Декан

Глава 22. Помоги мне вспомнить.

Драко смотрел. Смотрел с таким отчаянным желанием, и сам себя не узнавал. Все мысли, всё пространство вокруг куда-то улетучилось, и он не видел ничего, кроме неё.         Несколько долгих секунд они так и стояли, пока Гермиона не разрушила момент. Она резко присела, схватила полотенце, и вновь обернула вокруг себя.   — Посмотрел? Доволен?        Блондин явно слышал в голосе девушки что-то, издалека напоминающее слезы. Но продолжал молчать, теперь уже глядя в темные глаза.          Грейнджер развернулась к нему спиной, и облокотилась руками о спинку кресла.         Стыд — вот и всё, что сейчас заполняло её. Если бы Малфой захотел, то не дал бы ей снова завернуться в несчастное полотенце. Если бы захотел, не позволил бы ей встать спиной. Если бы захотел... Видимо, нет. Не в этот раз. Или не в этой жизни. Да какая к черту разница? Просто не захотел.   — Лучше уходи.        Ей бы сейчас распрямить гордо спину, показав, что этим её уж точно не сломить. Но невозможно. Сил нет. Снова вся выдержка полетела к чертям, уступая место слезам унижения.   — Ты не ответила на вопрос.          Мужчина схватил её за руку и резко развернул к себе.   — Ты. Взяла. Мой. Шампунь. Мылась. Им. И ласкала себя, мать твою. Так?  — Так, — девушка вскинула подбородок, — И? Что ты сделаешь?   — Ты представляла меня в этот момент. Дай переварить.  — Нет! — рявкнула Гермиона, и выдернула ладонь из его руки, — Не тебя.   — Ой ли, — Драко выгнул бровь и усмехнулся, — А кого тогда?  — Не тебя — тебя, а другого. Того, кого я люблю.   — Кажется, несколько дней назад ты говорила, что любишь именно меня.         Блондин снова схватил тонкое запястье и потянул к себе. Девушка, потеряв равновесие, угодила прямо в его объятия.          Она возмущенно посмотрела на него, но вырваться не попыталась.    — Не тебя. Я люблю своего Драко, которого у меня отняли. Но он — не ты. Он бы растерзал любого, кто посмел бы себя вести так со мной. Так, как ты ведешь себя.    — Правда? — Драко округлил глаза, удивленно улыбаясь, — Не хочу тебя расстраивать, Грейнджер, но я такой, каков я есть. И то, что какой-то урод поковырялся в моей голове, не делает меня другим человеком.          Гермиона фыркнула и повернулась боком, теперь упираясь острым плечом в его грудь.   — Ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься, Малфой. Очень сильно.    — А ты покажи мне, — мужчина наклонил голову, и прошептал эти слова ей на ухо, — Покажи, каким я был. Помоги мне вспомнить.          Ровным строем по полуголой спине прошли мурашки. Он произнес это именно тем голосом, каким всегда разговаривал с ней в постели.          Шатенка повела плечом и посмотрела на него, прищурившись.    — Хорошо. Смотри внимательно.         Драко посерьезнел, кивнув. Специально положил одну руку на её голое плечо, второй крепче прижал к себе за талию.          Гермиона глубоко выдохнула, прикрыла глаза, ставя блок в голове на остальное, и резко распахнула ресницы.         Малфой приблизил своё лицо к её, и, чувствуя, как начинает тонуть в темных глазах, прошептал:  — Легилименс.            Драко оказался в гостиной своей квартиры в Лондоне. Он удивленно огляделся, и увидел Грейнджер в своем любимом кресле.         В комнату вошел сам Малфой. Он был шокирован появлением бывшей однокурсницы в своём доме, но гостеприимства не растерял.        Драко понял, что это их первая встреча за много лет. И по взгляду себя из прошлого, он понял — в тот самый момент он и решил затащить бывшую гриффиндорку в постель.        Так значит, это он был инициатором их отношений? И она явно это поняла, ещё тогда. Отлично просто.          Воспоминание поменялось. Они сидели в гостиной её апартаментов в Хогвартсе. О чем-то говорили на повышенных тонах. Он увидел в своих руках клочок пергамента, и внезапно вспомнил — записки Грейнджер от какого-то тайного поклонника! Черт, точно! Он пообещал ей найти засранца. И не нашел, почему?...         