По ту сторону света: Другая история Призрака оперы

Глава 4. Prince Charming

- Ты и так уже очень много срезала! – взволнованно простонал Эрик.
Крис развернула его голову.
- Сиди спокойно и не крутись!
- Ты уверена, что все получится? – глядя на раскиданные по полу пряди волос, поинтересовался он.
- Я стригла Ноэля, - сообщила Крис, и снова защелкала ножницами.
- Кристина, только не срежь все, умоляю!
- Не бойся! Сделаем тебе нормальную человеческую прическу, будет симпатичный ежик. В конце концов, волосы – не зубы, отрастут.
- О боже! – закрыл он глаза, стараясь не думать, во что он превратится.
Из пугала в еще более страшное пугало?
Чего еще можно опасаться после всего, что он уже вынес и пережил?

Вообще, весь этот процесс оказался каким-то чрезмерно унизительным.
Перед тем, как приступить к делу, Кристина потратила немало сил, чтобы заставить его снять майку и рубашку, убеждая его, что это необходимо, иначе после стрижки он весь обчешется.
Эрик сопротивлялся, как мог.
Но долго противостоять напору этой девушки было просто невозможно.
Сейчас он сидел на кухне, голый по пояс, накрыв плечи полотенцем, и что-то ему подсказывало, что это не последняя в его жизни экзекуция.

Когда он, очень долго ломаясь и упираясь, все-таки снял футболку, то к своему приятному удивлению Крис отметила у своего нового знакомого неожиданно развитые мышцы и широкие плечи. Когда она впервые увидела его там наверху в том ужасном одеянии, которое он назвал исподним, от непрерывного смеха у нее просто не было возможности обратить внимание на что-то еще. Как оказалось, зря!
Отрадно все это видеть воочию. Значит, суждение о том, что люди, жившие в прошлых веках, были куда меньше ростом и тщедушнее, чем нынешнее население земли - отчасти неверно. Вот вам, хотя бы, живое опровержение этому!
Она, конечно, себя отругала за то, что думает совсем не о том, о чем бы надо. Но, эти рельефы заслуживали внимания! И неудивительно, что в голову лезли очень фривольные мысли, а воображение писало не располагающие к работе картины.
Внешне с точки зрения анатомии он выглядел как совершенно нормальный мужчина (можно предположить, что и во всем остальном он им тоже являлся), вот только с лицом не повезло. Ну, так в наш век это не самая большая проблема!
Странно, что он так сильно переживал по этому поводу.
Впрочем, сейчас стало легче. Он, по крайней мере, не убеждал ее каждые пять секунд своей жизни в том, что он урод и смотреть ему в лицо противопоказано.
Тоже мне, Медуза-Горгона!
До тетки со змеями на голове ему далеко.

- Кристина, если уж ты здесь, рядом со мною, снова вернувшаяся в мою жизнь...
- Эй, давай уточним, это не я вернулась к тебе, это ты свалился мне на голову.
- Ну, хорошо, хорошо, - безропотно согласился с ней Эрик. – Пусть так. Я могу задать тебе несколько вопросов об этом мире, о тебе?
- Ну, задавай, - повела плечом Кристина, безжалостно кромсая его волосы.
- Мэг танцует?
- Да ты просто провидец, - засмеялась она. – Прямо в цель.
- Балет?
- А вот тут ты мимо.
- Что же тогда?
- Ну, если танец у шеста можно отнести к балету, то возможно, да, она прима-балерина.
- Не понял.

Кристина немного подумала, как бы это объяснить попонятнее.

- Она танцует в клубе, на ней минимум одежды, тем самым развлекает посетителей. Но не более! Да не вертись ты! – Крис легонько шлепнула его по макушке. – А-то ухо отрежу...
- Что-то вроде кан-кана? Мулен Руж*?
Она прыснула.
- Ну, до Мулен Ружа «Седьмому небу» далеко. Но ты близок к истине.
- Вот так малышка Мэг, - изумился Эрик. – Она танцует кан-кан, у нее есть внебрачное дитя. Не могу даже представить такое.
- Ты многого не знаешь о Мэг!
- Но где ее мать? Куда смотрит она?
- Миссис Гэри?
Эрик неубедительно кивнул.
- Шутишь? Мэг за свою короткую жизнь столько дров наломала, что ее праведная мамаша от нее отреклась. Она ведь свято веровала, что та будет лучшей балериной во всем мире, уготовила ей такую карьеру. - Кристина стряхнула с его плеч остриженные волосы, потом взяла со стола маленькую баночку и принялась колдовать дальше. - Она никак не могла смириться с тем, что ей пришлось рано уйти со сцены, хотела, чтобы дочь осуществила ее мечту. Боже, у тебя волосы, как у младенца, такие мягкие... надо было взять у Мэг мусс, а не воск.
- Что ты там делаешь? – заинтересовался Эрик, заерзав на стуле.
- Скоро сам увидишь. Пытаюсь сделать из тебя человека! Держи голову прямо.
Он смиренно подчинился.
- И что же, Мэг не поступила в балетную школу?
- Отчего же? Прекрасно поступила. У нее есть способности, она отлично двигается. Плюс, тетушка поучаствовала. Мэгги даже проучилась там пару лет. Правда, потом подсела на наркоту, и все полетело к черту. Нас там держали в черном теле: то не ешь, это не пей, с парнями не встречайся. Там так тряслись над своими воспитанницами, что чуть ли не под юбки еженедельно к нам заглядывали. Непослушание было чревато исключением.

- Постой, ты тоже там училась? – он снова встрепенулся.

- Да. И, кажется, даже делала какие-то успехи. – Невесело сказала Крис. – Правда, мне там никогда не нравилось. Но, мамаша Мэг решила, что таким образом я буду присматривать за ее дочерью, помогать ей, направлять на путь истинный. К тому же, она столько сил и денег потратила на то, чтобы нас туда протолкнуть, я не могла отказаться, я была многим ей обязана. – Кристина сделала паузу. - У училища, куда миссис Гэри нас затолкнула, была репутация выше, чем статуя свободы, однако это не мешало крутым мальчикам и девочкам приторговывать дурью. Вот Мэг и подсела, ее подцепили моментально. Потом она пошла в разнос. Ей надоело тянуть стопу, надоели подзуживания, скрытая вражда, ее тошнило от классики, к тому же, она не могла смириться с тем, что мать давно видит в ней лишь инструмент для осуществления своих желаний. Мэг ненавидела балет. Но миссис Гэри даже обсуждать это не желала. Отец Мэг был маститым балетмейстером, гастролировал по всему миру. Умер, когда ей было пять – инфаркт прямо на репетиции. С тех пор миссис Гэри решила, что ее долг – сделать из дочери балерину. А с той началось твориться что-то странное, она почти не разговаривала, часами могла смотреть в одну точку. Мать повела ее по врачам. С шести до тринадцати Мэг сидела на антидепрессантах, пила горстями «Prozac» и «Zoloft», потом еще что-то. Не удивительно, что она снова проглотила этот крючок с пилюлей. Она решила, что таблетки, порошок и травка избавят ее от всех оков: стала перечить преподавателям, посылать их, прогуливать уроки. Я предупреждала ее – не надо! Но она меня уже не слушала. А однажды Мэг собрала вещи и уехала в Вегас автостопом. Ее исключили. Так рухнули все надежды ее мамаши. Потом вытолкнули и меня... во мне там больше не было проку. Правда, я не сильно и расстроилась, никогда не представляла себя в балетной пачке. В общем, когда Мэг вернулась, ей здорово влетело. Тетушка Нэтта рвала и метала, она перестала давать своей дочке карманные деньги, они часто ссорились, и Мэг, не долго думая, смылась из ее дома, сказав, что проживет и без ее подачек. Ну а я не могла ее оставить, ушла за ней. Кроме того, дом тети Нэтты никогда не был моим. Готово!

Кристина взяла маленькое круглое зеркальце, которое лежало на столе, протянула его Эрику.
Тот с опаской взял его, с замиранием сердца посмотрелся в небольшой кружок.
То ли от того, что он ждал чего-то по истине ужасного и уже успел набраться мужества, слушая рассказ Кристины, то ли от того, что медленно начал привыкать, ему даже понравилось.

- Прикольно? Мне нравится.
Он одобрительно склонил голову на бок, улыбнулся Кристине.
- Что же было потом, Крис?
- Ну, какое-то время Мэг преподавала танцы, пару раз ее брали на подтанцовки в разные клубы, она выступала с уличными танцорами. Но надолго она нигде не задерживалась. А потом подцепила в клубе какого-то хмыря, влюбилась и залетела от него. А он через пару дней после того, как Мэг сказала ему, смылся в Австралию. К семье. С тех пор Мэг у миссис Гэри в опале. Она изредка навещает внука, но не более. Ей не до этого. Она сосредоточена на себе, у нее кабаре-шоу в Лос-Анджелесе. Миссис Гэри долго к этому шла. Ее цыпочки ей как дочери. В общем, она считает нас неудачницами и разложившимися личностями. В особенности таковой она считает меня. Ведь по ее разумению именно я поставила Мэг на скользкую дорожку и не сумела оградить от ошибок, - Крис издевательски захихикала. – Это при том, что я вечно пыталась убедить Мэг, не делать глупостей. Но она ведь не слушала меня, она любит сумасшествие, чтобы все искрилось, плескалось через край, любит острые ощущения, адреналин. В этом вся Мэг!

Вот так сюрприз в лице мадам Жири и Мэг, - подумал Эрик.
И сердце его тоскливо сжалось.

- Почему ты не пошла своей дорогой?
Крис пожала плечами.
- А какова моя дорога? – задумчиво рассматривая острые лезвия ножниц, сама у себя спросила Крис. - И как оставить Мэг совсем одну с малышом на руках? Знаешь, когда Ноэль родился, она слетела с катушек. Врач сказал, у некоторых так бывает – гормоны, адреналин, глубокая депрессия и все такое. – Сбивчиво заговорила Кристина. - Она, видимо, поняла, что чудес не бывает, этот урод не вернется, мальчика надо как-то растить самой. Накачалась целой пачкой снотворного. Если бы я не пришла вовремя...
Она болезненно сморщилась, будто воспоминания снова рвали затянувшуюся рану.
- И все равно, вы такие разные, удивляюсь, что ты все еще рядом с ней.
- Ну, мы сошлись довольно быстро. Возможно, сыграло роль то, что и я, и она потеряли отцов. Мэг моя единственная подруга, как я могу ее оставить?
- Почему единственная?
- Потому что больше у меня никого нет. Она самый близкий мне человек. Иногда говорят «они тяжело сходятся с другими людьми» - видимо, это про меня. – Крис сделала паузу и с неохотой продолжила: - Мэг, Ноэль и Чет – это моя семья, это все, что у меня есть. И то, каждый день я стараюсь гнать от себя мысли о том, что что-то может отнять их у меня. – Крис уселась на стул, стоявший напротив Эрика.
- О чем ты?
- Так часто бывает. Нельзя слишком привязываться, нельзя всецело доверять. Может случиться так, что в какой-то момент все разрушится, хрясь и ветка ломается, как твой хребет, ты становишься не нужен, ты становишься лишним. И ты останешься один, совсем один во всем мире. Когда готов к этому, уже не так больно.
- Исходя из прочитанного в книгах, мне всегда казалось что друзья, это те, кто никогда не покидают.
- Странно. Почему только исходя из прочитанного?
- Потому что... я знаком с этим только по книгам.
- У тебя не было друзей?
- Мой образ жизни не подразумевал общение. Был один человек. Наверное, она могла быть другом.

Эрик тяжело хрипло откашлялся.

- Ну, а что с твоей жизнью? Ты сказала, что не совсем сирота.
Крис помрачнела.
- Ну, все скучно, ничего особенного, - она начала загибать пальцы, - у меня нету богатенькой мамаши, мой отец отдал богу душу, когда я была сопливой девчонкой, когда-то пела в церковном хоре, в Вегас автостопом я не сбегала, я все еще ни от кого не залетела – есть повод гордиться. Что еще? Работаю официанткой в баре, балетную школу до конца не закончила – ну, это ты уже знаешь. Была еще консерватория, но ее я тоже провалила...

Брови Эрика взлетели вверх.
- Не поверю, что это случилось из-за своих вокальных данных!
- Нет, я просто очень скоро бросила ее.
- Но, почему, Кристина?
- А, пустяки, просто не повезло. Препод по технике речи распускал руки. Ну, я и врезала ему по яйцам. Я, конечно, могла бы нажаловаться, но он меня опередил. Кем была я? Я имела отвратительную репутацию тронутой девчонки-буки из неблагополучной семьи, а он считался уважаемым педагогом. Был вариант – уйти самой или меня исключат. Я решила не дожидаться, когда это произойдет.
- Неужели, не было другого выхода?
- Оставить его руку у себя под юбкой? Да этот жирдяй-задрот мне в деды годился. А что бы ты сделал на моем месте, лапай тебя старый педофил?
- Да, - с серьезной миной согласился Эрик. – Пожалуй, я сделал бы тоже самое. Но музыка нравилась тебе больше, чем танцы, верно? – с какой-то тайной надеждой спросил Эрик.
Кристина хотела что-то ответить, но в дверь напористо постучали.
- Черт, кто там еще? – отбрасывая ножницы, произнесла Крис и пошла открывать дверь.
Сначала в дверную щель просунулись цветы.
Огромные белые лилии, от которых у Кристины безбожно начинала болеть голова. А потом из-за цветов выглянула сияющая, как медный таз физиономия, и произнесла:
- Привет!
- О боже! – Крис закатила под лоб глаза. – Посмотрите, кто приперся! Самовлюбленный мешок с деньгами. Вали отсюда!
И уже хотела захлопнуть дверь, как нежданный гость придержал ногой дверь.
- Крис, постой! – он протянул ей букет. – Это тебе.
- Ошибся адресом!
Она выхватила букет и кинула ему через плечо на улицу. Цветы зацепились пышным атласным бантом за забор, так на нем и повисли.
- Ты доволен? Теперь отвянь.
- Что случилось? – возмутился молодой человек, встав на пороге так, что лишил Кристину всякой возможности закрыть у него перед носом дверь.
- Ничего! Тебе просто здесь не место. Ясно?
- Крис, дай мне хотя бы шанс. Давай поговорим! – он снял солнечные очки, сунул их в карман коричневой кожаной куртки.
Как там пишут в тупых гламурных журналах для блондинок, увешанных стразами, и считающих сию литературу Библией? Есть мужчины львы, есть мужчины быки...
Жизненный опыт же заставляет выводить несколько иную градацию.
Есть мужчины-раки, которые делают шаг вперед и три пятятся назад; есть орлы, которые парят высоко над землей, заботясь лишь о развороте собственных крыльев; есть мужчины, пугливые, как зайцы, которых надо намертво привязывать к себе, иначе сбегут.
А есть мужчины клещи, которые прицепляются к тебе намертво, что не скинешь.
Этот, кажется, принадлежал именно к такому типу.
- Я уже дала! Хватит, - зло отозвалась девушка.

Услышав повышенные голоса в гостиной, Призрак вышел из кухни.
Его футболку Крис оставила где-то в комнате, поэтому, пришлось идти, как есть.
Одежда, которую дала ему Кристина, хоть и пришлась по росту, но была великовата. Тот, кому она раньше принадлежала, был явно упитаннее. Особенно в талии. Поэтому, джинсы из-за отсутствия ремня постоянно съезжали на бедра, того и гляди, грозясь упасть совсем.
А новую одежду, ту, что они купили с Четом, он предусмотрительно пока еще не надевал.

Эрик вышел на середину комнаты, остановился будто споткнувшись.
Переполненное огнем сердце ухнуло куда-то вниз.
В дверях стоял он!
Виконт собственной персоной!
О Господи!
Его лицо Эрик запомнил навеки, на всю жизнь.
Мимика, голос - все было его.
Разве что, он был иначе одет, иначе причесан, но это не влияло на суть. Эрик и сам был сейчас далек от своего привычного образа Призрака оперы.

Виконт будто почувствовал пристальный переполненный неприязнью взгляд на себе и посмотрел на Эрика поверх Кристининого плеча.
Взгляды их встретились, заискрили, будто два оголенных провода, того и гляди, должно было произойти замыкание.
Юноша недовольно обвел его глазами с ног до головы, особенно ему не понравился голый торс незнакомца и непринужденно болтающиеся на бедрах джинсы. Нахмурился.
- Кто это? – обратился он сухо к Кристине. – Твой новый друг?
Кристина коротко обернулась на Эрика и вдруг выпалила фразу, от которой по телу Призрака волной прокатилась дрожь (и вовсе не потому, что он был не одет):
- Да!
- Где ты его подцепила? – сморщил нос виконт.
- Не важно.

Призрак рассматривал виконта с давней бессильной ненавистью.

