ещё саке и в который раз за прошедший час прокручивает в голове столь неожиданную, но приятную для него встречу. Вспоминает, как Чуя холодно и равнодушно разговаривал с ним. Как буквально из ниоткуда перед глазами появилось, пролетело тонкое длинное лезвие, обозначая границы чужого терпения. Палочки для волос с секретом? Умно. Наверняка подарок старшей сестрицы Коё. Та любит подобные вещицы. Но почему не привычный нож или пистолет? Одежда ещё эта. Чуя будто под прикрытием работал или прятался от кого-то. Нелепость. Пальцы до хруста сжимают тонкое горлышко токкури, стоит только вспомнить, как Чуя подхватил своего подопечного на руки и безмолвно прошёл мимо, оставляя позади. Точно ребёнок. Как долго он рядом с Чуей? Почему тот так сильно привязался? Накахара никогда ни к кому не привязывался, так почему так ревностно оберегал этого ребёнка? Никакой приказ Мори не заставил бы его так нянчиться с кем-то, будь этот эспер хоть из золота, хоть из платины, хоть из тончайшего хрусталя. Но Чуя поступил так: выбрал капитуляцию вместо боя. Он просто молча прошёл мимо, просто безмолвно ушёл, а Дазай остался за его спиной и смотрел, смотрел, смотрел ему вслед. И на душе у него вмиг стало так омерзительно. Окрикнуть бы, заставить вновь обратить на себя внимание, но что-то подсказало, ничего он от Чуи не добьётся, потому что оказалось вдруг, он больше не номер один в чужом списке. Логично с учётом всего произошедшего, но вот Дазай сидит в этой дыре и закидывается дешёвым дрянным алкоголем, а на душе нет никакого покоя. Внутри будто разрастается ещё сильнее пустота, вечно жрущая его, с рождения поселившаяся в нём, и нет от неё никакого спасения, потому что это дар Дазая. Едва ли хоть кто-то когда-то задумывался о том, что Осаму подобно другим эсперам может страдать от своей же способности. Едва ли хоть кто-то когда-то задумывался о том, что «Исповедь неполноценного человека», пожирающая чужие способности, медленно, но верно пожирает и своего хозяина. Отсюда и постоянные мысли о смерти и вечном забвении. Когда Дазай работал в Портовой мафии, он почти не замечал этого. Может, Мори понимал о нём нечто подобное, потому что постоянно вставал между ним и новыми попытками отправиться на тот свет, но сам Осаму едва ли задумывался о подобном раскладе. И только когда в его жизни появился Чуя, Дазай осознал, какая дыра у него внутри. Дыра, подобная гравитонам Чуи, что уничтожают всё на своём пути, разнося вдребезги и стирая осколки в мелкую пыль, не оставляя и следа. А сам Чуя эту дыру неожиданным образом смог заполнить. Его эмоции, живые и яркие, жгучие и взрывные, каждый раз обрушивались на Дазая подобно ядерной бомбе, огонь которой начисто сносил его скуку, тоску, хандру, лень и апатию. Когда рядом был Чуя, Дазай ощущал себя как никогда живым. Неважно, разговаривали они спокойно, ругались, катались по полу в драке, вцепившись друг другу в волосы, или же лежали на соседних больничных койках после очередной вышедшей из-под контроля миссии. Когда Чуя был рядом, пустота внутри Дазая исчезала. - Ничто в этом мире не сможет заполнить дыру в твоей душе. И раз уж сторона не имеет значения, лучше будь на той, что спасает людей. Если обе стороны равноценны, лучше стань хорошим человеком. Это сделает тебя хоть немного лучше, - сказал ему Одасаку, прежде чем испустить последний вдох. Дазай был разбит. На тот момент на него свалилось слишком многое. Чуи не было рядом уже как полгода. Тот мотался по всему миру в командировках, налаживая новые связи и укрепляя старые. Связаться с ним было невозможно, как и увидеться. Пустота в его отсутствие разрослась до таких масштабов, что Дазай снова начал поглядывать на привлекательно поблёскивающие пузырьки с лекарствами в медицинском отсеке. Удерживали от необдуманных поступков Сакуноске и Анго, с которыми Дазай как-то незаметно для себя сблизился, нашёл общий язык. А потом Анго предал Порт, а Ода умер. И ладно бы умер только потому, что сам так решил, сам выбрал месть за погибших сирот. Но когда Дазай понял, что за всем этим спектаклем изначально стоял Мори, что-то сломалось в нём. Он совсем потерялся в себе. С одной стороны, всё было логично, понятно, вполне закономерно. Всё на благо организации, и жизнь одного ради лицензии - приемлемая цена, выгодная, идеальная. Дазай не раз и не два пускал в расход доверенных ему людей, если того требовала операция, зачистка или очередная стычка с врагами Порта. Он знал, что