Снова изменилось воспоминание. Это было после вечеринки в честь дня рождения Гермионы.        Она открывает подарочную коробочку, и застывает. Платиновая львица переливается, играя гранями бриллиантов в свете свечей. Тогда она пообещала ему носить его подарок.          А потом... Это он уже видел. Они танцуют, он разворачивает её к темному окну.   Мужчина прислушался:   — Посмотри на себя. Просто посмотри. Ты, такая красивая, умная, интересная; почему ты одна? Как могло случится, что сегодняшнюю ночь ты могла бы провести в одиночестве? Ведь ты понимаешь, насколько это не правильно?.. ... — Я хочу увидеть тебя. Без твоей маски равнодушия, без напускной веселости, без этого платья. Ты мне это позволишь?.. ... — Ты дрожишь... Теперь я вижу тебя. Настоящую.  — Мне кажется, что это сон... — Мне тоже. Мой очередной сон... ... — Мы будем жалеть об этом завтра... — Это будет только завтра...          Воспоминание снова изменилось. Они стояли на вокзале Виктории. Гермиона тряслась от пронизывающего ветра, но упорно отказывалась от фляжки с огневиски. И он видел, как махнул в её сторону своей палочкой, пытаясь быть незаметным. Трястись она перестала.          Картина снова изменилась. И Драко резко стало жарко.         В ванной, на площади Гриммо, под горячим душем он вдалбливался в тело Грейнджер, не сдерживая стонов удовольствия. Девушка держалась руками за стену, прогнувшись в спине, и бессвязно что-то бормотала.    — Скажи мне... скажи! — Мне хорошо... Очень хорошо с тобой... — Ещё, говори. — Драко, пожалуйста! Что... — Скажи, Гермиона. Скажи мне! — Нет, никогда... — Ты скажешь... Так хорошо?        Блондин видел, как его рука проникла меж её бедер. Он слишком явно представил, что именно делали сейчас его пальцы.   — Скажи, и я позволю тебе кончить.  — Малфой, пожалуйста... — Скажи! — Я не могу... — Потому что это правда...         Драко зажмурился, не в силах больше смотреть на это. Слишком сильно ему сейчас хотелось, чтобы всё это произошло наяву.          Он открыл глаза, и оказался на кухне того же дома. Он видел, как вошел сам, и оторопел: напротив стоял Поттер, а рядом — испуганная Грейнджер в его, Драко, рубашке.    — Надеюсь, морду ты мне бить не собираешься? — Зачем? В случае чего, Гермиона сама с этим прекрасно справится. Ты пьешь чёрный? — Чёрный. И я сам могу его сварить, для своей девушки.          Малфой смотрел на себя в воспоминании, и понимал, что ни за что бы не произнес этих слов, если бы на самом деле не чувствовал этого. И начинал злиться.          В следующую секунду он оказался в коридоре Хогвартса. И сразу увидел себя. Из-за поворота вылетела Грейнджер, и врезалась носом прямо в его грудь. Она плакала.     — Эй, ты чего несешься, как ополоумела? Ты что, плачешь? Грейнджер!         В воспоминании он подхватил девушку на руки, прижав к себе, и понес в сторону её спальни.   — Понятно. Ну всё, всё. Успокойся, моя девочка, всё хорошо. Я не позволю никому больше тебя обидеть, обещаю. Тише, не плачь...         Драко смотрел на себя, уходящего, с Гермионой на руках. И медленно осознавал, что, наверное, и правда что-то чувствовал к ней. Не стал бы он иначе говорить настолько ласковым тоном. Он вообще не помнил, чтобы с кем-либо так разговаривал.           Воспоминание изменилось, и блондину снова стало жарко. Он стоял напротив кровати, где сидел сам, и лежала на животе Грейнджер, приподняв круглую попку. Девушка дрожала, явно от нетерпения.    — Если бы ты видела этот вид... Засомневалась бы в правильности своей ориентации, честно. Ты просто божественна.  — Теперь, зная, как это бывает, я никогда не засомневаюсь.  — Только со мной? — Только с тобой...         Снова резкие толчки, и он наматывает её волосы на кулак, заставляя приподняться и сильнее выгнуть спину.          Драко, смотрящий на это со стороны, не выдержал, и сжал рукой свой, уже давно стоящий, член сквозь брюки. И было плевать, что Гермиона, наверняка, заметила это.          