- Оперативно! И чем он заслужил такую честь? – снова переводя взгляд на Эрика, спросил Рауль.
- Тебя это вообще никак не касается!
И Крис вновь попыталась закрыть дверь. У нее это почти получилось, дверь наверняка треснула бы молодого человека по лбу, но он сноровисто ввинтился в сужающуюся щель и оказался рядом с девушкой.
- И насколько все серьезно? Чем он выигрывает у меня? – брюзгливо начал виконт. - Или это хобби такое – менять парней раз в неделю?
- Я не обязана перед тобою отчитываться. Просто ты – это ты, а он - это он. – Крис подумала немного. – А вообще знаешь что, ты, правда, хочешь знать – чем? - она мстительно сузила глаза.
Гость решительно кивнул.
- У него подъемный кран больше! Доволен?
- У меня – что? – не понял Эрик, подойдя к Кристине ближе.
Все это время он с изумлением наблюдал картину, разворачивающуюся у него на глазах, и кажется, пребывал в состоянии ступора.
Иначе бы, как пить дать, выкинул из дома своего заклятого врага и противника.

Крис подалась к нему и тихо зашептала:
- Слушай, отвали сейчас. Вот просто заткнись и отвали, ясно? Не мешай. Ты все испортишь! Дай мне все уладить.
- Почему он отнимает твое время? Мсье... юноша, разве дама не дала вам отчетливо понять, что ее обременяет ваша компания? – грозно сдвинув брови, произнес Эрик, обратившись к виконту.
Оказывается, история повторяется в доскональностях.
Надо же было, чтобы этот зазнавшийся щенок донимал Кристину своим вниманием и здесь!
Господи, за что?
- О боже, - прошипела сквозь зубы Крис, понимая, что все катится к чертям под гору.
- Что? – виконт расправил плечи и выкатил грудь колесом. – Да кто ты вообще такой, откуда ты взялся, умник?
Кристина сжала двумя руками голову.
- Значит, больше?! – негодуя, сказал, виконт и как задиристый петух, метнулся на своего соперника.

А дальше, произошло то, что Эрик, концентрирующий свое внимание на застонавшей Кристине, не успел отследить и понять.
В глазах на мгновение потемнело, его подбородок повстречался с чем-то твердым, и Эрика качнуло назад, во рту растекся солоноватый привкус. Раздался вопль Крис. Но это был не крик страха (как когда-то на кладбище), а череда каких-то неприличных словосочетаний.
Впрочем, в них Эрик не вслушивался. Он распрямился, удержав равновесие, машинально подвигал туда-сюда челюстью, отодвинул Кристину, чтобы ее не задело, и гневно зашипев, двинулся на виконта.
В руках ничего не было, не говоря уже об оружии. Поэтому, он покрепче сжал кулак и съездил прилипчивому мальчишке по скуле так, что тот ахнул, вылетел в открытую дверь и, оступившись, кубарем скатился с лестницы на улицу.
- Эй, вашу мать! – закричала Крис, возмущенная таким безобразием. – Вы, оба! Два идиота, свалившиеся на мою голову, что вы творите?
Она схватила со стула Эрикову футболку, с размаха кинула ею в него, угодила прямо в лицо.
- Выметайтесь отсюда! Оба!
Виконт, уже поднявшись на ноги, стоял у основания лестницы, тряс головой и отплевывался от крови, льющейся из носа, Эрик же замер в дверях, комкая в дрожащих руках свою несчастную майку.
- Оглохли? Не слышали, что я сказала? Пошли вон!
Она вытолкнула Эрика наружу и захлопнула дверь.

Оставшись одна, Кристина закрыла лицо руками, сглотнула застрявшие в горле слезы испуга.
- Вот дерьмо!
Ее трясло.
- Идиоты!
Крис села на корточки, вжавшись спиной в дверь, просидела так несколько секунд, приходя в себя. В груди стучало больно и сильно.
Устроили бойцовский клуб у нее в доме!
Казалось бы, уж что-что, а мордобой Кристину удивить не может. Она видала всякое.
И кто из них больший идиот?
Ладно, богач – такие считают, что им все и всегда сходит с рук, но этот-то чудак из прошлого что взбеленился? Возомнил себя Рэмбо?

Хотя... долбанул неслабо. От души, так сказать, врезал. Прям красиво! Это вам не стихи при лунном свете читать.

Кто бы мог ожидать от тихони такого поступка?
Кристине неожиданно стало жалко обоих.
Красавчика за то, что у него из носа хлестала кровь, а Эрика за его напуганные виноватые глаза, которыми он смотрел на нее, словно умолял о чем-то...
Может быть, он просто не понял что к чему?
Кто знает, как там у них в 19-м веке принято обращаться с девушкой, смотреть на нее? Может, этот расфуфыренный индюк со своим букетом сделал что-то, что мужчина из 19-ого века непременно не должен был оставить без внимания и отстоять честь дамы?
Ох-хо-хо, Кристина ведь в 19-м веке не жила, она даже там не бывала. Это вам не музей: пришел, купил билет и наслаждайся вековой пылью. Она ведь совсем ничего не знает о том его мире. Она и его-то толком не знает.

А тут практически дуэль! Дуэлей из-за нее никто никогда не устраивал.
Вот те на!

Кристина встала на ноги, открыла дверь.
Там за прошедшую минуту ничего не изменилось. Двое мужчин стояли в тех же позах и даже с теми же выражениями лиц, которые она запомнила, захлопывая дверь.

- Заходи! – сухим тоном прокомандовала она.
Эрик стоял, как изваяние. Зато мальчишка сорвался с места.
- Да не ты! – шикнула Крис. – Он, - и кивнула в сторону Эрика. – Ну, идешь или стоишь тут дальше и ловишь воспаление легких?
Изумленный Эрик потер ладонью лицо, встряхнулся, будто свалившаяся в реку собака и на негнущихся ногах, пошел в дом.
- А ты проваливай! – неуверенным голосом кинула Кристина виконту, и закрыла за собою дверь.

Зайдя в комнату, Эрик первым делом быстро нацепил футболку и сел на диван, бессильно уронив голову на грудь.
В глаза Кристине он не смотрел, сидел и потеряно молчал, как провинившийся мальчишка.
Крис же, будто генерал перед выстроенным в шеренгу войском, вышагивала перед Эриком, положив руки на бедра.
Когда Эрика замутило от этого мельтешения, он не выдержал:
- Остановись, пожалуйста, - попросил он.
Кристина остановилась. Прямо напротив него.
- Какого черта ты творишь?
Голос Кристины доносился до него будто через широкую трубу, сливаясь в единый гул.
- Я? – удивился Эрик. - Я лишь вразумил этого бесцеремонного щенка! Он докучал тебе.

Вмиг этот необычный и заманчивый, а временами опасный и непонятный мир потерял для него свои краски, обрел очертания бездны.
В нем был виконт.
А это значило, что над ним в очередной раз посмеялись.
Зря он уже начал верить в чудеса, в то, что Кристина, находящаяся сейчас рядом, не отталкивающая его – это подарок Всевышнего, это награда за страдания, это рай.
А все оказалось иллюзией, новым адом. Все вернулось на свои места. Третий, отнявший когда-то у него самое дорогое, самое бесценное, будет преследовать его даже после смерти, будто прикованное к ноге ядро каторжника, напоминать о том, что он никчемный проклятый урод и... смеяться.
Если здесь рядом с ней виконт, она, конечно, выберет его...
Снова.
И он, Эрик, опять будет смотреть вслед удаляющейся лодке. А может быть, белому автомобилю.

Он слизал кровь с разбитой губы.

Кристина вдруг сорвалась с места, пошла на кухню, вернулась через несколько секунд, и бросила Эрику упаковку замороженных куриных котлет.
Он лихо ее поймал, несколько секунд озадачено крутил в руках, потом сообразил, приложил к ушибленному месту.
Благословенный холод на мгновение успокоил боль и страхи.
- Не смей никого и никогда бить в моем доме!
- Кристина! Прости меня, дурака. Я, должно быть, напугал тебя. Прости! Ты за него переживаешь? Он твой... жених?
- Жених? Ты рехнулся?
Кристина стояла перед Эриком, сложив руки на груди, и качалась из стороны в сторону, будто не в силах сдержать внутреннего зуда.
- Тогда какого дьявола здесь сейчас сидишь ты, а не он?
- Я не знаю. Он принес тебе цветы...
- Это еще ничего не значит.
- Он богат, верно?
- Да.
- Из знатной семьи?
- Кажется, да. Он что-то говорил про это.
- О Боже! – Эрик воздел глаза к потолку. – Виконт, будь ты проклят.
- Ты его знаешь?
- Приходилось встречаться... до момента, как я попал сюда. – Торопливо объяснил он.
- Черт! Вся эта история меня с ума сведет. Ты меня с ума сведешь со своей паранормальной историей. 19-й век, виконты, перемещения во времени. За что?
- Я расскажу тебе все, если ты будешь не против. И про него расскажу, обещаю. Хочешь ли ты это услышать?
- Я с удовольствием выслушаю. Но не сейчас. У меня голова, как пустое ведро.