вверенные ему люди тоже дороги и важны кому-то. Что кто-то ждёт их дома, кто-то беспокоится о них. Но Осаму это не трогало. Эти люди знали, на что шли. Порт никого никогда не втягивал в свои ряды силком: это порождает предателей. В их организации всё было иначе. Каждый сам за себя, но все за успех планов Портовой мафии. К тому же, Мори не разбрасывался людьми, даже шестёрками. Если жертвы были, то была необходимость или случайность. О последней всегда заботился Дазай, стараясь разрабатывать такие планы операций, чтобы Порт нёс как можно меньше потерь. Но когда ситуация коснулась его лично, абстрагироваться не получилось. Дазай вдруг понял, что никто не застрахован от такого конца. Одасаку умер, потому что Мори так решил. В любой момент босс Порта мог подвести черту и под жизнью Дазая, и под жизнью других людей. И если собственная шкура волновала Осаму в последнюю очередь, то жизнь того же Чуи была для него бесценна. Этот человек, ставший ему первым и самым близким другом, самым лучшим напарником, был бесценен. И не только потому, что его присутствие заполняло пустоту в душе Дазая. Чуя просто был особенным, стал для него важным, и Дазай привязался так сильно, что понимал: смерть Чуи уничтожит его. Тогда он и решил уйти, разорвать все связи, сбежать. Как и просил его Ода, Дазай решил стать хорошим человеком. Человеком, приходящим на помощь, чтобы однажды, когда это потребуется, прийти на помощь и Чуе, суметь спасти его. - Как наивно, - усмехается Дазай, растекаясь по столешнице и мутным взглядом прослеживая блики на боку токкури, покручивая пустой сосуд между пальцев. Он сбежал, думая, что направляется к свету. И только когда поворачивать назад стало поздно, когда земля неожиданно ушла из-под ног, раскрывая бездонную пропасть, осознал, каким идиотским был его поступок. Светлая сторона? Спасение? Помощь людям? Вздор. Глупость несусветная. Просто смешно. Дазай всегда был за естественный отбор: либо ты, либо тебя. Его не интересовала помощь людям, которые сами создают себе проблемы на пустом месте или ввязываются во что-то, во что не ввязались бы, будь хоть немного умнее. Он был по-настоящему полезен, бесценен, пока находился подле Мори. Он помогал создавать настоящий порядок, упорядочивать хаос, постоянно вспыхивающий тут и там в теневом мире, грозящийся обернуться кровопролитием и множеством жертв, стоит только не уделить ему должного внимания. И только находясь в Порту, Дазай мог по-настоящему беречь Чую от опасностей, прикрывая его спину, разрабатывая идеальные планы и позволяя своей пустоте пожирать огонь «Порчи», чтобы тот не сжёг своего хозяина дотла. А теперь всё это перечёркнуто, разломано, уничтожено. И виноват в этом только Дазай, пошедший на поводу у эмоций и сделавший глупость. Впрочем, ничего удивительного. Подобные ему люди совершают ошибки редко, но метко, и масштаб их всегда поражает. Покинув Порт, Дазай сначала испытал эйфорию от полнейшей свободы и захлебнулся в азарте, заметая за собой следы и мотаясь по всему миру. И только когда пустота в душе вновь дала о себе знать, он осознал, что натворил. Он оставил свой дом. Он оставил свою семью. Мори-доно, ставшего ему наставником и заботливым дядюшкой. Озаки-сан, что всегда заботилась о нём и опекала, обрабатывала его порезанные запястья с безграничным терпением и затаённым пониманием и теплом в глазах. Дазай оставил Чую: друга, напарника, коллегу, брата, родственную душу. Человека, которого он, эгоистичный в своих порывах и равнодушный к отношениям и людским связям в целом, умудрился полюбить. Которого добивался бесконечно долго, раз за разом огребая за все свои выходки, пока Чуя просто не махнул на него рукой, не сдаваясь, но смиряясь с тем, что у него появился свой аналог расёмона в лице Дазая. Так хорошо тогда было. Дазай был так счастлив. - Эй, хозяин! - окликает Осаму, и не думая собирать себя со стола. - Счёт, пожалуйста! Может, ему было бы проще принять новую действительность, если бы он нашёл своё место в агентстве. Вот только правда в том, что люди этой конторы не являются семьёй или закадычными друзьями. Они объединены общей целью и только. Никого не волнуют чужие проблемы. Никого не волнуют чужие метания. Это просто работа. Как офисные клерки приходят, проводят целый день за компьютерами и уходят, так и в агентстве каждый занимается своим делом, захлопывая дверь за спиной, когда рабочий день заканчивается. Дазай такая же неприкаянная душа, как