Ирка Хортица. Ведьмино наследство

Кто поможет Ирке?

— Оно тебе надо было, с этой Оксанкой заедаться? — безнадежно глядя в пространство, вопросила Танька.
— Я с ней всю жизнь заедаюсь, — мрачно пробурчала Ирка. — Мы с ней с первого класса — как кот с собакой.
— Кстати, а как кот? — встрепенулась Танька, оглядываясь по сторонам. Иркиного кота она очень уважала.
Глаза у Ирки наполнились слезами:
— Какой может быть кот, если в доме теперь собака? Удрал!
— Совсем? — охнула Танька. Исчезновение персонального ведьминого кота было бы настоящей трагедией.
— В сад переселился, — вздохнула Ирка. — Мисочку ему под крыльцо пришлось переставить. Меня больше знать не хочет, даже не подходит!
— Раз совсем не сбежал, может, еще наладится, — постаралась утешить подругу Танька. — Только ты должна прекратить злиться. Мне кажется, ты превращаешься, когда сердишься. Вот как вчера на линейке.
— Я думал, рехнусь, когда она ушами и клыками обросла, — сообщил Богдан, до того молча отрабатывавший перед зеркалом выпад в терцию. Он опустил меч, смахнул со лба капли пота. — Надо же, как повезло, что эта кодла в масках выскочила. И кепочку я с волка вовремя сдернул. Иначе не знаю, что было бы!
— Ничего б не было, — проворчала Танька, ни в какую не желавшая признавать Богдановых заслуг. — Не появилась бы кодла — решили бы, что только Ирка в маске. Думаешь, нормальные люди вот так запросто возьмут и поверят в девочку с собачьей головой?
— Если у меня собачья голова прямо на уроке вырастет — поверят, — возразила Ирка и даже зажмурилась, представив, как превращается в борзую у Бабы Кати посреди занятия.
— Зато спрашивать не будут, все равно ты им, кроме «гав», ничего не ответишь, — вздохнул Богдан. — Может, тебе сэнсэя какого найти? Он тебя научит эмоции сдерживать, будешь с ним медитировать.
— И сколько лет я буду медитировать, пока научусь? А мне, между прочим, в школу ходить надо. Я и так третий день прогуливаю, хорошо хоть бабка с утра уходит к дороге груши продавать, а то б она меня давно попалила. И вообще, с чего вы взяли, что я превращаюсь, когда злюсь? Вас послушать — так можно подумать, что я психованная какая-то. Я — ведьма, а вы из меня Бабу-ягу делаете. Вон, неделю назад, в супермаркете, я и не думала злиться!
— Это когда ты кассирше деньги в когтях протянула? — хмыкнул Богдан. — Ох, она и струхнула! Зажмурилась, головой затрясла — решила, что померещилось. Ну, я быстренько деньги у Ирки забрал...
— Наверно, тебя очередь рассердила, очереди всех сердят, — предположила Танька, в очередной раз перебивая Богдана.
— Не было там очереди, — отрезала Ирка, и Богдан нехотя кивнул, подтверждая. — Мы днем ходили. И думала я о приятном. О юбке новой, о помаде твоей. Как я ею на Первое сентября накрашусь.
— О, так, может, тебе как раз от помады плохо?! — вскинулся Богдан, но девчонки одарили его презрительными взглядами.
— Плохо — это когда тошнит, а не когда в собаку превращаешься, — веско объявила Ирка.
— От хорошей французской помады еще никого не тошнило, — добавила Танька. — Думаешь, наши вовкулаки, когда превращаются, каждый раз о помаде думают?
Ирка не выдержала, хихикнула, представив, как их знакомые оборотни — накачанные парни в камуфляжной форме и их такой же здоровенный командир майор — напряженно думают о женской косметике, а потом раз — и перекидываются в гигантских волков. Ирка уже хотела описать представившуюся картину Таньке, как вдруг заметила, что подруга сидит совершенно неподвижно, с широко раскрытым ртом.
— Тань, ты чего?
Танька судорожно сглотнула и захлопнула рот.
— Идиоты мы, — выдавила она.
