Зрячий среди слепых

Глава 10.

Наступило утро. Было уже светло. Ночью Морису не спалось, и он уже давно стоял на балконе, всматриваясь в бурлящую жизнь города. На небе светило солнце, играя яркими бликами на движущихся машинах и окнах высоких зданий. Из комнаты позади него раздавался шум электробритвы отца вперемешку с вырывающимися у него ругательствами. Отец снова опаздывал, хотя на этот раз мог это себе позволить. Старый друг отца, директор элитной гимназии в Эроне, пригласил его выступить перед детьми с лекцией. Морис уже знал, что пойдёт вместе с ним. После всего произошедшего отец не хотел оставлять его одного. Но и поспешил предостеречь от неосторожных слов при людях, сопроводив предостережение угрозами. Хорошо, что говорить самому на лекции Морису не придется. После того, что он сделал, отец вряд ли подпустит его даже к службам. По крайней мере, в ближайшее время. Этому сын Наставника был даже рад. Но было и еще кое-что. Со вчерашнего дня что-то переменилось в поведении отца. Человек, которого Морис боялся всю жизнь, теперь смотрел на него с некоторой опаской. Он избегал смотреть ему в глаза, ограничивался краткими фразами. Несколько раз Морис ловил на себе задумчивый, оценивающий взгляд отца. Как будто Гилмер пытался угадать, что у него на уме.
Брат с матерью снова ушли гулять. Морис не знал, взяли ли они Эмму, но Хавьера он сегодня не видел. Парень искренне надеялся, что городничий не поедет с ними, и у отца не будет возможности приставить его к сыну в качестве охраны. Одного отца вытерпеть можно, но вот двоих — просто невыносимо.
Сзади раздался окрик. Юноша с трудом оторвал взгляд от бегущих машин, отодвинул штору и выглянул в комнату. Отец был уже одет и ждал его.
Они спустились на лифте на первый этаж и вошли в парадную. Вчера в суматохе Морис не успел рассмотреть её как следует. Огромный зал был освещён несколькими люстрами. Вдоль стен расположились несколько белых диванов, едва заметных на фоне светло-голубых стен. На некоторых сидели люди, внешний вид которых до сих пор удивлял Мориса. Две женщины в обтягивающих брюках и коротких топах разговаривали между собой, не испытывая ни малейшего смущения. В Рейвентауне такой внешний вид мигом спровоцировал бы скандал, штраф и изгнание из города. На соседнем диване мужчина, одетый в джинсы и розовую рубашку, увлечённо смотрел в телефон, изредка улыбаясь. О существовании телефонов Морис знал только потому, что ими пользовался отец. У простых горожан эти достижения прогресса вызывали панический страх. Гилмер постарался и здесь, заявив, что «дьявольские штуки» противоречат наставлениям Демиурга. Это послужило причиной ещё большей изоляции Рейвентауна от других городов. Розовый же цвет рубашки послужил бы поводом для безнаказанного убийства.
Между диванов красовался массивный белый рояль. На противоположной стороне зала такая же белая стойка регистрации. За ней, резко выделяясь на фоне обоев темно-серой рубашкой, стоял мужчина лет тридцати. Только завидев Гилмера с сыном, он услужливо подал ему ключи от машины. Гилмер коротко кивнул и прошёл к выходу. Морис последовал за ним.
Как только они вышли на улицу, лучи солнца сразу ударили в глаза, а звуки города окружили со всех сторон. На мгновение Морис забыл о цели поездки. Эрон шумел, люди проходили мимо, весело смеясь, уткнувшись в телефоны, а кто-то бежал, чтобы успеть на зелёный цвет светофора. На Мориса нахлынула внезапная необъяснимая волна радости. Он не знал, почему вдруг возникло это ощущение, но впервые за всю жизнь он почувствовал себя абсолютно счастливым. Как только они сели в машину, это чувство усилилось. Городские пейзажи мелькали за окном, создавая иллюзию свободы. С особым удовольствием Морис смотрел на людей. Казалось, он жил вместе с ними, дышал их воздухом и видел мир их глазами, мысленно шёл туда, куда каждый из них. Он представлял себя сидящим в кафе, идущим по тротуару, заходящим в здания, один и в компании этих странных людей. Несмотря на осознание, что это лишь красивая фантазия, которой не суждено воплотиться в реальность, Морис был счастлив.
Но чувство эйфории испарилось так же быстро, как появилось. Стоило внедорожнику подъехать к школе, на Мориса вновь нахлынуло отчаяние. Более того, он испугался. Из дверей группами и по одному выбегали дети. Большинство были ровесниками Мориса или чуть младше. Все были одеты в темно-синюю школьную форму. Они смеялись, размахивали портфелями, кричали что-то друг другу. Те, что постарше, шли, спокойно разговаривая.
До этого Морис видел только учеников школ Рейвентауна, среди которых пользовался уважением. Но этих людей он видел впервые и едва ли мог рассчитывать на их признание. Ввиду своей нелюдимости юноша старался избегать людей даже в своей школе. Эти же незнакомцы вызывали почти панический страх. Казалось бы, вид одинаковой формы должен был успокоить его, но даже по сравнению с ней, балахон казался юноше немыслимым унижением.
Вслед за отцом Морис вышел из машины. Школьники не обращали на них внимания, пока они не поднялись по лестнице к входной двери. Зайдя в массивное красное здание, Гилмер подошел к ожидавшему их мужчине средних лет в сером деловом костюме. Тот сразу же кинулся жать священнику руку. В ответ на это Гилмер оказался на удивление добр и с радостью откликнулся на приветствие. С Морисом мужчина обменялся коротким, но приветливым кивком.
Не теряя времени, директор, как понял Морис, повел Наставника и юношу по длинному светлому коридору мимо закрытых дверей кабинетов.
Пока они шли, у парня была возможность рассмотреть школу. Она не сильно отличалась от той, в которой учились Морис и Том. Только изображений Демиурга здесь не было. Яркие школьные стены коридора, живые улыбающиеся фотографии учеников на цветных стендах, демонстрирующие медали. Морису теперь казалось, что они насмехались над ним. Он не мог смотреть на них. Ученики, учителя, их фотографии на стенах — всё кричало ему о его собственной ничтожности. Золотые детки из столичной школы вырастут, выберут работу по душе и всё равно не будут довольны жизнью. Юноша видел в них Тома. У них будет всё, но они будут хотеть большего, сами не понимая, чего им не хватает. Брат уже сейчас вел себя именно так. А Морису для счастья хватило бы возможности сбежать от отца.
Целью путешествия стал огромный лекторий. Когда они зашли, он уже был заполнен людьми. На первый взгляд, ровесники Мориса сидели на рядах, уходящих вверх к самому потолку. Стены были выкрашены голубым, а через продолговатые окна под потолком поступал солнечный свет. Высокая кафедра стояла слева от входа. За ней — зелёная доска, исписанная непонятными Морису формулами.
На пороге юноша невольно остановился, испугавшись устремившихся на него взглядов. В них чувствовалась враждебность. Кто-то смотрел на него с интересом, кто-то с недоверием, а в большинстве взглядов скользило откровенное презрение. Как и сам Морис, они явно не хотели здесь находиться.
— Вот здесь. Надеюсь, аудитория Вас устроит.
Голос директора отвлёк юношу от рассматривания учеников. Он подошёл к отцу, который уже стоял у кафедры.
— Вполне, — быстро отозвался Гилмер.
Директор уже хотел уйти, но вдруг посмотрел на Мориса и снова обратился к священнику.
— А мальчик...
— Говорить он не будет, — быстро прервал его Гилмер и наклонился к сыну. — Подождешь меня на заднем ряду. Что-то выкинешь — убью.
