Ему это не нравилось. Еще тогда. Он спросил о том,чем занималась грязнокровка, когда увидел, как она марала своей кровью пол, сидя в одной из гостиных Мэнора. Когда они столкнулись впервые. Малфой убеждал себя, что его раздражала бессмыслица, а перекладывание угля было именно таким.
Бессмысленным. Работа, которая могла быть сделана за пару взмахов палочкой. Именно поэтому.
Он повернулся к теплице и бросил на пышные бутоны взгляд. Нарцисса будет в ярости.
Он усмехнулся. Мама пристально отбирала эльфов, которым было разрешено прикасаться к ее сокровищу. Колли, Кики и еще парочка тех, кого учили лично они. Драко знал, что один из эльфов займется обучением Грейнджер, но можно было поклясться, что она отвратительная хозяйка. Почему-то он не мог представить ее готовящей обед или занимающейся садом ради своего удовольствия. Возможно только лишь в том случае, если это было неизведанное растение, которое либо нуждалось в руке науки, либо являлось немощным и без помощи умерло бы. Она просто обожала обездоленных.
Драко вышел из теплицы,взмахнул палочкой и забрал вместе с собой свет теплых огоньков, парящих под крышей. Малфой выдохнул и поймал взглядом пар. Становилось все холоднее.
Он завернул за угол и увидел Грейнджер. Фонарь стоял за ее спиной, но достаточно далеко, чтобы от девушки отбрасывалась внушительная тень и очертилось хмурое выражение лица. Грейнджер подносила ладони ко рту, пытаясь их отогреть. За ней никто не стоял, но она обхватывала руками тюки и переносила их с одного места на другое, сцепив зубы. Упрямая.
Драко почти сделал шаг. Малфой не помнил, когда стал замечать это. Лидия исполосовала спину Грейнджер... Это стало единственным воспоминанием, которое толкало его вперед. Ее всхлип, когда он накинул ей мантию на плечи.
Детский, почти несвязный. Она выглядела беззащитно. И этим все объяснить до невозможности просто, но у него не оказалось подобного инстинкта. Драко никогда не тяготел к защите слабых. Потому что это естественный отбор во всей красе: слабые просто подыхали, ему не было дела до них. В его мире все просто.
Но она была сложным механизмом, многоступенчатым зельем, гребаной инструкцией по выращиванию аконита. Грейнджер ненавидела его, Драко чувствовал это. Ненавидела его искренне. Грейнджер вскакивала на ноги, огрызалась, сцепляла зубы, испепеляя его взглядом. Ему казалось, что, будь у нее в руках клинок, она не задумывалась бы. Ни секунды.
Но. Было «но».Всегда было это чертово «но», которое вечно портило картины. Как вылитый ушат воды на почти законченное полотно. Она смотрела на него. Изучала. Не так, как изучали солдаты, пытаясь перенять черты, стараясь найти слабые точки. Она смотрела как будто снимала кожу. И он чувствовал это даже во сне. Грейнджер изучала его, подпитывая свои взгляды недобрым привкусом, но было что-то еще. В изгибе ее кисти, когда она наклоняла флакон с зельем, пока он штопал себе плечо. В том, как расслаблялась ее мышца на ноге, привыкнув к его прикосновению в клубе. Во вздохе, смешанном со щелчком ожерелья. Было что-то еще.