Богдан на секунду замешкался, выбирая между: «Говори за себя!» и «Про тебя это давно все знают!» — и опоздал. Танька сорвалась с места, выхватила из кармашка сумки мобилку и принялась быстро перебирать записанные там номера.
— Гадаем, мучаемся без толку, нет чтоб со специалистами посоветоваться! — бормотала она. — Вовкулаки превращаются, только когда сами хотят, — значит, есть способ!
— Я пробовала, как они, через нож перекидываться. Ничего не вышло, — грустно сообщила Ирка.
— Откуда ты знаешь, что можно только как они, может, совсем не так! Может, там свое Слово нужно или еще что, — буркнула Танька. — Ага, вот, нашла! — Она нажала кнопку телефона. — Здравствуйте, майор! Это Таня. Извините, пожалуйста, что отвлекаю... Вы нам очень нужны. У Ирки неприятности, как раз по вашей части. Нет, не по милицейской. По другой. — Она молча выслушала ответ Ментовского Вовкулаки, попрощалась и отключилась. — Сказал, приедет. Прямо сейчас. — Она задумчиво похлопала мобилкой по ладони. — Только он ужасно удивился, что мы позвонили именно ему. А чего удивляться? Можно подумать, у нас другие знакомые оборотни есть!
— Пойду чайник поставлю, — решила Ирка. — У меня засахаренная смородина открыта, и оладьи с утра остались. С грушами.
Чайник едва успел вскипеть, как, подскакивая на каменистой тропе, к Иркиному дому тяжело скатилась машина. Из-за руля вылез крупный немолодой мужчина в милицейской форме.
— Быстро он, — прокомментировала Танька. — Похоже, все дела бросил и примчался.
Держа в руках всунутую ему Иркой тарелку с оладьями, майор поднялся в комнату. Танька поглядела на него с удивлением. Выглядел Ментовский Вовкулака непривычно тихим и каким-то пришибленным. Рассказ ребят он хоть и выслушал, но видно было, что майор просто заставляет себя быть внимательным, а на самом деле в голове у него вертятся какие-то свои, похоже, не очень приятные мысли. Выслушав все до конца, Вовкулака задумчиво пробурчал:
— Значит, превращаешься без своего желания, без причины и даже не целиком. Удержаться не можешь. Зато когда специально пытаешься, ничего не выходит. Странно. Очень странно, — по-детски вытянув губы трубочкой, он прихлебнул чай. — От кого угодно ожидал, но чтоб Хортова кровь не могла нормально перекидываться... Да еще сейчас! Нашла время.
— Я, между прочим, никакого вашего перекидывания не просила! С меня вполне хватало быть ведьмой! — привычно огрызнулась Ирка.
— А вы с самого начала знали, что Ирка может превращаться? — В Таньке проснулось любопытство. — Еще когда мы в первый раз встретились? Поэтому и спасли нас от песиголовцев?
— Что ж я, своих не учую? — пожал плечами майор. — Только я пока кровь твою не пронюхал, грешным делом думал, ты совсем из наших, волчица. Характерец у тебя больно свойский.
— У меня что, плохой характер? — надулась Ирка.
— Да уж не Красная Шапочка. — Майор оскалил зубы в ухмылке. — Для твоей породы тоже вполне подходящий. Не дай бог, чтобы такая, как ты, нашему брату волку до горла дорвалась. Любите вы придавить так, чтоб и дух вон. Охотнички, — процедил Ментовский Вовкулака, недобро косясь на Ирку.
Ирка ничего не ответила майору, лишь улыбнулась, но было в этой улыбке нечто такое... С замиранием сердца Танька вдруг поняла: может! Ее давняя, ее любимая подружка Ирка, с которой они вместе шмотки подбирали, в кино бегали, секретничали о своем, о девчоночьем, действительно может вот так — сомкнуть клыки на горле жертвы и... Танька помотала головой, отгоняя жутковатое видение, и нервно потребовала:
— Немедленно прекратите! Оба! Сперва с Иркиной проблемой разберитесь, а потом уж выясняйте, кто из вас... заднюю лапку выше задирает!