В последнем предупреждении не было необходимости. Парень чувствовал себя слишком подавленным, чтобы набрасываться на отца с обвинениями. В глубине души ему хотелось это сделать, но он осознавал, насколько убого будет выглядеть стычка между двумя Наставниками на глазах у толпы школьников. Нет. Сегодня он тихо посидит, держа свою злость глубоко внутри.
Юноша коротко кивнул и стал подниматься по ступенькам на верхний ряд. Дойти до него оказалось целым испытанием. Взгляды со всех рядов устремились на него, прожигая рясу насквозь. Поднимаясь, он слышал их шёпот и смешки за спиной. На мгновение юноша зацепился взглядом за парня в рубашке, вальяжно развалившегося на скамье. Он без стеснения разглядывал Мориса оценивающим взглядом и усмехался уголком рта. Юноша почувствовал себя еще более неловко, но старался не показывать этого. Он ускорил шаг, быстро дошёл до последнего ряда и сел, стараясь не смотреть на присутствующих.
Тем временем Гилмер начал говорить. Задумавшись об учениках и их реакции на него, Морис не слушал, что он говорит. Его мучили вопросы. Неужели здесь совсем не хотят видеть Наставников? Или в Эроне есть свои лидеры культа и люди не рады именно им с отцом? Гилмер говорил, и вместе с ним говорили собравшиеся. Но не потому, что одобряли его речь. Парень слышал хихиканье вместо восторженных возгласов, видел зевки и равнодушие вместо восхищения.
Морис испытывал невероятный стыд за свою одежду, точную копию отцовской. Эти люди не видели его чувств и разницы между ним и отцом. Для них её не существовало. Для них он был таким же, как Гилмер. Человеком в нелепой одежде, думающим, что знает всё обо всём.
Морис предпочёл отвлечься и думать о чём угодно, только бы не слушать отца. Его фальшивые речи и попытки насадить культ более адекватным людям. Поэтому он снова вспомнил про Хранителя. С момента последнего видения он не появлялся ни разу. А Морису как никогда был нужен хотя бы невнятный совет. Парень всё больше хотел сбежать от отца, но без помощи сделать это было невозможно. Вряд ли кому-то в Эроне было дело до неизвестного мальчишки из Рейвентауна. Но он тут же вспомнил о мужчине в костюме. Из подслушанного под дверью он понял, что незнакомец настроен к нему дружелюбно. Но есть ли смысл рассчитывать на его помощь? Хоть мужчина и прямо сказал, что беспокоится о нем. После совета отец следил за каждым шагом сына. Это жутко раздражало, учитывая и без того не лучшее душевное состояние Мориса. Но невозможность поговорить с человеком, который неизвестно откуда знает его, волновала его в первую очередь. Сейчас Морис видел в нем надежду, но боялся признаться в этом даже самому себе.
— Вы хотите, чтобы Эрон стал похож на Рейвентаун?
Возмущённый голос принадлежал парню в рубашке. Морис резко вернулся в реальность, вскинул голову и посмотрел на него.
— Мы слышали о Вашем городе, а некоторые даже были там. Нормальным людям там не место.
Собравшиеся одобрительно загудели. Гилмер стоял и смотрел на говорящего, немного наклонив голову вбок.
— Рейвентаун нестандартный город, но людям там нравится. Они живут так, как привыкли.
— Потому что не знают, что можно жить лучше, — подала голос девушка с первого ряда. — Моя тётя живёт в Рейвентауне. Когда мы приехали к ней, мы были в ужасе. Её квартира похожа на подвал. При этом на деньги, которые она получает, она могла её обустроить. Хотя бы за несколько месяцев. Но сказала, что отдаёт большую часть в Обитель. Видимо, Вам.