---

Остаток дня они толком не пересекались и не разговаривали.
После утреннего инцидента Эрик заметно сник, захлопнул и без того узкую щелочку в своей раковине, уполз в самую глубь, затаился там, и стал мрачнее предгрозовой тучи.
Глаза у него сделались еще грустнее, краснее, увлажнились. Своей меловой бледностью он стал походить на приведение.
В баре у Крис был выходной, но она ушла подменять уборщицу, с которой договорилась еще три дня назад. Поэтому, вернулась лишь под вечер.

Эрик возился с Ноэлем.
Но у него ничего не спорилось.
Во время обеда мальчик опрокинул ему на джинсы суп, капризничал и пару раз его больно ущипнул. А когда Эрик, увлекшись собственными мыслями, оставил малыша на несколько минут одного, забыв посадить в манеж, тот успел удрать и утопить в унитазе рулон туалетной бумаги, разбросав ее клочки по всей ванной комнате.
Когда Кристина вернулась, Ноэль, слава Богу, уже спал, а Эрик сидел на кухне, гипнотизируя взглядом сломанный тостер.
- Что ты делаешь? – спросила Кристина, выгружая из хрустящего коричневого пакета в холодильник какие-то пачки, банки и коробочки.
- Ничего особенного. Кристина, ты позволишь мне с ним повозиться?
- С тостером? Но он же сломан.
- Я знаю, именно поэтому и хочу. Ты не будешь против, если я его изучу?
- Да, пожалуйста.
- Кстати, - предвкушая потоп и землетрясение, покаялся Эрик. – Ноэль сегодня утащил рулон бумаги из отхожего места.
- Что? – Крис развернулась к нему всем телом. – И что он с ней сделал?
- Намочил и порвал. Признаю, я не доглядел. Это моя вина, прости.

Волны потопа уже в нетерпении поднимались, подступая совсем близко, толчки землетрясения грозились вот-вот грянуть.

- Черт, Эрик! – Земля расступилась, и грянуло. – Это был последний рулон в доме! Ты лишен туалетной бумаги! Ясно!?

От утверждения приговора Эрика спасла Мэг, зашедшая в дом и отвлекшая внимание Кристины.
- Представляешь, Крис, - она сняла куртку, кинула ее на спинку дивана. – Миссис Тернер, та что через четыре дома отсюда померла... шла сейчас мимо... черт... ты только представь. Это ужасно!
Кристина выглянула из кухни.
- Миссис Тернер, это которая не выходила из дома после того, как умер ее муж?
Мэг положительно качнула головой.
- Мэг, ей было девяносто семь, кажется!
- Ну и что?
- И ты ее даже не знала! Кстати, там где-то на газоне валяется букет цветов. Можешь взять и отнести в знак уважения – хоть на что-то он сгодится! Уж если ты так впечатлена...
- Смерть всегда впечатляет. Что я могу с этим поделать? У меня до сих пор мурашки по коже. А букет я видела, - Мэг зашла на кухню, взяла у Кристины из рук банку ореховой пасты, открыла, подцепила пальцем маслянистую густую массу, отправила в рот.
- Мэ-эг! – закричала на нее подруга.
- Черт, как неудобно без тостера! – скривилась Мэг. – Так, подожди, а откуда букет? По какому случаю?
- Богач приходил.
- Да ладно!? И?
- Выкинула прочь.
- Букет или его?
Крис скосила глаза на Эрика.
- Обоих.
- Глупая!
- Вот только не надо снова читать мне морали! Я сама решу, что делать. Устраивай свою жизнь.
- У меня все чудесно, - малышка Мэг аппетитно сосала сладкий палец. - Забыла?
- И ты решила переключиться на меня? Нет, подруга, отвали.

- Что за шум? – через заднюю дверь зашел Дейв, кивнул Эрику, и протянул ему пластиковый черный чемоданчик. – Держи, как и просил. Там все, что нужно.
Эрик вскочил на ноги, благодарственно склонил голову.
- Но только попробуй забыть вернуть. Это уже третий набор инструментов. – И снова обратился к Кристине и Мэг: - Так о чем спорите, девочки?
Мэг причмокнула, будто предвкушая очередную порцию лакомства.
- К Ти приходил тот смазливый парень, с которым она затусила недавно.
- Тот богач на белом ламборджини? – лицо Дэйвида вытянулось. – О, как я хочу посмотреть на эту красотку. А лучше потрогать! – Дэйв сжал и погладил в воздухе что-то воображаемое, правда, жесты его больше напоминали не прикосновения к машине, а к внушительной женской груди.
- Да. С огромным букетом цветов. Только эта глупышка вытолкала его взашей.
Крис хлопнула дверцей холодильника и страдальчески вздохнула.
- И очень зря сделала. – Проигнорировав предупреждение подруги, продолжила Мэг. - Потому что он ничего: холеный, при бабках, с крутой тачкой. – С видным удовольствием перечисляла Мэг. - Из разряда – эротическая мечта всех школьниц. А эта дурочка отказалась от этой мечты.
- Постой, - голос Дэйва налился тяжестью. – Ты что, видела этого перца?
- Ну да, тупая задница! В окно. – Хрюкнула от смеха Мэг, которой доставляло удовольствие наблюдать, как ревнует ее мужчина. - Когда он заезжал за ней. А ты думал, я у него в тачке сидела? Не-ет, потому что мне теперь предопределено сидеть только в твоем старом додже!
- Эй, детка, между прочим, «Dodge Coronet» 1970 года! – влюблено воскликнул Дэйв. - А начинка новенькая. Зверь! Он же прекрасен.

Эрик открыл ящичек с инструментами, начал их увлеченно рассматривать, попутно вслушиваясь в разговор, который происходил между Крис, Мэг и Дэйвом.

- Заткнитесь оба! Меня с ним ничего не связывает.
- Да ладно! – горячо возразила Мэг. - А трах у него в машине?
- Оу, даже так? - Дэйв закатил глаза и сложил губы буковкой «о». – Е-е... удобная тачила для этих целей?
- Мэг, я тебя убью! – зашипела Крис на подругу, будто змея, которой наступили на хвост.
- А что такого? Это же так. Говоришь – ничего не связывает, а это не правда!

И тут голос подал Эрик, который на свою беду не смог сдержать любопытства, которое когда-то сгубило кошку, а теперь с таким же успехом уже готовилось погубить и его.
Правда, сам он пока об этом не догадывался.

- Простите. А «трах» это что? – нерешительно поинтересовался он.
- Господи Боже! – простонала Крис, зажмуриваясь.
- Приятель, ты отжигаешь, - хмыкнул Дэйвид. – Ну, если схематично, то это как бы, если член засунуть во влагалище, а затем...
...А затем Эрик, явно ожидавший какого-то другого значения этого слова, выронил из рук отвертку, поперхнулся воздухом и начал глухо кашлять, до слез и красного носа.
- Я вас ненавижу! Всех! – закричала Кристина. – Не лезьте в мою личную жизнь!
- А я тут при чем? Это был не мой член! – запротестовал Дэйв.
И тут же получил от Мэг подзатыльник.
- Не смей даже думать о том, чтобы что-то засунуть в мою подругу! Ясно тебе?

Кристина взвизгнула и выбежала из кухни.
За ней, прокашлявшись и выждав несколько секунд, последовал сосредоточенный и хмурый Эрик.
Нашел ее сидящей на ступеньках лестницы, ведущей наверх.
Она отковыривала ногтем кусочек обоев со стены.
- О боже, ну ты-то что сюда приперся, герой эпохи Возрождения? Хочешь меня добить?
- Кристина, это правда? – заскрипев зубами, спросил Эрик, и затаил дыхание.
- Что именно? Объяснение Дэйва или... - она пристыжено отвела глаза. - Что ты на меня так смотришь? Можно подумать, в твоем времени вообще ничего не было, что есть сейчас. Словно никто не умирал, не баловался травкой, не трахался до свадьбы, не бросал своих детей и не делал прочую хрень, за что его можно было бы осудить? У вас там что, музей восковых фигур?
- Нет, - замотал головой Эрик. – Вернее, да. То есть... Кристина, я ведь тебя не обвиняю. – Он обессилено опустился на ступеньку, присев рядом с ней.
- Еще не хватало! – процедила Крис.
- Я просто хочу знать. Черт! Или не хочу. Прости, мне не следовало спрашивать. Мне вообще не следовало там быть и слушать.
- Хочешь знать? Да. Теперь можешь заклеймить меня.
- Я не собирался этого делать, - хрустя сцепленными пальцами, ответил Эрик. – Просто, мне важно было знать - не причинил ли он тебе вреда? Это было по согласию или он добился этого обманом?
Крис усмехнулась.
- В смысле, не насильник ли он? Нет.
Длинные ресницы Эрика слегка дрогнули.
- Но ты говорила, что он не твой жених...
- Так и есть.
- Значит, теперь будет им. – Звенящим голосом сказал он, чувствуя, что ему не хватает воздуха. - Если он честный человек, он должен жениться на тебе.
Крис закинула голову назад и зло расхохоталась.
- Какой же ты дурачок! Какая женитьба? Он ничего не должен. И ничего не сделает. Кроме того, а меня ты спросил, я вообще хочу, чтобы он женился на мне?
- Хочешь? – вскинул брови Эрик.