Он не успел моргнуть, как снова всё изменилось. И здесь он тоже уже был — в нише за статуей рыцаря. Только теперь он видел всё отчетливо.         Грейнджер, раскрасневшаяся, обнимала его за шею и шептала:  — Я хочу так же.          Драко выглянул из-за статуи, и увидел двух старшекурсников. Прямо в коридоре, напротив окна. Девушка делала минет высокому парню, стоя перед ним на коленях.         Малфой обернулся, и увидел, как Гермиона уже точно так же стоит на коленях, аккуратно целуя головку его члена. Её действия становились увереннее, с каждой секундой, и она уже облизывала, сосала, старалась заглотить как можно глубже.          Мужчина не выдержал, и издал тихий стон. И вместе с ним так же простонал он сам, из воспоминания.         Блондин почувствовал, как время переместилось на несколько минут вперед, и Гермиона уже стояла, тяжело дыша, несмело обнимая его за шею. Он потянулся к ней, стремясь поцеловать, но девушка отпрянула.   — Ты что? Я же только что... — Глупая. Я могу прямо сейчас также встать на колени и вылизать тебя всю, просто потому, что это — ты. И не почувствую ни капли брезгливости. Хочешь? — Точно нет. Ни за что.  — Тогда просто поцелуй меня. ... — Ты просил сказать тебе, тогда, на Гриммо... Я могу. Сейчас.  — Скажи. — Я люблю... тебя, Драко. Не знаю, как и почему. Я просто так чувствую.  — Я знаю, уже давно знаю. И это взаимно.           Ниша растаяла, и в новом воспоминании он увидел себя, в пижамных штанах, стоящим в своей гостиной. Перед ним, абсолютно голая, стояла Паркинсон. Теплая дорожная мантия лежала у её ног.        Он резко обернулся, увидев в дверях спальни Грейнджер, смотрящую на него абсолютно ледяным взглядом.    — Грейнджер, подожди! — Не стоит, мистер Малфой. Я явно буду вам мешать. Продолжайте.           В своих глазах он увидел боль, настоящую, когда Гермиона вышла, громко хлопнув дверью. И невероятную злость, обращенную к Паркинсон.           В следующую секунду он оказался в Выручай-комнате. Смотреть, как он даже просто целует растрепанную Грейнджер, было уже совсем тяжело.    —Я так скучаю по тебе... Безумно скучаю...        Гермиона произносила это сквозь сбитое напрочь дыхание, принимая его горячие поцелуи в шею.        Через мгновенье она уже лежала грудью на столе, а сам Малфой крепко сжимал кожу на её бедрах.   — Ты сводишь меня с ума, Грейнджер... Я не могу себя контролировать.  —  И не надо...         Малфой внимательно смотрел, как она закусывает кулак, пытаясь заглушить непроизвольные стоны, но мужчина из воспоминания резко завел её руки за спину.    — Нет, я хочу тебя слышать. Давай, во весь голос!         И она закричала, когда Драко с силой насадил её на себя.          Время снова прыгнуло вперёд, и Гермиона уже сидела на столе, обнимая ладонями его лицо.    — Не уходи, пожалуйста. Останься со мной. — Я должен тебе кое-что сказать. Ты должна знать, что я... ммм... Короче, я спал с Амандой. ... — Мы просто спали рядом... Ничего, кроме поцелуев... Я не хочу этого... Я прекращу, если тебе это нужно...         И снова боль. Только теперь в её глазах, и намного глубже. Драко стал свидетелем, как её мир рухнул. И он был в этом виноват. Сейчас он это очень хорошо понимал.         Воспоминание снова изменилось. Он стоял посреди Запретного леса, на огороженной заклинаниями опушке. Растерянно посмотрел на круглый столик, за которым сидел он, держа за руку Грейнджер. И подумал, что, готовь он для кого-либо свидание, то сделал бы так же. Наверное.    — Я хочу извиниться. Эта идиотская выходка с Баркли... Прости. Я кретин. Меньше всего на свете я хочу тебя обидеть. Подобного больше никогда не повторится, даю слово.  ... — Я тебя люблю, Гермиона Грейнджер. Не знаю, как это произошло, но это так. Это самое странное чувство в моей жизни... Я ошибался. Тебя я люблю так, что всё рушится в моём сознании, потому что это слишком сильно. Сильнее всего.         