Морис затаил дыхание и ждал ответа отца. Девушка говорила с вызовом. Юноша не видел её лица, но был уверен, что она смотрела прямо в глаза священнику. Тот, в свою очередь, сверлил взглядом её. Уже второй день всё шло не по плану Гилмера, и Морис втайне радовался этому.
— Я не единственный Наставник в Рейвентауне. Нести деньги в Обитель — их выбор. Конечно, пришлось подтолкнуть их к этому. Сомневаюсь, что после смерти ей будет нужна квартира. А вот оказаться в местечке получше рад каждый.
— Надеюсь, за такие деньги Вы сможете договориться со своим Демиургом. — Хмыкнула девушка. — А впрочем, оставьте Ваши сказки для жителей Рейвентауна. Они ведь Вам верят.
Присутствующие одобрительно загудели, так что Гилмеру пришлось их перекрикивать.
— Думаете, напрасно?
Отец постепенно приходил в бешенство, и сын это чувствовал. Внешне он оставался спокоен, но Морис слишком хорошо знал отца. Одного происшествия не по плану было достаточно, чтобы вывести его из себя. Сегодня такое произошло второй раз за последние сутки, и отец уже психовал.
С рядов не доносилось ни звука. Парень мог лишь догадываться, как взгляды собравшихся выражали громогласное «да».
— Да, они верят мне. И благодаря этому в их жизни есть смысл.
— То есть смысл один для всех? — снова раздался голос парня в рубашке. — Не пытайтесь убедить нас. Вы и Ваш подручный нужны только в Рейвентауне.
На последних словах он обернулся и презрительно махнул рукой на Мориса.
Юноша почувствовал резкий укол внутри. Ему не хотелось быть частью Рейвентауна в глазах собравшихся. Но они не могли читать его мысли.
Они видели в нём лишь мальчишку в одежде священника. Такого же одержимого, как и остальные жители этого странного города.
Находиться в лектории стало совсем невыносимо. Почти не ощущая себя в пространстве, Морис поднялся. Враждебные взгляды ровесников вывели его из себя. Он сам не понимал, что чувствует. К ненависти к отцу прибавились стыд и отвращение к самому себе. Всё это двигало Морисом, пока он, почти не замечая удивлённых взглядов отца и собравшихся, спускался к выходу по крутой лестнице лектория. Дойдя до первых рядов, он всё же обратил внимание на Гилмера. Тот был явно шокирован его поведением. Юноша ускорил шаг и через несколько секунд уже пересёк дверной проём. Шум лектория остался позади. Коридор казался светлее, чем тогда, когда они шли по нему в сопровождении директора. Солнце теперь светило прямо в окна. Из открытой двери лектория все еще доносился голос отца, но слушать его сейчас было отвратительно. Он не знал школу, но оставаться здесь парень не мог. Поэтому он двинулся по длинному светлому коридору вглубь здания, надеясь скрыться от посторонних глаз. Голос отца постепенно отдалялся, но облегчения это не приносило. Морису начало казаться, что он не один. Каждый метр стен провожал его насмешливыми взглядами с фотографий. Ему стало неуютно. Где-то глубоко внутри юноша знал, что стены не могут смотреть, а тем более презирать его. Но ощущение не проходило. Почти не ощущая себя в пространстве, Морис дошёл до поворота. За ним открылся коридор пошире и намного светлее. На одной стене так же висели доски с фотографиями, а на другой располагались огромные окна, смотрящие во двор. Под ними стояли несколько скамеек. Не в силах идти дальше и не зная куда, парень опустился на одну из них. Солнечные лучи мгновенно упали на его спину, согревая после прохлады лектория. Морис сгорбился и уставился на свои ноги, стараясь не смотреть на фотографии. Голову разрывали тысячи мыслей. Осуждающие взгляды мерещились со всех сторон. События прошлого дня смешались в неясное месиво отрывков фраз, мельканий лиц и отдельно брошенных слов. Но несмотря на дискомфорт и усталость, Морис был рад, что ему удалось уйти от неусыпного контроля отца. О последствиях он сейчас не думал. Он выбежал из лектория, повинуясь мимолётному порыву, а теперь сидел один в незнакомом месте и не знал, что делать дальше.
