Прости, я люблю !18+!

ВОСЕМЬ

Ожидание пугающей неизвестности скрасило урчание мотора и мягкий ход «Форда». Сказать, что я была в восторге от этой машины, означало тактично промолчать. Одна беда – мои водительские навыки оставляли желать лучшего. Все-таки долгосрочные перерывы давали знать о себе.

- Спасибо, - поблагодарила я Виктора, который стоически выдерживал издевательства над своей «крошкой», у которой пару раз глох мотор, пока я приноровилась «играть» педалями. – Последние часы были особенно хороши.

- Сомневаться не приходиться, - засмеялся он тихо и убрал с моей щеки непослушный локон, с которым играл ветер. – Я предвкушал этот день с тех пор, как ты покинула Долград, но реальность превзошла все ожидания. С тобой всегда так.

- Перестань, - шепнула я, но губы предательски изогнулись. – Скажешь тоже.

Узкая ладонь легла на мою щеку, большой палец провел по скуле.

- Ты же знаешь, я никогда не лгу.

- Но часто приукрашиваю, - парировала я и отошла на шаг. – Спокойной ночи, господин Тодоровский. Спите крепко.

- Сладких снов, госпожа Чиж, - подыграл Вик и, преодолев разделяющий нас метр, поцеловал мою пылающую щеку, скользя кончиками пальцев по предплечьям. – С нетерпение жду новой встречи, - его глаза блеснули желанием, - моя Азалия.

Я задрожала, ведь тело помнило, что означало это выражение его лица, но, к облегчению, парень не стал продолжать игру, а поспешил уехать, на прощание мигнув фарами.

Все еще захваченная чувствами и сомнениями, а так же возбуждением, сконцентрировавшимся в районе живота, я отправилась к себе, пробираясь по темному и тихому дому и уповая на то, чтобы дверь в комнату Юлиана была заперта. Так у меня могла бы появиться возможность прошмыгнуть незамеченной.

Достигнув второго этажа, я осторожно выглянула из-за угла и вздохнула с облегчением, ведь все складывалось как нельзя лучше. Ровно до того момента, когда я показалась на пороге собственной спальни.

- А вот и моя малышка Оззи, - раздалось во мраке, что разбавлял лишь тусклый свет уличного фонаря; вскрикнув, я закрыла рот рукой, ощущая, как внутри все неприятного затрепетало. – Хотя нет. Не моя.

Голос Юлиана, сидящего на широком и низком подоконнике, был нетверд, в правой забинтованной руке я различила банку пива.