Драко смотрел, как встаёт на колено перед девушкой, и понял, что сейчас просто сойдет с ума. Неужто это всё, действительно, правда?..  — Гермиона! Я тебя люблю. Хочу, чтобы ты была со мной, всегда. Каждый день, каждую ночь, каждую секунду своей жизни я хочу четко знать, что ты — моя.  ... —Его можно подарить только одной женщине за всю жизнь. Той, которую полюбишь по-настоящему, с которой захочешь продолжить свой род, и всё такое. Я уверен, что это ты. Выходи за меня?..        Опушка растаяла, но настоящее волшебство того момента осталось с ним. И это волшебство, он точно знал, исходило от неё — Гермионы Грейнджер. А вовсе не от сцены сопливой маггловской мелодрамы. Только в ней, гриффиндорской заучке, которую он всю жизнь терпеть не мог, было столько чистого волшебства.          Малфой сразу понял, что это воспоминание — последнее, что ему покажут. Они сидели на огромной кровати, напротив друг друга, и в своих глазах он видел то, чего никогда от себя не ожидал: абсолютную любовь, чуть ли не поклонение этой маленькой женщине.    — Я люблю тебя. — Я знаю. И я тебя люблю. Моя девочка... родная... ... — Ты — моя. Я никогда не откажусь от этих слов. Ты слышишь, Грейнджер? Моя. Я. Тебя. Люблю.  — Конечно, Драко. Я твоя. А ты мой. Так будет всегда.            Малфой открыл глаза, и резко выдохнул. Это было уже не воспоминание — Грейнджер была слишком близко к нему. Он молча смотрел в её глаза, понимая, что попросту не знает, что сказать. Не знает, что думать обо всём этом. И, главное, не знает, как теперь себя с ней вести.          Вдруг Гермиона взяла его за руку:  — Теперь ты знаешь. Сам всё видел. Это сложно, я понимаю. Такое я уже испытывала, со своими родителями. Они тоже не смогли вспомнить, но смогли полюбить меня заново, увидев мои воспоминания о них. От тебя я такого не попрошу. Если ты не захочешь снова пережить всё это — я не стану настаивать. Но, пожалуйста, реши сейчас. Реши, как нам жить дальше. Я больше не могу выносить эту боль.          Её голос сорвался на последнем слове, и девушка сильно сжала его руку, впившись ногтями в белую кожу.         Драко понимал. Точнее, пытался понять её боль. Он вспомнил, или ему так только казалось, но всё же. Вспомнил далеко не всё, но какие-то обрывки их сложных отношений прочно засели в его голове.   — Выпить налей, — хрипло выговорил мужчина и прочистил горло, — Это... сложно.         Гермиона грустно улыбнулась и кивнула:  — Очень сложно. Я понимаю.   — И... оденься, пожалуйста. Иначе я за себя не ручаюсь.          Шатенка посмотрела на себя, и усмехнулась:  — Конечно. В том ящике есть коньяк, огневиски, ликер. Выбирай сам.          Когда она исчезла за дверью в спальню, Малфой спрятал лицо в ладонях и облокотился локтями о колени. Перед глазами мелькали картинки увиденных воспоминаний, и он не мог от них избавиться.         Вновь увидев стонущую Грейнджер, раскинувшую длинные ноги перед ним, он содрогнулся всем телом и вскочил.          Распахнув дверь в спальню, он застыл, глядя на неё, обнаженную. В её руках был длинный халат. Увидев его, девушка разжала руки, и шелковая ткань слетела к её ногам.    — Мне не нужен алкоголь, — тихо проговорил блондин, не отрывая взгляда от её широко распахнутых глаз, — Мне нужно... в тебя. Сейчас.           Не дождавшись даже кивка согласия, он подошел, и резко схватил её за затылок, прижавшись губами к приоткрытому рту. Замер на короткую секунду, вдыхая отчетливый запах своего шампуня от её кожи. И поцеловал. Сразу глубоко, лаская языком; не играя, а показывая всю непримиримость своего желания.          Гермиона, тихо простонав, ответила на поцелуй. Ноги подкосились — она так давно этого ждала; так сильно хотела, каждый раз видя его, что сейчас все мысли ветром дикого желания вынесло из головы.          Драко удивился — едва он подумал об этом, как Грейнджер сама запрыгнула на него, обхватывая ногами за талию. Не прерывая поцелуя, он подошел к большому комоду, и усадил её на него, рукой смахнув флаконы, баночки и прочие женские штуки.         