Когда Морис все же убедил себя, что фотографии не смотрят на него, мысли снова вернулись к мужчине в костюме. Морис не мог забыть его разговор с отцом, но ничего нового за прошедшие несколько часов не выяснилось. Морису ничего не оставалось, кроме как прокручивать в голове прошедшие события и строить догадки.
Он не знал, сколько просидел, смотря в стену. От мыслей его отвлёк неясный стук в конце коридора. Стало не по себе. Морис повернул голову и попытался найти его источник. В коридоре никого не было, и он уже подумал, что ослышался, когда звук повторился. Сердце забилось сильнее. Это мог быть кто угодно. В незнакомом месте, кто знает, кого он может встретить. Парень привстал, готовясь шмыгнуть в противоположную сторону, но вдруг начал различать в воздухе что-то похожее на силуэт. Через несколько секунд перед ним стоял Хранитель. Морис удержался от желания ринуться к нему, подумав, что кто-то все же может появиться. Постепенно всё вокруг начало меркнуть, оставляя видимой лишь призрачную фигуру.
На этот раз гость не остановился на невнятном видении. Через несколько секунд Морис уже видел перед собой не его, а мужчину в костюме. Тот развёл руки в приветственном жесте, как бы зазывая юношу к себе. В душе парню отчаянно хотелось броситься к нему. При виде его Морис почувствовал странное успокоение и безопасность. То, чего ему всегда не хватало. С ещё большей силой ему захотелось поговорить с этим человеком, который поддержал его в перепалке с отцом. Ещё на совете он увидел в нём некое подобие защиты, в которой он так нуждался все эти годы.
Рассматривая человека и борясь с искушением заговорить с призраком прямо сейчас, Морис почти забыл, где находится и вспомнил только тогда, когда услышал саркастичный голос с противоположной стороны. Мираж тут же исчез. Юноша резко развернулся. Перед ним стоял парень его возраста, а за ним толпа таких же детей. Этого он и боялся. Он был один. Рядом не было даже иллюзии Хранителя. Он оглядел толпу. Ровесники смотрели на него с откровенным презрением. Кто-то из стоящих сзади посмеивался.
— Ты там своё начальство увидел?
Остальные разразились звонким смехом, а тот, кто произнёс фразу, рыжий парень, стоящий впереди всех, насмешливо уставился Морису в глаза. Юноша выдержал взгляд, но что ответить не нашёлся. Он продолжил сидеть и смотреть на собравшихся, пытаясь бороться с подступающей паникой. Сердце колотилось, как бешеное. Теперь он пожалел, что вышел из лектория. Эти люди явно настроены враждебно, а он не представляет, как вести себя с ними.
— А почему ты не в лектории? Только не говори, что и нас пришли учить. Мы-то думали, не повезло только старшим.
Снова раздался смех. Кто-то из толпы тут же отозвался.
— Не, вряд ли его бы к нам прислали. Слишком молодой.
— И худой. На Наставника вообще не похож.
После этих слов смех перерос в дикий хохот, а Мориса окончательно накрыла паника. Ему мучительно захотелось убежать, но ровесники обступили его со всех сторон. Внезапно Морис осознал, насколько жалко выглядит в их глазах. Мальчик в чудной одежде из города, который здесь презирают. На этот раз рыжий обратился напрямую к Морису. Он смотрел прямо в глаза и, несмотря на дикий страх, юноша нашёл в себе силы не отвести взгляд.
— Ты из Рейвентауна, да? Нам директор неделю своими рассказами о вас надоедал. Как узнал, что вы в Эрон приезжаете, тут же сюда позвал. Только вы не учли одного. Нам не нужны религиозные крысы. Может, в твоём городе ты главный, но здесь никому не нужен.