Кристине почему-то показалось, что еще немного, и он разрыдается.

- Нет!
- Не хочешь выйти за него? – глядя на нее неподвижным взглядом, напряженно переспросил Эрик.
- Не хочу. Я вообще больше ничего и никого не хочу! Я вот только одного не могу понять – какое тебе дело? Почему ты так беспокоишься? Ты не должен переживать на эту тему. Почему печешься об этом? Потому что я похожа на твою невесту?
- Ты... она не была мне невестой.
- Тем более! С чего ты вообще взял, что имеешь права на меня? Ты боишься, что все повторится, и ты потеряешь меня? Но ты не сможешь – я не твоя. Невозможно потерять то, чего у тебя нет. Какая разница, с кем я сплю? У тебя есть своя Кристина. Беспокойся о ней. Я сама по себе.
Кристина встала, и бесшумно ступая по ступенькам, пошла наверх.
А Эрик так и остался сидеть, уставившись в противоположную стену.
Но ее не видел.
Он вообще ничего не видел сейчас, кроме красных пульсирующих кругов перед глазами.

--

Дверь в ее комнату была приоткрыта.
Эрик остановился, заглянул в щелку.
Горел ночник, Крис лежала на кровати, свернувшись калачиком, прижимая к себе плюшевого медведя.
Он глубоко вздохнул до самого дна живота и тихо постучал.
Девушка сию ж секунду встрепенулась.
- Да? – хрипло ответила она и села.
- Кристина, ты не спишь? Я хотел поговорить. Могу я зайти? – спросил он, заглянув внутрь. – Или я мог бы общаться с тобою через дверь. Мне не привыкать.
Крис посмотрела на светящийся циферблат электронных часов. Те показывали половину первого ночи.
- Да нет, чего уж. Заходи, ночной гость, - она посадила на подушку медведя, сама уселась, сложив по-турецки ноги.
- Я не уверен, что тебе будет интересно, - присаживаясь на край кровати, произнес он, - но мне кажется, что будет честно, если я поделюсь с тобою этой историей.
- Историей про твою Кристину?
- Да.
- Хорошо. Только не называй ее мной.
- Я постараюсь.

И замолчал.

- Ну же. Шаг сделан. Начинай! Мне не терпится. Пора узнать, что это за девица такая, которая сделала тебя больным на всю голову.
Получив от нее одобрение, Эрик начал нетерпеливо.
- В первый раз я увидел тебя, то есть ее, Кристину, маленькой девочкой...
- Ого! Да за это можно и по статье получить.
Он, недоумевая, воззрился на нее.
- Ну, в смысле, если она совсем ребенок. – Деревянным голосом проговорила Крис. – Ты что, больной? Как тот урод, который меня лапал в консерватории?
- Нет! – испуганно затряс головой Эрик. - Конечно, нет. Впервые, когда я увидел ее в моем времени, она была для меня лишь маленькой одинокой девочкой, и я даже не думал о чем-то другом. – Объяснил он. – Она была как куколка. Я просто хотел ей помочь, потому что ее отец умер...
- Отчего? – вдруг оборвала его Крис.
- Что, прости?
- Отчего он умер?
- От легочного кровотечения. Ей было семь. А мать она потеряла при рождении, та скончалась родами. Ее отец остался один с малюткой на руках уже в немолодом возрасте, часто болел, но продолжал давать уличные представления. Он был скрипачом и до переезда в Париж жил с дочкой у моря. Именно тогда в детстве Кристина познакомилась с Раулем, этим виконтом. Понимаешь? После того, как Густав скончался, ее забрала Антуанетта, моя знакомая, работавшая балетмейстером. Она стала растить ее вместе с Маргаритой, в смысле, Мэг, своей дочерью. Она всегда старалась, чтобы Кристина ни в чем не нуждалась.
Кристина вздохнула.
- Значит, - уныло сказала она, опустив глаза. – Кристине из твоего мира повезло больше.
- Почему?
- Прости, я перебила тебя. Продолжай, пожалуйста, - попросила его Крис.

Он продолжил.

- Она была совсем малюткой. Одинокой и напуганной. Птенец, выпавший из гнезда. Ты ведь понимаешь о чем я? Я заметил ее однажды случайно, в часовне нашего театра. Кристина пела, у нее был такой удивительно чистый светлый голосок. Меня будто иглой пронзило, когда я услышал. А еще она вслух разговаривала со своим умершим отцом, так я узнал об Ангеле музыки.
- И?
- И решил притвориться им, чтобы помочь. Просто помочь. Это было в моих силах. Мы оба были одиноки в этом мире. Я создал для нее сказку, а она, несмотря на малые годы, была интересным собеседником. Возможно, она разговаривала со мною, потому что не видела меня, но я был рад и этому. В опере, где я жил...
- Ты жил в опере? В смысле, в театре?
- Да.
- Но почему там?
- Он был моим домом, другого не было. Долгая история. Я ведь, рассказываю про Кристину, не про себя.
- Ну да, извини.
- Это был особенный театр. Там было множество разных ходов и коридоров, я мог пройти абсолютно в любую комнату и остаться незамеченным. Я не хотел пугать ее своим лицом. Я всего лишь хотел утешать ее, подбодрить, сделать так, чтобы малютка продолжала верить в чудеса.

Кристина почему-то усмехнулась над этой фразой.