Он даже не удивился тому, что выбрал именно эту поверхность — в шаге от них стояла большая, удобная кровать, но он даже не подумал о ней. И сама Гермиона не была против — они двигались в унисон, как будто обговаривали этот момент заранее.          Малфой оторвался от сладких губ и прижался лбом к её:  — Просто скажи — как.   — Не важно, — прошептала девушка, шире раздвигая ноги, — Только быстрее, пожалуйста...         Он не думал ни секунды. Просто хотел добиться от неё того же взгляда, какой видел в воспоминаниях. И резко нагнулся, сразу приникая языком к её естеству.          Почувствовав напряженные пальцы в своих волосах, он поднял глаза и увидел его — тот самый взгляд. Полный желания, страсти и мольбы.         Боль в паху подгоняла его. Лаская истекающее соками лоно, он продолжал наблюдать за меняющимися эмоциями на её лице. Понимая, что точно знает, что делать, он аккуратно вставил палец, при этом обхватив набухший клитор губами. Медленно двигая пальцем в девушке, он начал посасывать крошечный комочек, с удовлетворением смотря, как расширяются её глаза.   — Драко... ты всегда... делал так... раньше...         Гермиона не могла связно говорить — эмоции накрывали её с головой, и всё, чего ей хотелось сейчас — почувствовать его внутри.          Девушка подалась бедрами назад и подняла его голову. Драко выпрямился, одновременно расстегнув брюки.   — Я не скажу тебе того, чего ты ждёшь.   — И не надо, — Грейнджер вцепилась в его бедра и стянула лишнюю одежду вниз, — Я не жду. Иди ко мне.         Блондин хрипло выдохнул, ворвавшись в узкое, горячее пространство, и остановился. Он вошел сразу на всю длину, и вдруг испугался. Испугался того, что ей может быть больно. И испугался этим мыслям.   — Ты...  — Давай, — шатенка схватила его за шею и поцеловала. Так сильно, как могла.           Голова отключилась — он ничего не слышал и не видел. Только целовал тонкие губы и двигался глубоко внутри тугого лона.         И было наплевать на всё. Лишь бы только продолжать ощущать под пальцами тонкую кожу её талии; входить всё глубже с каждым толчком; отрывисто дышать и целовать мягкие губы. Кусать, лизать, посасывать; упиваться её тихими стонами и сбитым дыханием; слышать где-то в голове, сквозь шум бурлящей крови, тонкое «Драко-о-о-о», и растворяться в этом без остатка.          Чувствовать, как она сокращается, и впивается ногтями в его кожу на бёдрах. И ничего не чувствовать, когда захлестывает плотное наслаждение, вырываясь густым потоком вглубь неё. Только знать где-то глубоко внутри, что это — правильно. Так и должно быть. Всегда.          Драко поднял голову с её груди. Раскрасневшаяся, она улыбалась своим мыслям, и не открывала глаз. Мужчина не сдержался, и чуть укусил маленький сосок. Девушка вздрогнула, и распахнула ресницы.   — Привет.   — Привет. Не кусайся, — тихо попросила шатенка, — Ты же лорд.   — Всегда несешь чушь после секса? — поинтересовался блондин, деловито очищая палочкой следы соития с них обоих.        Грейнджер слезла с комода и схватила лежащий на полу халат.   — Может, поговорим? Если тебе, конечно, есть, что сказать.   — Есть, — Драко кивнул и застегнул брюки, — Не откажусь от чая. Сказать много чего надо.         Грейнджер понимающе кивнула и вышла в гостиную, походя вызвав домового эльфа.     — Ты не глупая, и должна понимать, как всё это дико для меня.          Малфой говорил тихо, крутя в руках чашку, и поглядывая мельком на девушку. В голове было слишком много мыслей, и он с трудом облекал их в слова.  — Я теряюсь, правда. По понятным причинам ты не можешь показать мне всё, секунду за секундой. Да и если бы смогла — это только то, как происходящее видела ты. Возможно, я где-то думал иначе. Хотел поступить как-то по-другому. А я не помню. Это... сложно. Мне как будто нужно продолжать что-то, чего никогда не было, понимаешь? Ты всё всегда понимаешь, Грейнджер. Попробуй понять меня сейчас.   — Я понимаю. Поэтому и не тороплю тебя. Но и ты меня пойми — это ведь был не просто секс, как сейчас. Были чувства, сильные. И они никуда не делись. И мне тяжело сейчас воспринимать тебя... такого. Я повторю: скажи, как нам жить дальше. Тебе все карты в руки, Драко. Потому что я просто не знаю, что ещё сделать, чтобы ты... чтобы «ты» вернулся. Я скучаю.         Мужчина продолжал растерянно вертеть фарфоровую чашку в руках. Ему одновременно хотелось и остаться одному, чтобы тщательно обдумать всё происходящее; и остаться здесь, с ней, чтобы она больше не мучилась.    — Ты этого не заслуживаешь, я понимаю. Но и не могу дать тебе то, что нужно. Ты спрашиваешь, как нам жить дальше. Откуда я могу знать? Как я могу решить, что делать? Я могу предложить тебе совсем немного — только свои старания, чтобы попробовать начать всё сначала. И то, я даже не представляю, как это должно выглядеть.          Он замолчал, глядя на её потухший взгляд. Ему показалось, что этот сумбурный секс словно погасил в ней что-то. И, неожиданно для себя, начал жалеть о нём.         «Нельзя было сразу набрасываться на неё. Нужно было сначала говорить, а потом уже трахаться. Идиот ты эдакий!»   — Слушай, — заговорил Драко, и взял её за руку, — Давай завтра сходим куда-нибудь? Ресторан, кино — что захочешь. Просто проведем время вместе?  — Не получится, — вздохнула Гермиона, — Гарри запрещает нам куда-либо выходить надолго в Лондоне. Он боится нового нападения.    — Да, точно, — Малфой задумался, глядя в стену напротив, — Нападение. А что, если...        Блондин вскочил и начал ходить туда-сюда перед камином.   — Нападение, ну конечно... Провокация... Так, Грейнджер. Отправляй свою крысу, или кто там у тебя. Пусть Поттер тащится сюда. Скажи, что это срочно. У меня есть план.   — Это выдра, болван, — вскипела девушка, но вызвала патронуса.   — Болван, — Драко улыбнулся и удивленно выгнул бровь, — Ты сказала «болван»?  — Именно, — вскинула подбородок девушка и испуганно отпрянула — блондин за мгновенье преодолел расстояние до кресла, нагнулся, и схватил её за подбородок.   — Не хами, детка.          Он ожидал, что она покраснеет или что-то вроде того, но Гермиона вдруг задышала глубже. Словно это слово значило для неё больше, чем для него.          Дверь резко распахнулась, и в комнату, тяжело дыша, влетел Гарри Поттер.    — Что?.. Гермиона!         Малфой быстро отошел от девушки, встав возле камина.    — Что за срочность? Ты меня выдернула из постели, — брюнет настороженно переводил взгляд с Драко на подругу, — Вы... помирились?  — Да, Поттер, представь себе. Поздравления потом, сядь. У меня есть идея.          Гарри ошарашенно кивнул, глядя на залившуюся краской девушку, и сел в кресло рядом с ней.   — Значит, слушайте, — Малфой снова начал ходить перед камином, — Люциус уверен, что безвозвратно стёр мне память. Этим он пытался добиться полного раздрая в нашей веселой компании, так?  — Факт, — подтвердил Поттер, всё ещё не очень понимая происходящее.   — И так же факт, что за всеми нами следят, так?  — Думаю, да, — согласился Гарри, — Причем, следят постоянно. Но мы пока не поняли, как именно. Шпион себя не выдал, как вы знаете. Но в Аврорате разрабатывают новые стратегии.    — Ну вот, пока они разрабатывают, мы попробуем поймать на живца, — блондин потёр руки, усмехнувшись, — Как думаете, если его «шестерки» увидят нас с тобой, Грейнджер, счастливых и довольных, идущих в ресторан, к примеру, как главнюк отреагирует на это?         Гарри понимающе улыбнулся, закивав.   — Отличная мысль, Малфой. Там явно начнутся непонятки, и есть шанс, что они себя выдадут.   — Вот только людей нужно много, Поттер, сам понимаешь. Чтобы мониторили всё вокруг нас, каждый шаг каждого человека.   — Это не проблема. Нужно просто выбрать место людное. Ресторан, говоришь?.. Да, я знаю, как мы это провернем.