Сегодня я признаюсь

Глава 15. Стефан

Стефан

Скрещиваю руки на груди и прислоняюсь плечом к стене, слегка напряженно поглядывая на дверь аудитории. До конца лекции осталось совсем немного, но чем ближе конец, тем медленнее тянется время. Опускаю голову, поворачиваю руку так, чтобы видеть часы, и слегка хмурюсь. Всего несколько минут, и она наконец-то окажется рядом. Спустя два гребанных дня. Если бы в мире была премия за лучший игнор года, Миа определенно сорвала бы победу. Ведь у нее так мастерски получается шарахаться от меня как от прокаженного. И это мне, естественно, безумно не нравится.

После того как она выставила меня за дверь своей квартиры, а после захлопнула ее перед моим носом, я еще очень долго не мог поверить в то, что она действительно так поступила. Ее ошарашенный взгляд, секундное замешательство, и прочная сталь между нами. Естественно, она не открыла. Что бы я ей не говорил, как бы не уговаривал, и как бы не угрожал, она осталась непреклонной. Я ушел, спустился вниз, нашел своих друзей в холле подъезда и потратил весь вечер на обжигающую выпивку в ближайшем баре. Но сколько бы я не пил, сколько бы стаканов в себя не опрокидывал, еще долго не мог избавиться от ощущения пухлых губ на своих губах.

Я поцеловал ее. Я поцеловал Мию. Мне не требовалось ее разрешение, меня совершенно не волновало ее сопротивление и сдавленные умоляющие слова. А все потому что я знал, что она тоже этого хочет. Я хотел наказать ее за жестокость, за то, что она сбежала, оставив меня на другой стороне дороги, напряженно поглядывать на красный свет и мигающие цифры светофора. Я смотрел ей в спину, кричал, просил остановиться, но она этого не сделала. Она скрылась в лифте за несколько секунд до того, как я бы оказался рядом с ней. И мне пришлось преодолеть четырнадцать этажей по лестничным пролетам. Если бы не адреналин, злость и раздражение, я бы откинулся раньше, чем ступил бы на ее этаж. Но я сделал это, оказался рядом, и додумался потянуть за ручку двери.

Она боялась на меня смотреть. Миа вздрагивала от любого звука моего голоса и упрямо смотрела вниз, постоянно повторяя какие-то глупые извинения. Извинения за что? За свои чувства? Просить прощения за то, что испытываешь – полнейший кретинизм. Я накричал на нее, отчитал как маленькую девочку, и заставил наконец-то взглянуть на меня.

- И что бы ты ответил? – тихо прошептала Миа, напряженно вглядываясь в мое лицо, пытаясь считать эмоции и чувства. Но вряд-ли это было бы возможным, ибо я сам не имел представления насчет того, что я чувствую. Я смотрел на это милое личико, в блестящие от слез и напряжения глаза, и лихорадочно соображал, что же мне ей ответить. И единственный ответ, которым я мог объяснить все, стал поцелуй.