Эксперименты, которые оказались необходимы для реализации идеи Лаптева, требовали энергии, времени, полной отдачи сил, а главное - больших денег. Такие деньги можно было найти только с помощью паблисити - раскрутки, известности, рекламы. Между тем специалистов по рекламе среди знакомых Антона никогда не было (он вращался совсем в иных кругах), а отдавать продвижение своего вынянченного, но еще не полностью окрепшего детища непроверенным людям они с Лаптевым не хотели и не могли. Дело в том, что среди так называемых пиарщиков и рекламистов крутилось много подозрительной публики, рынок еще не сложился, технологии были не отработаны; можно было наткнуться на настоящих воров, способных «увести» идею от ее авторов. И большинство ученых их круга, если не хотели провалить дело, сами брали на себя рекламу своего продукта.
Пока Антон думал, как начать раскрутку лаптевской идеи, с какого конца подойти к этому непривычному для него делу, пока читал переводные книжки, забавные для русского человека тем, что про простые вещи в них говорилось с излишне преувеличенной серьезностью, случилось вот что. Однажды утром в его лаборатории раздался телефонный звонок, и вкрадчиво-бархатистый, полный обманчиво-мягких ноток голос, объяснив, что о новых экспериментах Житкевича ходит масса интригующих слухов, пригласил его поучаствовать в съемках телевизионной программы «Доброе утро». Эту популярную программу во время завтрака смотрит вся страна, и участие в ней для любого ученого, тем более такого молодого, дело вполне уважаемое и даже престижное. Запись эфира проводили поздно вечером, когда во Владивостоке уже было утро, и потом крутили по всем часовым поясам.
Антон впервые в своей жизни стал гостем телевизионной программы. Его предупредили, что эфир прямой и он будет говорить с публикой Дальнего Востока, что называется, глаза в глаза, в режиме живого времени. Разумеется, Житкевич волновался: хотя у него и был опыт публичных выступлений, как у любого лектора и участника научных конференций, но, как правило, самая большая аудитория в его жизни не превышала двадцати (если это были студенты) или сотни (на конференциях) человек. Причем там для него все было заранее ясно, говорил он по строго определенной теме. А тут - прямой эфир, тысячи и миллионы слушателей, очень разных по уровню восприятия и образованию. Вдобавок еще возможность любых вопросов, свободная беседа с ведущим... Нет, с таким в его жизни ему еще сталкиваться не приходилось.
Но Антон не был бы Антоном, если бы растерялся и опустил руки. Он и не растерялся. Заново пролистал книжки тех самых хитрых и одновременно простых американцев, «отобрал» для себя пару приемов для привлечения и удержания внимания публики, завоевания ее доверия (а то еще вместо интереса к их изобретению он вызовет у слушателей, наоборот, неприятие!), вспомнил свой нехитрый актерский опыт - в шестом классе он играл в школьном кукольном театре, где ребят обучали дикции, - составил с помощниками рассказ о «металле с памятью», который был бы интересен обычным людям, а не ученым-профессионалам, без всяких подробностей, затемняющих непосвященным смысл нового изобретения, словом, только о применении, перспективах и удобствах использования. Потратил время на репетицию перед зеркалом, показал то, что у него получилось, паре сотрудников, и в назначенный вечер отправился на присланной за ним машине в Останкино.
Американские книжки рекомендовали придумать для себя какой-нибудь отвлекающий маневр, чтобы не волноваться. Он придумал, что перед ним не вся страна, а его неразумная и легкомысленная Светлана, взрослая женщина с непонятным, нелогичным и вздорным характером. И это ей он в очередной раз объясняет свое дело, свою профессию. Но объяснить это Антон должен так, чтобы она вынула из кармана кошелек и вручила ему деньги на доработку идеи или хотя бы перестала требовать от него дополнительных финансовых вливаний. Просто так. Ради интереса к его делу и любви к человечеству. Хотя к этой самой любви именно у нее, у Светланы, способности ниже среднего...