- Но потом понял, что уже не могу ее вот так просто оставить. Кроме того, девочка обладала хорошим слухом и удивительным голосом. С ней надо было лишь чуть-чуть позаниматься, и возможно, она могла стать величайшей певицей своего времени. А для меня музыка была богом. Шли годы, я продолжал быть ее Ангелом, оберегал, давал ей уроки, мы занимались, иногда разговаривали о чем-нибудь, а потом...
- Потом что? – подняла заинтересованные глаза Кристина.
Эрик страшно смутился.
- Я влюбился. Влюбился в юную прекрасную девушку, в которую превратилась моя ученица. И возненавидел себя за это. Возненавидел за то, что не смог противостоять своим слабостям.
- А она верила, что ты ангел?
- Да.
- И за все это время она ни разу не видела тебя, не усомнилась?
- Нет.
- А что было дальше?
- Все было хорошо до того момента, пока не появился виконт. Рауль... тот мальчик, которого Кристина когда-то встретила на берегу моря. К тому времени он превратился в юношу. Я проклинал тот день, когда они узнали друг друга...
- Рауль? Зазнавшийся богатый мальчишка на крутой тачке, наверное?
- Почти! – воодушевленно согласился с ней Эрик.
- Забавно. Ты рассказываешь все это, будто книгу пересказываешь.
- Не совсем. Жизнь.
- Ну, хорошо, а дальше что произошло?
- Много чего. Он появился, когда моя девочка вступила в самую прекрасную пору своего цветения, когда она была счастлива и полна надежд. Он ворвался в наш с ней мир и все разрушил. Я не мог с ним состязаться, я понимал, что проигрываю.
- Почему не мог? – удивилась Крис.
- Кто он, и кто я такой?
- Вы оба – мужчины, которым нравилась одна девчонка. Бывает! Любовный треугольник.
- Но он был богат, молод, а главное, красив. А я?
Кристина пожала плечами.
- Ты тоже ничего.
Эрик внимательно посмотрел на свою собеседницу.
- Спасибо, но ты преувеличиваешь. В общем, я сделал единственное, что было в моих силах - я закончил оперу, которую писал специально для Кристины. Она должна была сыграть главную роль.
- Да ладно? Ты подарил ей оперу?
- Да.
- Как романтично! – абсолютно искренне улыбнулась Кристина.
- Ты, правда, так считаешь?
- Ага. И? А как ты добился, чтобы оперу поставили в театре и чтобы Крис, в смысле, твоя Кристина, получила главную роль? Ты работал в театре?
- Не совсем. Как бы сказать поточнее... - он похлопал себя по коленям. - Это был мой театр. То есть, по всем бумагам – нет, но для всех я стал незримым духом, которого все боятся. Призраком этой оперы.
- Призраком?
- Это такая легенда. Видишь ли, люди иногда бывают чрезмерно впечатлительны. А поклоняющиеся Мельпомене еще и большие выдумщики. Считается, что у каждого театра существует хранитель – призрак, дух, незримый охранник, как угодно. Но суть одна – в его власти все постановки, их удачи и неудачи, актеры и прочий театральный люд. Он чутко следит за всем, что происходит в театре. Если вести себя неподобающе, он может рассердиться, и тогда всем не поздоровится.
- Бредятина какая! – улыбнулась Крис.
- Возможно. Но, театр удивительно необычное место. Почти сказочное. Там может быть все, что угодно. Мне эта легенда была только на руку. Я, и, правда, мог считать себя призраком. Ведь я столько лет жил в подвалах театра. И да, мне была небезразлична его судьба. Директор платил мне определенную сумму. Я был хоть и «призраком», но мне надо было как-то жить, у меня имелись планы на будущее. Нет, я не вымогал. То есть, вымогал, конечно, но это была, вроде как оплата моих услуг. Одно время театр нес убытки, нужно было что-то делать. Я придумывал музыку, рисовал декорации и костюмы, давал советы. Я делал все, чтобы театр жил и развивался.
- Ты был духом-консультантом.
Эрик на секунду сделал паузу, но потом продолжил, ничего не ответив на фразу Крис.
- И я хотел, чтобы Кристина заняла заслуженное почетное место примы в этом театре. Оно было отдано совсем никчемной певичке.
- Было бы странно, если бы ты не хотел этого для своей любимой девушки. Но что произошло с оперой? Ее поставили? Крис получила роль?
- Получила. Поставили. Вот только виконт постоянно мешался у меня под ногами. Он мешал мне, я мешал ему... мы оба это понимали. Незадолго до этого они с Кристиной обручились, она ответила ему согласием. – Эрик закрыл лицо руками. - У них все было чудесно, кроме одного – она по-прежнему верила в Ангела музыки, который являлся призраком оперы. То есть, мной. Поэтому, мальчишка был одержим мыслью поймать его, дабы ни с кем и никогда не делить свою невесту. Премьера оперы была его единственным шансом. До этого мы уже встречались, и он знал, что опера – мое дитя. В день премьеры я обязательно буду в зале или на сцене. Убить противника – может ли быть исход лучше, чем этот?
- Ты знал о том, что он задумал?
- Да.
- И все равно собирался там присутствовать?
- Более того, я хотел выйти на сцену. Смерть была ничем, в сравнении с шансом – спеть с ней дуэтом, коснуться ее, почувствовать себя ее возлюбленным пусть на короткое мгновение.
- Боже, ты ненормальный.
Эрику не оставалось ничего другого, кроме как согласиться.
- Я похитил Кристину прямо со сцены, - победно заявил он и уставился на Крис, ожидая ее реакции.
Реакция была более чем неоднозначной. Она странно улыбнулась, глаза в полутьме заблестели.
- Да ты был плохим-хорошим парнем!
- Э-э... может быть, - растерялся Эрик.
- И что потом? Начались погони, стрельба? Все как в крутом боевике?
- Угадала – была и стрельба, и погони. Я хотел, чтоб Кристина осталась со мной, чтобы она поняла - все, что я делал, было для нее, было во имя нее! Я хотел сделать ее своей женой. Но, увы.

Эрик рассказывал, рассказывал, не мог остановиться и сам себе удивлялся.
Он рассказывает Кристине историю о них же самих. Он рассказывает ей все то сокровенное, что никогда и никому не смог бы рассказать вот так просто.
Но от мысли о том, что эта Кристина ничего не знает, и все это происходило где-то там далеко, давно, как бы с другой Кристиной, облегчало ему задачу.
Он, действительно, представлял, что пересказывает сюжет какой-то пьесы...
- А ты предлагал ей?
- Что?
- Выйти за тебя замуж.
- Намекал.
- Эрик, в таком деле девушкам нельзя намекать. Надо говорить прямо. У тебя были шансы, как она к тебе относилась?
- Она считала меня духом своего отца и ангелом.
- Послушай, не понимаю, почему она ответила согласием на предложение парня, которого она не видела столько лет и запомнила лишь ребенком, а тебе, человеку, который был всегда рядом, отказала. Что ей было на самом деле нужно?
Эрик пожал плечами.
- Ты пытался ее узнать?
- Я десять лет был ее тенью.
- И, тем не менее, ты ничего толком о ней не знал, как о женщине.
- Что?
- Ты почти ничего о ней не знал. А она почти ничего не знала о тебе. Мало информации. Так чем все закончилось?
- Она ушла. Ушла с ним, Кристина. Она выбрала его – красивого богатого мальчика. А мне оставалось лишь отпустить их...
- Отпустить? Вот так просто? Боже, идиот, ты же любил ее! Или нет? – Крис развернулась к нему всем корпусом.
- Да.
- Тогда почему ты не боролся? Не вцеплялся в нее зубами и когтями?
Эрик обескуражено покачал головой.
- Если ты так просто сдался, для чего все это было? Почему ты не дрался до конца?

Ее вопрос поразил его.
Он сидел, и про себя бесконечно повторял лишь один вопрос: «почему, почему, почему?».
Казалось бы, ответ был прост и ясен.
Но он не мог найти этот ответ.
Почему?..
- Обречь ее на страдания? Ну, посуди сама, - безрадостно сказал Эрик. – Ты бы могла всю жизнь смотреть на это лицо? И это не просто так – где-то далеко увидеть урода, спрятав глаза. Его пришлось бы видеть и утром, и днем, и вечером...
Он умолк, думая, что этот разговор они с этой Кристиной уже начинали. Она ясно дала ему понять, что не любит нытье. И он честно старался следовать ее указаниям, не начинать подобных разговоров, не думать о себе в этом качестве, стараться предстать перед ней сильным человеком и мужчиной.
Но, у него не получалось.
Всякий раз мыслями он возвращался в дурно пахнущую клетку с толстыми прутьями, к искаженным смехом и ужасом лицам, к расширенным глазам Кристины, когда она смотрела на него в подвалах и упрекала в монструозности...
Возвращался, и сердце его начинало утопать в слезах и крови, которой истекали многочисленные сердечные раны.
Если бы изменить себя внутри и внешне было так просто!
- Нет, Кристина. Любая здравомыслящая женщина не сможет выбрать себе такую изощренную пытку. Не смогла выбрать и... она.
- А ты еще с кем-то пробовал?
- С другой женщиной?

«Другая женщина» прозвучало для Эрика столь омерзительно, что его едва не вывернуло.

- Ну, не с мужчиной же! Да, с другой.
- Невозможно найти другую, которая могла бы затмить Кристину. Такой женщины не существует. Любая будет лишь жалкой подделкой, тряпичной куклой. Любой взгляд на нее будет вызывать лишь раздражение и недоумение. Все ее несовершенства будут видны, как под лупой и отталкивать. Нет на свете равной Кристине.

Кристина озадаченно замычала.

- Это, конечно, мило. Но я только одного не понимаю. Ты мучил ее столько времени, чтобы потом кинуть? Тупо кинуть, поджав хвост? Ты идиот. Разумеется, она ушла с другим. Знаешь почему? Не потому что он красивее, а потому что он боролся, наплевав на все, забыв о благородстве. На тебя, даже на нее... Она была нужна ему. Возможно, на три минуты, возможно, как трофей, но нужна. Женщины чувствует тех, кто сильнее. И дело вовсе не в том, какое у него лицо. Ты испугался обречь на страдания не ее, а себя. Ты побоялся, что сломаешь зубы об тот кусок, который себе отрезал.
Эрик молчал.
У него тихо гудело в голове, кажется, в груди ворочалось что-то, похожее на ощетинившегося ежа.
- ...После того, как она покинула мои подвалы, я был близок к помешательству. Я забыл, как дышать, сердце увязло в трясине, перестав биться. Я был уверен, что это конец. Но, как не странно, очнулся здесь, - тупо добавил он лишь потому, что это являлось частью истории.
- Что же было в твоей жизни такого, что заставило тебя всю жизнь чувствовать себя никчемным ничтожеством, ненавидеть себя настолько, что поднялась рука лишить себя надежды?
Эрик не мог произнести ни звука, он задыхался, ему не хватало воздуха.
Да если бы и мог, он бы все равно не стал рассказывать.
Он не мог.
Не было больше сил отрывать кровоточащие куски от души.
Даже ради нее...
Не сегодня, не сейчас, возможно, никогда...
- Молчишь?
- Когда-нибудь я расскажу, - облизнув сухие губы, произнес Эрик. – Но не сегодня. Вот, - Эрик извлек что-то из кармана, протянул Крис.
- Что это? – не поняла она.
Присмотрелась.
Кольцо.
Осторожно взяла его у Эрика, повертела в руках, положила на ладонь.
- Ого!
- Оно тебе ничего не напоминает?
- Напоминает то, что, возможно, ты кого-то грабанул или оно свалилось на тебя с небес так же, как ты на меня. Мне ничего не может напоминать вещь, которую я прежде никогда не видела.
- Ты, правда, его не видела никогда?

А что если в этом мире все, и правда, может быть иначе?

- Нет. А оно дорогущее, кажется. Так, откуда оно у тебя?
- Это все, что осталось у меня от те... в общем, от прежней жизни и от той, о ком я тебе рассказал.
- Кольцо твоей Кристины, да?
- Да.
- А ты ее по-настоящему любишь. Даже как-то непривычно это наблюдать. Будто что-то из музея. Наверное, в те времена любовь была совсем другой, нежели сейчас?
- По-моему, любовь во все времена остается любовью. Нет?
Крис пожала плечами и зевнула, отдав ему кольцо.
- Не знаю.
Он поднялся на ноги.
- Уже поздно. Прости, что я обременил тебя своим присутствием и своим рассказом.
- На ничего. Было интересно! Спасибо. Теперь я, по крайней мере, знаю, за что ты врезал этому богачу. Ты решил, что он тот самый виконт, который хотел тебя убить и отнял девушку, да? Похвально. Но, я не думаю, что между ними есть связь и тебе стоит переживать по этому поводу. Эрик, не мучь себя. И меня. Оставь мне мою жизнь. И позволь распоряжаться ею так, как я считаю нужным. Пожалуйста. Я не твоя Кристина. Я другая.
- Другая? – Он мялся и волновался, как мальчишка, не подготовившийся к экзамену. – Знаешь, ты, конечно, права. Я не имею никакого права вмешиваться в твою жизнь. Мне надо забыть о том, что передо мною девушка, которая еще неделю назад была для меня воздухом, водою, смыслом всей моей жизни. Прости! Ты имеешь право жить так, как хочешь. Я просто пока еще не смирился с тем, что произошло. Возможно, надо мною просто в очередной раз посмеялись.
- Кто?
- Не знаю. Судьба? Бог? Дьявол? А может, все они - одна сила?
Эрик отчаянно вздохнул и направился к двери.
Когда он уже вышел в коридор, и Кристина не могла его слышать, он прошептал сам себе:
- Ты права, Кристина. Я слишком рано потерял надежду.

---

Утром Эрик вышел к завтраку, как ни в чем не бывало. Надо было отдать должное его выдержке.
Стоически кормил Ноэля и рассказывал с выражением какую-то очередную сказку, чтобы мальчик кушал без капризов.
Чет быстро похлебал молока с хлопьями и, водрузив на плечи свой рюкзак, отправился в школу.
Мэг вечером ушла к Дэйву и до сих пор еще не вернулась.

Эрик был наверху, относил в кроватку Ноэля, когда в дверь постучали.
- Да? – спросила Крис, открыв дверь.
На пороге стояла немолодая сутулая женщина в джинсовом плаще с общипанным воротником.
- Я Молли, - сказала она мягким приятным, почти детским голосом. – Племянница Зоуи Тернер.
- А, - выдохнула Крис. – Так она была вашей тетей? Соболезную. Но, чем я могу помочь?
- Знаете, тетушка была вашей соседкой.
- Через три дома.
- Это не важно. Она хотела бы видеть своих соседей на вечере ее памяти. Это было ее последней волей.
Крис повела бровью.
- О, Молли, простите... благодарю. Но, думаю, я не смогу.
Женщина вздохнула.
- Какая жалость. Тетушка, наверное, хотела бы всех видеть.
- Я почти не знала вашу тетю, - виновато опустила голову Крис.
- Это не важно, мисс...
- Знаете, я попробую что-нибудь придумать.
- Просто знайте, что вас ждут. Если сможете... тетя Зоуи была бы счастлива.

---

- Ты сегодня не работаешь? – Мэг заглянула в комнату подруги, почуяв там возню.
- Нет. Взяла выходной.
- И куда идешь?
- Просто прогуляться.
- В этом старом черном плаще? – приподняла одну бровь Мэг.
- Да, нашла его. Почему нет. Побудешь с Ноэлем?
- Разумеется. Дэйв обещал зайти. Снова будет петь ему неприличные колыбельные.
Крис улыбнулась, расчесывая волосы.
- Ты не на свидание к красавчику?
- Нет, Мэг! Если скажу, тебе не понравится.
- А ты попробуй. – Мэг плюхнулась на кровать.
- Сегодня вечер памяти миссис Тернер.
- Что? И ты идешь?
- Кто-то недавно говорил, что тебя впечатлила ее смерть?
- Все так! Но, идти туда... - Мэг ссутулилась, серые глаза ее стали черными. – Ты же знаешь, я не переношу эту атмосферу. Мне хватило однажды... папы. – Нерешительно добавила она.
- Знаю. Поэтому, не предлагаю.
- А тебе-то зачем туда?
- Не знаю. Может, для чего-то нужно. Да ладно, Мэг, я недолго. Побуду десять минут, пособолезную и уйду.
- Ну, поступай, как знаешь, – смирилась Мэган.

В дом бывшей соседки Кристина зашла осторожно и нерешительно. Атмосфера, надо сказать, была та самая, от которой Мэг начинало мелко трясти и колотить.
Кристину, если честно, тоже малость била дрожь.
Играла приглушенная спокойная музыка, везде были расставлены маленькие букетики, зажжены свечи.
В гостиной в три ряда стояли стулья. Но заполнен был только первый ряд и частично второй.
Как оказалось, соседи не жаждали посетить вечер памяти старой миссис Тернер.
Кристина тоже уже сомневалась в необходимости своего присутствия, но нормы приличия не позволяли развернуться и сбежать.
Молли, которая сейчас стояла посреди гостиной перед невысоким пюпитром, заметила вошедшую Крис, грустно улыбнулась ей.
- Я благодарна всем, кто пришел, - опустив глаза, начала она. – Тетушка Зоуи была бы вам всем очень рада. Вы ведь были соседями! Она хотела, чтобы это мероприятие было светлым, радостным. Я сожалею о том, что в силу многих обстоятельств смогла приехать в Нью-Йорк только теперь, когда ее не стало. Именно поэтому, для меня вдвойне важно выполнить ее волю. Она была чудесным человеком, и я хочу поделиться с вами воспоминаниями о ней. Возможно, кто-то не знал ее достаточно хорошо, кого-то она и сама не знала, но главное, что сейчас мы вместе. Знаете, она не считала смерть чем-то ужасным, по крайней мере, последнее время. К сожалению, она увяла в момент, когда не стало дяди Питера, ее мужа. Их союз был настолько крепким, а история удивительной, что можно было бы написать об этом роман со словами «...и умерли они в один день». Я хочу рассказать вам то, что тетушка много раз рассказывала нашей семье.
Они познакомились с дядей Питером в Нью-Йорке в 31-м году. Тетя была совсем юной, и как она говорила, в тот момент жутко некрасивой из-за худобы и бледности. Бушевала Великая депрессия, она и ее маленький брат – мой отец, остались единственными из всей семьи, кто смог устоять перед косой голодной Смерти. Они потеряли родителей и старшую сестру.
А дядя Питер промышлял с друзьями бутлегерством и был сыном застрелившегося банкира.
Они случайно встретились на площади перед биржей, ее всю лихорадило, но она продолжала безуспешно искать работу. Обессилев, тетя Зоуи потеряла сознание, буквально упав к ногам дяди. И если бы не он, ее бы, наверное, затоптала толпа. Питер отвел ее к себе, накормил, но на этом все закончилось, они расстались. Тетя не совсем верно оценила намеренья дяди Питера и поспешно покинула его квартиру. Все, что они успели узнать друг о друге, это лишь имена. Удивительно, но случай снова свел их спустя два года. В огромном городе они вновь встретились. К тому времени дядя отдалился от своего занятия и открыл свою маленькую закусочную, в которую тетю Зоуи завел мой папа, чтобы поглазеть на сэндвичи.
Они поженились в 35-ом, через год у них родился сын.
Тетя и дядя держали свою закусочную.
А потом началась война.
Весть о смерти дяди пришла через год после того, как его призвали. Одному богу было известно, что тетя Зоуи пережила в этот миг. Она ждала второго ребенка, и дети, должно быть, были единственным, что заставляло ее жить дальше. Она делала все, чтобы они выжили.
Еще было письмо, удивительным образом пришедшее уже после смерти дяди, которое она получила. Он писал ей о том, как сильно ее любит, и что мысли о ней и детях помогают ему каждый раз в трудную минуту преодолевать боль, ужасы, тоску.
Это было что-то невероятное. Будто письмо специально затерялось, чтобы потом принести вдове весточку от ее любимого, снова свести их...
А спустя четыре года произошло чудо – дядя Питер вернулся. Выяснилось, что он был жив, но находился в плену. На войне он потерял руку, но это для тети не имело никакого значения.
За годы разлук и лишений они научились вдвойне дорожить чувствами, которыми одарил их Господь. Наверное, они были предопределены друг другу свыше. За время, что Питер считался погибшим, тетя ни разу не допустила мысли – выйти за другого. Хотя, она была настоящей красавицей. Но ей было невыносимо даже предположить, что кто-то может занять место дяди.
Когда-то, когда я была совсем девочкой и слушала эти рассказы тети, мне казалось, что такая любовь, списанная будто из книги, выдумка, приукрашенная нереальность. Но, теперь я понимаю, что тетя говорила правду. Так оно и было. Да, наверное, такую любовь очень сложно встретить. Мои родители, к сожалению, развелись, я и сама не смогла сохранить свою семью с первым мужем. Но пример моей тети не позволял мне разочароваться в мире, и однажды я встретила свою настоящую любовь, своего второго мужа. Возможно, если бы не тетя, я бы не нашла в себе силы дождаться, не нашла силы поверить ему, впустить в свою жизнь.
Тетя Зоуи и дядя Питер прожили в браке семьдесят три года. Серьезный срок для любви. Согласитесь.
Благодаря этому примеру, я теперь уверена, все мы лишь половинки, маленькие неяркие огоньки, блуждающие в темноте, которые могут стать целым, стать яркой звездой лишь тогда, когда найдут свою потерянную часть. Здесь очень важно не ошибиться, слушать свое сердце, внутренний голос.
Знаете, самое главное, что хотела бы сказать вам всем тетя: никогда не теряйте надежды и веры, не разочаровывайтесь в любви. Она есть, она реальна. И даже смерть не может ее разрушить. Она сильнее бед, боли, страданий, она – чудо и вечная жизнь. И вы станете самыми счастливыми людьми и сможете заключить в своей душе истинное чудо и божественный свет, если обретете свою настоящую любовь. Надо лишь никогда не терять веры!