остальные. Порой ему даже кажется, что всё дело в директоре, распространяющем свою способность на всех членов агентства. Тот одиноким волком бродит на свободе и за ним тянутся такие же одинокие души, потерявшие самих себя. И пусть со стороны может показаться, что они дружны и связаны тёплыми отношениями, на деле Дазай даже не доверяет никому из них. Каждый скрывает своё прошлое, каждый носит свою маску, и в какой-то момент Осаму с громким мысленным хохотом осознал, как много лжи и недомолвок его окружает на «стороне света» и как легко и просто, свободно жилось, пока он работал в Портовой мафии. Расплатившись за выпивку и пожелав хозяину доброй ночи, Дазай выходит на улицу и какое-то время стоит на том месте, где увидел Чую, рассматривает тёмное полотно, полное звёзд. В этом районе так тихо, пустынно и темно из-за плохого освещения. Из-за этого можно прочитать карту звёздного неба. В несуществующих созвездиях, рисуемых воображением, Дазаю видятся веснушки, что порой высыпались на переносицу Чуи жаркими солнечными днями. Тот их терпеть не мог, а вот Осаму, напротив, готов был часами пересчитывать крошечные золотые звёзды, скользя по мягкой коже губами и кончиками пальцев. На одной из фотографий, стоящих на комоде в спальне Накахары, они навсегда отпечатались на лице семнадцатилетнего рыжеволосого парня, сверкающего в камеру ярко-голубыми глазами. Изначально Дазай пробрался в чужую квартиру, только чтобы установить прослушку и узнать наверняка, какого чёрта вся Йокогама на ушах стоит из-за неожиданно поднявшейся шумихи в теневом мире. Разумеется, такое не могло пройти ни мимо него, ни мимо агентства. Но ностальгия захватила бывшего мафиози, и он решил немного осмотреться. Разворошенный диван дал понять, что работы у Чуи столько, что до кровати не доползти. В пользу этого аргумента оказалась и нетронутая, аккуратно сложенная на краю постели домашняя одежда Накахары. Не удержавшись, Дазай зарылся лицом в футболку, вдыхая смазанный памятью запах. Усмехнулся про себя, когда понял, что ведёт себя, как чёртов маньяк или сталкер. Свернув футболку и вернув её на место, Дазай тогда вновь обратил внимание на комод. Он и не думал, что Чуя проявит сентиментальность подобным образом: через рамки с фото, на которых навсегда сохранились моменты из их совместного прошлого. Там и Чуя с Озаки перед каким-то приёмом, и «Чёрные ящерицы» полным составом с только присоединившимися Рюноске и Гин, и фотография с того дня, когда Чуя официально начал работать на Порт. Они там вчетвером: Мори и Озаки улыбаются в камеру, а Чуя и Дазай сверлят друг друга недовольными взглядами. Витражи за спинами окрасили их лица в фиолетовый, синий, лиловый и розовый. Красиво получилось. Дазай долго смотрел на эту фотографию. Так долго, что заметил уголок второй, спрятанной за первым изображением. Не фотография даже, а фотокарточка из будки с тремя кадрами, на которых Дазай виснет на плече Чуи, опирается подбородком о макушку невысокого напарника и сжимает его за подбородок и щёки цепкими пальцами, из-за чего Накахара в кадре - раскрасневшаяся раздражённая рыбка с надутыми, смешно перекошенными губами. Помнится, за это Чуя ему рёбра острым локтём отбил. Крошка Чу всегда был таким сильным. Поборов желание забрать карточку, Дазай вернул её на место и покинул чужую квартиру, бережно убирая дубликат ключа от неё в пальто. Он его, казалось, сто лет назад сделал, чтобы однажды пробраться в квартиру Чуи и насолить ему как-нибудь. Не срослось. Сначала всё как-то повода не было. После Дазай и вовсе покинул Порт. А повторно, когда система записала и дала ему послушать короткий разговор Чуи с Мори, и тот в порыве раздражения уничтожил и столик, и жучок, проникнуть в его квартиру уже не вышло. Дазая встретил электронный замок, и что ж. Мысленно он горько улыбнулся обозначенному для самого себя символизму. Наверное, Накахара всё-таки нашёл сломанный жучок, вот двери в его жизнь и оказались для Дазая закрыты. Буквально. Не хочется только думать, что навсегда. - Интересно, ушёл бы он так просто, если бы знал, кто именно приложил руку к тому, что его машина взлетела на воздух? - едва слышно фыркает Осаму, поднимая ворот пальто и бесцельно направляясь вперёд по дороге. Мысли вновь начинают крутиться вокруг случившейся встречи. Раз за разом прокручивая в памяти случившуюся перепалку, Дазай припоминает все детали, будь то непривычно длинные огненные волосы Чуи, забранные вверх и открывшие