В результате, когда Антон оказался один на один в студии с известным ведущим Андреем Никитиным, ему пригодились все его уловки. Ведущий оказался таким лихим и изобретательным собеседником, играл такого наивного простака, что рассказывать ему об открытии было одно удовольствие. Никитин только что прошел стажировку на одном из крупнейших телеканалов Америки, и теперь этакая детская непосредственность и наивность были его амплуа, его изюминкой на российском телевидении. Как человек сообразительный, он быстро понял, что речь идет о действительно великом изобретении и именно ему, Андрею Никитину, принадлежит историческая миссия рассказать о новой медицинской сенсации всей стране. Поэтому он не скупился на выспренние слова и эпитеты, на дифирамбы «металлу с памятью», на громкие заявления о его огромной пользе для российской и мировой хирургии.
На руку Житкевичу сыграло и то, что ведущий был человеком вполне современным, неплохо разбирался в маркетинговых проблемах и быстро свернул разговор на финансовое обеспечение научной разработки. Тут-то Антон и использовал заранее приготовленный им «рояль в кустах»: сообщил, что огромные финансовые вложения во внедрение идеи готова сделать известная фармацевтическая компания, находящаяся в Китае, от нее уже поступили соответствующие предложения, но институт и сам автор разработки, профессор Лаптев, крайне заинтересованы и в отечественных инвесторах...
Этот момент возник в разговоре не случайно, он был очень важен и для Ивана Петровича, и для Антона. Им обоим было по-настоящему обидно работать только с иностранцами, где требовались дополнительные усилия, преодоление языкового барьера и масса иных неожиданных препятствий. Но дело, разумеется, было не только в сложностях: они оба боялись, что отечественная медицина, где так много знающих специалистов, из-за отсутствия средств пропустит и это изобретение, как и многие другие, уплывшие за рубеж. Клиники страны окажутся без новейшей технологии, а российские пациенты - без помощи. И Антону в этом выступлении крайне важно было не только заявить о себе, озвучить на всю страну термин «металл с памятью» и связать его с именем института, но и расставить приоритеты: прежде всего они с Лаптевым хотели бы внедрить изобретение в России.
Однако, несмотря на то что сообщение Антона было прокомментировано несколькими специалистами, в один голос утверждавшими, что эта разработка уже сегодня может принести миллионы долларов, несмотря на полный успех, который принесло интервью (в тот же день на институт обрушились звонки со всей страны), основной финансовой проблемы, разумеется, программа не решила. И хотя для приема звонков в лаборатории пришлось выделить специального человека, едва успевавшего отвечать на них, звонили в институт либо родственники пациентов, которым ученые пока ничем не могли помочь, либо просто любопытные, либо люди явно богатые, но с неясными намерениями... И после анализа поступавших предложений выяснилось, что реальным партнером для института по-прежнему остается лишь китайская фирма, о сотрудничестве с которой они еще не думали всерьез.
Впрочем, у передачи оказались и иные реальные последствия, да такие, о которых Антон не мог даже предполагать и которые долгое время оставались для него скрытыми.
То «Доброе утро» случайно смотрели и Сергей со Светланой. По версии, разработанной ею для Антона, Светлана обитала в маленькой квартирке у матери, хотя на самом деле все ночи проводила у возлюбленного. Сергею порой уже начинало казаться, что эта связь его тяготит, а безмозглая, хоть и хорошенькая, Светка начинает ему порядком надоедать, однако никаких радикальных изменений в данной ситуации, которая его, в общем, устраивала, он пока предпринимать не собирался.
Вот и в то утро они проснулись необычно рано: Сергею предстояло отправиться в короткую командировку, и самолет улетал в одиннадцать утра. Телевизор был у него установлен прямо перед кроватью, по-холостяцки: он любил засыпать, поставив свой новенький японский «сони» на «слип», и, просыпаясь, сразу шарил рукой в поисках пульта, всегда лежавшего рядом.
С утра, перед разлукой, они занимались любовью. Включенный на малую громкость телевизор работал как фон; Сергею нужна была сводка погоды в Италии. И вдруг ухо словно обожгло знакомое имя, а потом и голос Антона. Светка вскочила первая. Выскользнув из-под одеяла, она намертво приклеилась к ящику.
- Смотри, Антошка! Вот это да! Как держится, и стрижка приличная, и костюм... Это, наверное, его уже в студии облагородили. У них же есть гримерная, да? - она тараторила как заведенная, не отрывая широко распахнутых глаз от экрана, точно не могла остановиться и прийти в себя от удивления.