Майор рассмеялся:
— Вот и видно, что у тебя собаки никогда не было. Девчонки лапку не задирают. А насчет проблемы вашей... Я так понимаю, ты решилась? — Он покачал головой и осуждающе поглядел на Ирку. — Ох, не знаю, сестренка! С одной стороны, вроде и выхода у тебя нет... Не можешь ты полусобакой-получеловеком оставаться. Опять же, чего тут скрывать, именно с этого в старину все оборотничество и начиналось — хоть у нас, хоть у этих... свиристелок. — Майор презрительно скривился.
— Каких свиристелок? — изумилась Танька.
— Птицеферма паршивая, чтоб им кверху лапами! — Ментовский Вовкулака помахал руками, как крыльями, и понес уж совсем околесицу: — Орлы, вороны, соколы... — При упоминании о соколах его совсем перекосило, будто кислого глотнул. — ...Лебеди опять же. Ведьма, ты что, сказок не читала? Я к тому, что все через это в свое время прошли, и нечего бабочками прикидываться. Только это ж, считай, тыщу лет назад было, а может, и больше! Жизнь другая была, и относились совсем по-другому! А в наши дни такое сотворить... — Он снова покачал головой. — Да еще в таком юном возрасте! Смотри, навсегда ведь с тобой останется! Хотя, конечно, раньше помогало и сейчас поможет — съездишь, сделаешь и будешь перекидываться нормально. Вопрос в цене.
Ребята переглянулись между собой и недоуменно уставились на вовкулаку.
— Какой цене? — наконец выдавила Ирка.
— Так, ты меня не втягивай. — Отставив чашку, майор предостерегающе выставил ладони. — Я работник правоохранительных органов! Поезжай-ка ты, сестренка, сама, и если уж твой тебя не пожалел и в подобное дело готов впутать, пусть он сам все устраивает и сам тебя активирует. Я, конечно, свое место знаю и хвост на него не поднимаю, но не одобряю и ребенка на такое толкать не стану, пусть он меня хоть порвет!
— Кто — он? — после недолгой паузы тихонько спросила Ирка. — Куда надо ехать? Что надо делать?
— То есть как это — «кто»? — переспросил майор и воззрился на Ирку с тем же удивлением, с каким ребята только что глядели на него. Усмешка сползла с лица вовкулаки, потом на нем отразилась напряженная работа мысли, удивление сменилось растерянностью, затем неким пониманием, и вроде даже страх промелькнул в желтых волчьих глазах. — Кто, кто... Да никто, и делать тебе ничего не надо, и ездить... у-й-ё... — Ментовский Вовкулака звучно поскреб пятерней в загривке. — Как же я раньше-то не сообразил! Ездить сейчас туда точно не надо! То есть ни в коем разе. Все и так наладится. Само. Со временем. — Ясно было, что майор врет, причем неубедительно. Будто не милиционер со стажем, а мальчишка-первоклассник. — На всякий случай можно в леса уйти — наши все так делают, пока контролировать себя не научатся.
— В какие еще леса?! — взвилась Ирка. — Вы что, сговорились? Один медитировать предлагает, другой вообще в лес гонит! У нас вокруг города ни одного приличного леса нет — сплошные турбазы и пансионаты, там сейчас отдыхающих полно! А в школу я как ходить буду? Думаете, я могу, как взрослые, пропасть неизвестно куда, и это будет только мое дело? Меня же классная наша вот-вот разыскивать начнет!
Переносная телефонная трубка на Иркином столе зашлась истошным звоном.
— Алло! — раздраженно рявкнула Ирка. И тут же ее физиономия стала предельно несчастной. Она тихонько шепнула в сторону: — Накаркала на свою голову. — И уже громко, в трубку: — Здрасьте, Екатерина Семеновна!
— Хортица! — Трубный бас Бабы Кати вырывался из трубки и был слышен на всю комнату. — Ты почему в школе третий день не появляешься?
— Так болею я!
— Ирина, ты никогда не была идеальной ученицей, но раньше хоть не врала! — возмутилась Баба Катя. — Я только что покупала груши у твоей бабушки, и она понятия не имеет ни о какой болезни! Спросила меня, все ли у тебя в порядке с математикой.