Осколки разбитой жизни

14. Самый бережный вопрос, самый отчаянный ответ

Из холодильника торчит только чья-то весьма активная жопка:

- Блин, опять ничего не найти! Галф, скажи своему ухажеру, чтобы перестал тебя заваливать этими вегетарианскими извращениями - пусть в следующий раз лучше мясо притащит!

- Я говорил! - его щеки традиционно горят от смущения.

- И что, Мью согласен снабжать нас говядинкой? - Майлд даже выглядывает из-за дверцы.

- Да нет же! Просил, чтобы вообще перестал покупать все это! Но он бурчит, что мне нужны витамины, и продолжает таскать пакеты со свежими фруктами с рынка, - Галф отчаянно вздыхает. - И вообще он не ухажер!

- Да-да, и ходите вы не на свидания, - друг кивает и опять заныривает в холод. - Куда сегодня, кстати?

- Это не свидания! - он продолжает настаивать, хотя сам в это верит с трудом, особенно после той оговорки.

Оговорки же?

Он плохо помнит, как тогда добрался до дома, но воспоминания о теплых комфортных объятиях остались с ним до сих пор, как и о голосе, который успокаивает и напоминает дышать. Ему до безумия стыдно вновь смотреть в глаза после этого приступа, но Мью давит на совесть: ведь Галф пообещал тому сделать ролик для выставки.

И поэтому...

"Жду тебя внизу".

Майлд закрывает холодильник с яблоком в руке:

- Если не будешь ночевать дома - напиши мне. И вообще: предохраняйтесь, дети мои!

- Майлд! - от возмущения Галф хватает воздух ртом. - Это не...

- Да-да, это просто дружба. Настоящая такая. Несомненно мужская. Дружба, ага, - тот смачно откусывает кусок и вкусно им хрустит.

- Ай, ну тебя!

- Канте, Азар! Ваш папочка меня не любит! - парень тут же начинает притворно ныть и плюхается на диван, где разлеглись два короля этой квартиры, чтобы их погладить.

Канте, конечно, сначала прятался по углам и не показывался никому, но потом постепенно осмелел настолько, что стал выбираться и из своей коробки-укрытия. Галф чуть не расплакался, когда увидел, что Азар вылизывает своего младшего "братика" и шипит на Майлда, когда тот очень активно лезет к рыженькому, а может и вообще лапой залепить по слишком наглой руке. Зато теперь они двое валяются роскошными булочками почти в обнимку и принимают поклонение как должное, поэтому парень может со спокойной совестью оставить их одних: