VOID

Глава 4. Кто прав? А кто виноват?

- Фриск. Послушай меня внимательно.

С того случая прошло уже два дня, однако Азриэль и Кара только сейчас решились начать «в корне менять» бунтарного подростка.

- Фриск, пойми, твой поступок и вправду очень плохой. Санс - хороший монстр, который просто не заслуживает такого. И, если честно, я сам не ожидал от тебя такого... - старший Дриммур отчитывал девушку на глазах всего Нового Дома (Санса там не было). Шатенка смотрела на него, то сильно бледнея, то сильно краснея.

- Дитя, - даже Ториэль осудительно качала головой. - Ну как же так?

- Я-я... - лепетала она, прикрываясь от взглядов ладонями, словно находя в этом свою защиту. - Я-я...

- Так и скажи: «Я виновата. Прости пожалуйста, Санс.» - хмурила брови Андайн, отводя глаза. - Да, панк... Не знала, что ты такая.

И только одна Чара стояла в углу вестибюля, всё ещё пытаясь понять, какие есть варианты исправления характера сестры, ведь получается, она тоже замешана в этом.

- Короче, - сказал твёрдо и серьёзно Аз. - Сейчас Фриск под контролем Чары идёт и при всех идёт извиняться перед Сансом. Это первый шаг. Затем... Затем уже посмотрим.

«Какое унижение! - подумала Дриммур младшая, скрывая истинные чувства под слезами раскаяния. - Аззи, за что ты так со мной?»

«Чёрт, почему же Фриск поступила так?» - брыснув, Андайн вместе с остальными устроились на втором этаже, пока в это время Чара, держа за рукав свитера Фриск, буквально тащила кареглазую к комнате старшего скелета.

- У тебя всё получится! - прошептал Папс, подмигнув подруге.

Похоже, только он один не винил шатенку, видимо ещё не осознавая всю серьёзность ситуации. Виновница неловко постучала кулаком два раза, но ответа не последовало.

- Санс... - тихонько-жалобно произнесла девушка, разыгрывая пьесу Шекспира. - Мне так стыдно... Я вела себя как последняя сволочь по отношению ко всем! Врала, избегала... П-пожалуйста... Вспомни, когда-то давно м-мы были лучшими друзьями! Неужели... Неужели нельзя вновь...

...Санс слышал её слова от и до. Душа трепетала от каждого слова, сказанного с долькой «раскаяния». Глупый, глупый, влюблённый чудак! Он сразу же после её слов простил Фриск, и как самый последний дурак, открыл дверь, крепко сжав в объятьях шатенку.