- Помолчи немного. Дай послушать, - резко оборвал ее Сергей. Этот «щебет» раздражал его.
У Сергея нынешним утром, впрочем, как и каждое утро в течение последнего времени, настроение было паршивым. Замучило отсутствие значительных перспектив и, как следствие, хроническое безденежье. Зарплаты в МИДе Пономареву-младшему хватало ровно на один день, и только этот один день в месяц он мог позволить себе ни в чем не отказывать. Все остальные дни приходилось жить на деньги, взятые в долг.
Правда, ему все-таки удалось купить маленькую квартирку и обставить ее по своему вкусу, но на это ушли все средства, привезенные из Китая, и все то, что ему сумели выделить родители. Со стариков взять было больше нечего. После отставки отца они сами нуждались, сократив свои расходы до минимума. А он «сократиться» пока не мог, не умел.
Привыкнув к большим и легким деньгам, так и не научившись самостоятельно по-настоящему зарабатывать, Сергей принялся брать деньги в долг. Знакомых в Москве у него было много, и он занимал у одного, чтобы тут же отдать другому. Суммы долга росли; перезанять, перехватить, выкрутиться для него стало легче и привычнее, чем заработать. Он вынашивал различные финансовые планы, в основном авантюрные, мечтал о больших доходах с процентов на капитал, но этот капитал никак не шел к нему в руки. К концу первого года его жизни в Москве долг Сергея Пономарева составлял уже солидную сумму. Для него настало время крупных финансовых проблем.
Он начал катастрофически быстро терять хороших знакомых. Круг их стал сужаться. Справедливости ради необходимо признать, что к Антону Житкевичу он обратился за помощью в последнюю очередь. Все-таки, тайно живя с его женой, он считал нечестным просить у Антона деньги и потому откладывал визит к другу на самый крайний случай. Однако и этот «крайний случай» однажды все-таки наступил. Пришлось занять у Антона довольно приличную сумму. А тот, ничего не подозревая, как всегда, был рад выручить Сергея...
Но и занятая у Антона сумма не могла спасти Пономарева; она составляла лишь небольшую часть накопившегося общего долга. На душе у Сергея скребли кошки. В последние дни он пребывал в мрачном расположении духа, ничего не предпринимал, а только вновь и вновь планировал очередные аферы, которые срывались так же легко, как и задумывались... Он еще не опустился до связей с криминальным миром, но начинал с горечью подумывать, что этого не избежать. Ведь добыча, которая была ему необходима, бывает только у бандитов.
И теперь, когда на экране, где улыбался Антон, эксперты принялись рассуждать о прибылях в миллионы долларов, Сергей навострил уши. Он понял, что удача, кажется, наконец-то сама идет ему в руки. Вот где его ждет успех! И не только успех, карьера, признание, но и - что важнее всего - огромные деньги! Фирма ведь китайская, а их язык и нравы он знает лучше всего на свете. Лучший друг - лопух-ученый, ничего не смыслящий в бизнесе. И - новая технология, на которой можно по-настоящему нагреть руки... Вот шанс, который редко выпадает в жизни. И он им обязательно воспользуется.
А тут, как на грех, командировка в Италию... Но, в конце концов, вряд ли за три дня здесь что-нибудь изменится. Зато Сергею этот тайм-аут совершенно необходим, чтобы окончательно обдумать все этапы собственной стратегии. Он со вкусом проведет в Милане половину недели, а тут ситуация с финансированием проекта пока разрулится, Антон снимет первые сливки с передачи и собственного успеха в ней, убедится, что все это не так просто, как ему казалось, и тогда... «Тогда, после того как первая пыль осядет, я и появлюсь со своими предложениями бескорыстного партнерства», - решил Сергей и со спокойной душой отправился в Милан.
