The Wife is First / Жена - превыше всего/жена в первую очередь

ГЛАВА 38

Преклонить колени в наказание

Площадь перед дворцом Фэн И, принадлежавшем Императрице, была выложена известняковыми плитами, это было просторное и пустое место, совершенно лишённое какой-либо растительности. Белые каменные ступени производили внушительное впечатление; в это тихое время дня, сразу после полудня, люди, поднимавшиеся по ступеням, ощущали тяжёлое давление.

Му Ханьчжан последовал за евнухом в переднюю часть главного зала. Может быть, именно из-за жаркой погоды Императрица велела переместить ложе Феникса на веранду, вместо того чтобы оставаться в душном зале. Две служанки, держа в руках павлиньи веера с длинными ручками, медленно обмахивали Императрицу. Супруга Императора была одета в великолепный наряд с фениксами, вышитыми золотом. Откинувшись на ложе, она смотрела, как Му Ханьчжан поднимается по мраморным ступеням.

- Скромный слуга приветствует Мать-Императрицу и желает Матери-Императрице тысячи лет жизни - Му Ханьчжан спокойно подошёл к ложу и опустился на колени, чтобы выполнить приветствие.

Императрица подняла свою чашку с чаем, сделала глоток, затем грациозно взяла носовой платок, чтобы промокнуть уголки рта. После чего с достоинством сказала:

- Встань. Скорее подойди и садись. Ты - сокровище сердца Принца Чэн. Если ты пострадаешь от слишком долгого стояния на коленях, Моё Величество не сможет возместить этого Принцу Чэну.

Взгляд Му Ханьчжана оставался спокойным, как будто он не слышал иронии в словах Императрицы. Он вежливо поблагодарил её и сел на стул, который принесла дворцовая служанка.

Реакция Чэн Ванфэй была совершенно не такой, как ожидала Императрица. Он не был взволнован или подавлен. Когда ему велели сесть, он сел, его поведение и этикет были безупречны. Выговор, который она была готова обрушить на него, остался невысказанным.

Когда Цзин Шао вошёл в Южную учебную комнату, юные принцы только что проснулись после дневного сна и ещё не начали свои дневные занятия. В настоящее время они спокойно просматривали свои книги и ждали прихода наставника. Поскольку погода становилась всё жарче, Император Хун Чжэн освободил принцев от дневных занятий боевыми искусствами и заменил их уроками литературы.

Стоя снаружи кабинета, Цзин Шао смотрел на этих детей, которым ещё не исполнилось и десяти лет, читающих книги с серьёзным выражением на личиках. Цзин Шао вспомнил, как в детстве он сам учился в этой комнате. В то время его Матушка-Императрица ещё была жива, и каждый день в это время она посылала слуг со свежими дынями и фруктами, не только для него и его старшего брата, но и для Старшего брата и Цзин Юя. Цзин Юй всегда считал, что фрукты, которые достались другим, были вкуснее, чем у него. Поскольку он был совсем юн, ему часто хотелось поменяться с братьями. Если те не хотели устраивать ссору по пустякам, они уступали ему, но Цзин Шао это не нравилось. Если Цзин Юй заходил слишком далеко, он был не против угостить его тумаком.