На этот раз прозвучал одобрительный гул. Сами того не подозревая, они задели парня за живое. Эти люди, одним из которых он так хотел стать, открыто презирали и ненавидели его. Морису резко перестало хватать воздуха. Он все ещё сидел, смотря в пол и сжимая ладонями скамью. Возгласы и смех слились в один непрекращающийся вопль. Он опустил голову ещё ниже. Хотелось только одного, чтобы всё это прекратилось, оказалось ночным кошмаром, после которых просыпаешься в холодном поту и беспокойно озираешься по сторонам. Но это был не сон. Окружившие его школьники продолжали смеяться, а Морис не знал, что делать.
— Это ты сам придумал или по бумажке читал?
Морис поднял голову, а вся толпа резко обернулась. Неожиданно раздавшийся голос принадлежал девушке.
— Отойди.
Она прошла мимо рыжего парня и села рядом с Морисом. Толпа пренебрежительно фыркнула, а девушка обратилась к нему.
— Ты в порядке?
Морис не сразу ее понял. В голове все еще звучал шум голосов. У девушки были длинные каштановые волосы и карие глаза. Юноша помедлил несколько секунд и выдавил:
— Да.
Толпа начала расходиться с недовольными бормотаниями. Некоторые, отходя, продолжали оборачиваться. Как только Морис пришел в себя, он увидел еще и парня.
— Не обращай на них внимания, — присоединился к разговору друг девушки. — Я Михаэль. Для друзей — Михи. А это моя сестра — Эрин.
Он протянул руку для приветствия. Морис снова растерялся. Обычно после этих слов можно было обращаться так, как будто тебя уже назвали другом, но в своём праве парень сомневался. Немного поколебавшись, Морис протянул руку и представился.
— Ты из Рейвентауна? — снова вступила в разговор девушка.
— Да.
Брат с сестрой загадочно переглянулись. В их взглядах была заинтересованность.
— А ты был на совете? Том, который между Наставниками?
Девушка явно не знала, как объяснить, что она имеет в виду, но Морис всё понял. Это был не самый приятный вопрос для него, но оставить его без ответа он не мог. Эти люди только что спасли его. Морис снова ограничился коротким ответом.
— Да.
— А правда, что один из Наставников поссорился с начальством?
Вопрос был задан неуклюже. Будь у Мориса хорошее настроение, его бы насмешила подобная формулировка. Знали бы они, что это он сорвался на собственного отца, заставив его вступить в неприятный разговор с его собственным начальством. Подумав о происшествии под этим углом, парень почувствовал просыпающуюся гордость.
— Правда, — сказал он и, подумав, добавил: — Это был я.
Повисло молчание. Михи и Эрин удивлённо переглянулись, а Мориса вдруг осенило:
— А откуда вы знаете?
— Наш папа тоже был там. Он журналист. На совете бывает каждый год. Он очень долго рассказывал маме о том, что произошло. Может, помнишь его. В черном костюме.
У Мориса перехватило дыхание. Как он мог не заметить этого сразу? Лицо Михаэля выглядело почти точной копией незнакомца. Только волосы были белыми, точь-в-точь как у самого Мориса. Неужели ему могло так повезти? В огромном городе он наткнулся именно на детей мужчины в костюме.
Он не мог упустить эту возможность. Забыв о стеснении, он повернулся к Эрин и схватил её за руку.
— Мне нужно поговорить с ним! Прошу, скажите ему, что знаете меня. Того Наставника, который сорвался на совете. Я уверен, он поймет.
На красивом лице девушки отразилась растерянность, но она быстро собралась.
— Хорошо. Мы скажем. У тебя есть телефон?
Об этом Морис не подумал. Он отпустил руку девушки.
— Нет.
Она немного помедлила, затем кивнула.
— В любом случае мы скажем.
— Спасибо, — с чувством сказал Морис.