Прости, я люблю !18+!

ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

А.

Над городом уже сгустились сумерки, когда я нежилась в теплых и заботливых объятиях Юлиана, сидя на плитах смотровой площадки и смотря на загорающийся разноцветными огнями город, готовый к еще одной бессонной ночи, когда туристы, жаждущие ночных приключений, должны были заполонить улицы, такси и здания пабов, баров и клубов. И как же мне хотелось, чтобы в те волнующие мгновения, мгновения разговоров и признаний, ничего не отвлекало меня от него - человека, на которого я начала смотреть совершенно другими глазами, будто в непроглядной чаще включили свет, демонстрируя, насколько прежде я была слепа. Но если бы все было так легко.

«- Грязная шлюха», - звучало в голове с самых первых секунд пробуждения в утро после нашей первой ночи, и противный голос не думал умолкать.

Он преследовал, когда я наблюдала за спящим Юлианом. Когда принимала душ, готовила завтрак, говорила и ехала с парнем в джипе, выписывая пальцем круги на тыльной стороне его ладони, что сжимала рычаг переключения передач. Когда целовалась с ним в подъезде и стояла в очереди за пиццей. Когда говорила с Ингой и варила кофе. Когда руки Ю сошлись на моей талии, а губы коснулись шеи. Когда я начала сгорать от желания.

Мне казалось, что я сходила с ума. Будто моя личность расщепилась. Прямо как у Кевина из «Сплита». И вторая половина была не в восторге от того, что вытворяла первая.

«- Что же ты наделала? Как ты могла?..».

Хотелось закрыть уши. Закричать, чтобы этот голос оставил меня в покое. Чтобы он заткнулся навечно. Но кому удавалось убежать от мук собственной совести? Лишь тому, у кого ее нет.

«- И что же вы будете делать теперь? Прятаться? Целоваться по углам? Пробираться друг к другу в комнаты, когда все уснут? На сколько вас хватит?».

Безусловно, в чем-то внутренний жандарм был прав, но я не хотела думать об этом тогда. Только не когда я собственными руками вскрыла все замки.

Да, я была дурой. Дурой, которая безнадежно влюбилась. Которая боролась и отрицала, страдала и плакала. И невыносимо устала. Дурой, чье сердце билось неровно лишь от мысли о том, что собственный брат стал ее частью. Частью ее души.

Брат... Нет. Я не хотела больше так его называть.

«- Думаешь, отказ от слова решит проблему? Глупая Азалия. Глупая...».