Честно говоря, гордиться подобными поездками у сына известного дипломата, бывшего посла в Китае, оснований не было. Его просто использовали в качестве курьера, как мальчика на побегушках. Такое отношение, конечно, уязвляло самолюбие Сергея - это с одной стороны. А с другой - он был рад лишний раз прокатиться в Европу за государственный счет и из последних сил терпел свою должность, твердя про себя, что он им всем еще покажет. Впрочем, он не мог не понимать, что возможность показать себя таяла с каждым днем. Карьера дипломата не удалась, и этот факт следовало признать и принять как свершившийся. Но теперь и в самолете, и во время прогулок по Милану, и в процессе долгих ожиданий в посольстве он размышлял о тех перспективах, которые сулила ему дружба с Антоном. И к возвращению в Москву план проникновения в бизнес Житкевича в общих чертах в его голове уже сложился.
Если у Антона все на мази - продумана стратегия, финансы в основном найдены, команда укомплектована, то попасть в руководящий состав новой фирмы будет трудно. Разве что в качестве переводчика Антон его возьмет, да и то лишь по старой дружбе. И тогда придется медленно ползти вверх, выполняя массу рутинной работы. Но Сергей готов был и к такому развитию событий, хотя, конечно, хотелось бы каких-то более быстрых результатов. Слова о миллионах долларов прибыли, прозвучавшие с экрана, крепко засели в его в мозгу; он наконец понял, где и кто тот паровоз, к которому можно прицепиться и о котором он мечтал всю жизнь.
Сразу по возвращении он собирался срочно войти в тесный контакт с этим простофилей, школьным другом Антоном. А для этого нужно предварительно выжать все возможные сведения из Светланы. Раньше Сергей не интересовался нюансами их неудачного брака, а также характером и склонностями Антона, но теперь... Нет, все будет иначе.
В аэропорт встречать Сергея Светлана приехала на его машине, уверенно щеголяя новыми для нее навыками вождения. Яркая, соблазнительная блондинка в красном брючном костюме невольно бросалась в глаза как самое яркое пятно среди серой, усталой толпы, встречающей итальянский рейс. Молодая женщина набросилась на возлюбленного с объятиями, осыпала его градом мокрых поцелуев, и он снова, уже привычно, поморщился от ее фамильярной непосредственности. Они не виделись всего пять дней, но Светлана демонстрировала такой восторг, будто встречала его после длительной разлуки. Сергей знал причину этого восторга: после разлук, даже кратких, их встречи всегда бывали бурными, а ласки ненасытными, и потому настроение у девушки было игривым: она предвкушала страстную ночь.
Однако сейчас Пономарев меньше всего был расположен свести их свидание к одним плотским утехам. Его интересовало другое, у него были твердо поставлены цели, и уже в машине, по дороге домой, Сергей принялся буднично и методично расспрашивать Светлану о ее «бывшем» - именно так она обычно называла Антона. Повернуть ее от игривых шуток и соленых намеков к серьезному разговору было не так легко, но мужчина отлично знал, что рано или поздно добьется своего.
- Светик, скажи, - как бы мельком вворачивал он между двумя поцелуями, - а ты знакома с кем-нибудь из сотрудников Антона? Ну с теми, кто работает в его лаборатории, с кем он занимается новыми технологиями в медицине? Может быть, кто-то бывал у вас дома или ты слышала что-нибудь во время его разговоров по телефону...
- Ну вот еще! - искренне обиделась Светка. - Не вслушивалась я в их дурацкие разговоры!
- Ну, что ни говори, а Антон все-таки - твоя семья.
- Ты! Ты - моя семья! - И кошачьи глаза Светланы грозно блеснули. - Сколько раз тебе повторять? Хочешь мне настроение испортить, да?
- Подожди, детка, - продолжил терпеливые уговоры Сергей. - Ты ведь еще не знаешь, зачем мне все это нужно. Понимаешь, как я выяснил - да и ты сама могла догадаться, вместе же телевизор смотрели, - у мужа твоего очень выгодное дело выгорает. И если все получится... Он будет богатейшим человеком, Светик! А разве справедливо, если ты останешься в стороне от всего этого богатства?
Такие резоны были Светлане понятны. Она закусила губу, попыталась было вызвать в памяти облик постылого мужа, но тут же со вздохом замотала головой. Нет. Не помнит она. Не знает. Ничего не знает.
- Вспомни, - настаивал Сергей. - Может, хоть какие-нибудь цифры, факты, имена? Ведь невозможно, чтобы он вообще не упоминал при тебе об этом деле, за месяц или два такие технологии не разрабатываются. Ну хотя бы когда они планировали начало промышленного выпуска? С кем из китайцев связаны, из какого района страны? Да хоть название фирмы китайской вспомни! Ну?!