взгляду шею с лентой чокера, или то, как бывший напарник подхватил на руки своего подопечного. Ребёнок, точно. Эспер, иначе его не было бы рядом с Чуей. Вероятно, сильный, раз в учителя ему достался Накахара со своим даром, способным угомонить любого. А ещё этот ребёнок, кем бы он ни был, точно должен быть особенным, потому что только такого Мори мог передать в руки собственного преемника. - Утром я получил письмо с просьбой о помощи в расследовании дела, касающегося теневого мира Йокогамы, - сообщил ещё месяц назад во время утреннего совещания Фукудзава. - Точнее, это не конкретно одно дело. Речь идёт о многочисленных стычках между мелкими и средними звеньями криминального мира. По слухам, на чёрном рынке объявили награду за голову одарённого. Из-за этого уже начались проблемы. Пропадают эсперы. Мафиозные группы развязывают между собой войны. Мир в Йокогаме под угрозой, потому что никакой информации о нужном эспере нет, и это уже затронуло мирных жителей. С этим нужно разобраться, потому что Портовая мафия пусть и наводит порядок, сама способная устроить полнейший хаос, чтобы урвать себе самый лакомый кусок. Этого нельзя допустить. Мы должны разузнать всё о заказчике и всё об одарённом, за голову которого назначена награда. И, по возможности, найти его. Помнится, Куникида тогда мрачнее тучи стал. Ещё бы, достать информацию из воздуха не самая лёгкая задача. Дазай и сам был заинтригован. Тут и там подёргав за нити старых связей и ничего не найдя, он решил пойти относительно лёгким путём и попытаться что-то узнать через Чую. У того в своё время появилась занятная привычка обсуждать с самим собой проблемы и вызывающие недовольство моменты работы. Дазай был уверен на все сто, что если в Порту знают что-то интересное, рано или поздно Накахара под действием раздражения или вина о чём-нибудь таком начнёт болтать с пустотой своей квартиры. Чего он не ожидал, так это того, что взбесившийся Чуя так быстро уничтожит все его труды, а потом ещё и... Не додумав мысль, Дазай резко останавливается, будто наткнулся на стену. Ребёнок. Рядом с Чуей был ребёнок, которого мафиози явно пытался отгородить от навязчивого внимания бывшего напарника. Ребёнок, с которым Чуя предпочёл мотаться по полупустому безлюдному району вдали от центра города, где в любой момент можно попасть в объектив камер или под взор бродящих тут и там сторожил, докладывающих одной из сторон, контролирующих Йокогаму. К тому же, Чуя настоящий зануда в разных мелочах. Например, в прошлом он никогда не позволял себе спать на диване: либо оставался в офисе, либо ложился нормально в постель, даже если уже спал на ходу. Из принципа. И когда это он начал мыть посуду руками - Дазай видел тарелки и кружки на сетке, когда прошёл мимо кухни - если в прошлом даже кружки из-под кофе ленился сполоснуть, запихивая их в посудомойку, пока та не заполнится? У Чуи было с десяток разных кружек в угоду своей лени в этом вопросе, и вдруг такая перемена? «Он живёт у него», - поджимает губы Дазай. - «Этот ребёнок живёт вместе с Чуей». Всего две мысли остаются в его голове. Первая о том, что Чуя никогда не пустил бы на свою территорию постороннего. Неважно, ученик или нет, и был ли отдан самим Мори такой приказ или нет, Накахара не пустил бы в свою квартиру чужого человека. Вторая мысль, родившаяся из первой, заключается в том, что либо этот ребёнок по каким-то причинам Чуе не чужой, что звучит как фантастический бред, либо этот ребёнок... Бесценен. Только если этот маленький эспер представляет собой великую ценность, его могли поселить под боком у самого сильного эспера не только в Портовой мафии, но и, возможно, во всей Йокогаме или даже Японии. Для того чтобы защитить. Для того чтобы уберечь. Для того чтобы никто не позарился на сокровище, доставшееся Порту. Отсюда вся эта секретность. Отсюда желание скрыть личность ребёнка. Отсюда забота Чуи о нём и желание как можно быстрее отвязаться от него, Дазая. «Они нашли его», - понимает Осаму. - «Порт нашёл одарённого, за голову которого назначена награда, и скрывает его. Или же его нашёл и скрывает у себя Чуя. Но он бы никогда не утаил от босса подобное, значит, Порт решил скрыть эспера, сделав выбор в его пользу, а не в пользу денег. Что же это за ребёнок и какой у него дар, если Мори-сан решил любой ценой прибрать его к своим рукам?». Ответов на эти вопросы у Дазая нет, но он не отчаивается. Попытки вызнать правду отлично развеют его скуку.