Светлана недовольно скривилась. Как настоящей красавице, помешанной на своей внешности, ей было скучно, когда речь заходила о чем-нибудь, не относящемся к ее особе и ее удовольствиям. И, ко всему прочему, она не так уж и верила, что Антон, вахлак по жизни, может действительно заиметь когда-нибудь миллионы. И как мужик он всегда был так себе, и проекты его все какие-то нереальные...
- Не знаю... - протянула она. - Я, честно говоря, никогда не вникала в его дела. Ну носится и носится с какими-то идеями, по ночам работает. Да у них весь институт такой. Все «ботаники». А толку никакого!
- Ты хочешь сказать, что он так мало ценил общение с тобой, что даже ничем не делился? - попытался было Сергей сыграть на ее самолюбии. - Ни успехами, ни неудачами, ни настоящими победами?
- Да ценил он меня, ценил, - огрызнулась Светлана, и глаза ее снова стали злыми, как у голодной кошки. - Только я-то не слишком откликалась на его откровения, вот он и перестал донимать меня своими проблемами. И хватит, не напоминай мне больше о нем! Я счастлива, что вырвалась из этого кастрюльно-пеленочного ада, а ты заставляешь меня снова и снова задумываться о том дурацком времени...
Светлана всхлипнула, выражение лица ее сделалось несчастным, глаза наполнились слезами, и она простонала:
- Ну как можно все испортить? Я с таким нетерпением тебя ждала, купила наше любимое вино, приготовила чудесный ужин, накрыла стол со свечами, а ты... Бревно ты бесчувственное!
Сергей вздохнул и поспешил обнять и утешить «несчастную страдалицу». Она ему еще будет нужна, с ней нельзя ссориться. Придется зайти с другой стороны...
«Этой балде известно еще меньше, чем мне, - думал Пономарев, поддерживая легкую болтовню в машине и больше не сопротивляясь заигрываниям. - Жизнью мужа она совсем не интересовалась. И за что Антон ее терпел?... За красоту, наверное, да еще потому, что просто других баб не знал. В общем, простофилей был, им же и остался»...
Сергею удалось провести вечер «на высшем уровне». Светлана успокоилась и совершенно забыла о разговоре в машине.
Но от любовника ей не удалось легко отделаться. Уже на следующее утро, перед уходом на работу, он вновь завел с ней разговор о делах Антона. И в этот раз он предложил ей ход, которому сначала Светлана воспротивилась всей душой. Ради их общего блага, втолковывал он ей, ради приличной финансовой перспективы в будущем, она должна - просто обязана! - временно возвратиться в семью, понаблюдать, как идет бизнес Антона, действительно ли там пахнет миллиардами, и, если это правда, сообщить Сергею все подробности, чтобы он мог встроиться в это дело. Иначе его ждет долговая яма, а ее - нищета, ненавистное одиночество и редкие подачки от бывшего.
Ему казалось, что таким ходом он убивает сразу двух зайцев. С одной стороны, приобретает соглядатая в стане противника, с другой - получает вечную благодарность Антона, которому сможет сказать, что это он повлиял на Светлану и убедил ее вернуться в семью. Этот дурень, похоже, все еще дорожит женой и непременно оценит дружескую поддержку Сергея...
Светлана рыдала, размазывала по лицу уже нанесенную косметику, уговаривала пожалеть ее - но все было тщетно. Сергей стоял на своем как скала, и, твердо пригрозив расстаться с ней, если она не захочет ему помочь, чмокнул красотку в мокрую щеку и умчался на Смоленскую площадь.
Оставшись одна, Светлана вынула из шкафа купленную Пономаревым в duty-free бутылку хорошего джина, достала лед, наполнила доверху большой стакан. Потом удобно устроилась в постели и принялась «переживать свое горе», как она это называла, переключая каналы с сериала на сериал. Она плакала, дремала, пила и опять плакала... День прошел быстро. Вечером Сергей так и застал ее в полупьяной дреме, со стаканом в руке и пустой бутылкой под кроватью. С трудом разлепив ресницы, она сказала ему «Да!» и тут же снова провалилась в сон.