Молли продолжала говорить что-то еще.
Но Кристина ее уже не слышала.
Тихая музыка, танцующие языки пламени свечей и мягкий, слегка подрагивающий голос племянницы миссис Тернер, вот-вот грозились лишить Кристину чувств.
Ей было нужно, просто необходимо, выйти на свежий воздух.
Поэтому она, зашептав извинения, встала, придерживаясь за спинки стульев, аккуратно пробралась к выходу, и на ходу накидывая на плечи плащ, вылетела на улицу.
В горле застрял комок, не позволяющий вздохнуть полной грудью.

Несколько минут Крис сидела на ступеньках дома миссис Тернер, закинув голову назад и подставив лицо ветру.
С неба сыпалась мелкая мокрая крупа.

Наконец, когда она пришла в себя, встала на ноги и побрела домой.
Зачем она вообще сюда пришла?
Зачем сидела все это время, слушая этот странный рассказ, похожий на бред?

Перед домом Кристины в вечерней густой темноте стояла красная машина.
Когда подошла поближе, то смогла различить и силуэт рядом с автомобилем.
- Привет! – произнес знакомый голос.
- Привет, - тихо ответила Кристина. – Ого! Красная? А где же белый конь.
Молодой человек махнул рукой.
- В прошлый раз, когда я здесь парковался, с нее сняли зеркала и диски. А еще какой-то козел поцарапал гвоздем краску на двери, написав там слово из четырех букв, означающее детородный орган.
Крис громко и глухо расхохоталась, захлопав в ладоши.
- Добро пожаловать в мой мир, мальчик! – и вдруг в момент стала серьезной. Сухо продолжила: - Я говорила тебе, вали отсюда. Будешь таскаться сюда, как на работу, разденут и эту тачку. А на двери напишут что-нибудь еще. А когда-нибудь разденут и тебя. Ты здесь чужак. Таких машин тут практически не бывает. Если тебе плевать на себя, пожалей хотя бы их, бедняжек. Или ты давно не ездил на автобусе.
- Ерунда. Ради тебя я готов пожертвовать одной, двумя, тремя, сколько будет нужно.
- Как благородно! – сгримасничала Крис. – Это моя цена, да, как у тачки? Если ты такой богач, лучше отдай эти деньги в приют.
- Так скажи – в какой.
Крис вздохнула.
- Иди ты! – она развернулась, собираясь уходить.
- Крис, я... я, правда не понимаю, - начал он, подходя к ней и беря за руку. – Не понимаю, за что ты так со мною? Но, как бы там ни было, я приехал извиниться. Прости за то, что произошло.
Она молчала.
- Извини.
- За что именно?
- За то, что...
- За то, что ты осел.
- За то, что я осел, - послушно повторил «осел».
- Бодучий.
- Ослы не бодаются.
- Бодучий осел.
- Ок. Бодучий осел. Ну что, мир?
- Ладно. Извинения приняты. – Устало потерла переносицу Кристина.
- Как твой друг?
- Нормально.
- Какие у вас с ним планы на будущее? Он тоже на неделю или задержится дольше?
- Как пойдет.
- Так значит, у меня совсем нет шансов?
- Даже у молочника Бобби больше шансов, чем у тебя.
- Класс! Кристина, я не хотел тебя обидеть. Я понимаю, ты услышала мой разговор по телефону. Но ты все не так поняла.
- Отлично! Я была шлюшкой, а теперь я еще и тупица! Такими темпами тебе придется каждые пять минут извиняться, парень.
- Я не называл тебя тупицей и шлюхой. Ты не такая, как все. И это прекрасно.
- Уже поздно, Рауль, - Крис передернулась от промозглого ветра.
- Может, поговорим в машине? Можем доехать до бара, выпить по коктейлю.
- Нет! Знаешь, я устала и не настроена на долгие беседы.
Он понимающе кивнул.
- А что, если я приглашу тебя на ужин? Завтра, например.
- Нет!
- Послезавтра?
- Нет.
- Когда-нибудь.
- Возможно.
- Ок.
Он достал из кармана маленький прямоугольник бумаги и положил Кристине в карман плаща.
- Знаешь, если надумаешь, звони в любое время. Я буду ждать.
Он подошел к машине, открыл дверь, послал Кристине воздушный поцелуй, сел внутрь. Тихо заурчал мотор, ярко засветились фары, и через секунду машина дунула вперед по дороге.

Крис поежилась, достала карточку из кармана.
На ней был набор цифр и подпись, напечатанная витиеватым шрифтом «Рудольф ДеШайн»
Боже, только такие надутые самоуверенные богачи могут называть детей столь дурацкими именами.
Совсем не мудрено, что он, когда представлялся ей, просил называть его просто «Рауль». На французский манер. Так его, якобы, зовут дальние родственники. И ему привычнее. Еще он позволял называть себя «Руди». Впрочем, любое склонение его имени, да хоть бы «Долли», звучало куда лучше, чем «Рудольф» - так зовут жирных кастрированных котов и мускулистых героев-любовников из дурацких книжек для скучающих домохозяек.

Кристина смяла карточку, уже, было, хотела выкинуть ее на асфальт, но что-то ее остановило.
Она сунула ее обратно в карман и пошла домой.
В гостиной было темно.
Зато на кухне горел свет.
За кухонным столом, уронив голову на сложенные руки, спал Эрик.
Рядом на столе стоял ящик с инструментами, одолженный Дэйвом, и разобранный тостер.
Крис неожиданно для самой себя улыбнулась.
Он был похож на ребенка, уснувшего в груде разбросанных игрушек.
Правой щекой он лежал на руках. Поэтому, сейчас Кристина видела только левую часть его лица. Обычную, умиротворенную сном.
Он показался ей таким трогательным и (странно, но!) красивым.
Удивительно странная причуда природы.
С одной стороны сделать человека дивно приятным собой, а с другой вылепить какую-то гротескную почти нечеловеческую маску.
А ведь так она поступает со многими. Только, чаще уродует душу, наделяя этой двуличностью.
Кристина невольно вспомнила лицо Рауля – прохладные голубые глаза, правильные строгие черты...
И Эрик со своим необычным лицом почему-то показался ей интереснее.
А он навсегда, навеки полюбил одну единственную женщину, странный человек из ушедшей эпохи, экспонат музейной витрины.
Почему же она, его Кристина, не ответила ему взаимностью?
Мало найти свою истинную любовь, надо уметь ее удержать и взрастить, уберечь от бушующего ветра, затопляющих ливней, палящего солнца.
Интересно, будет ли ждать эта половинка того, кто предопределен ей небом, и вернется ли «без вести пропавший» с поля боя к своей любимой, единственной?
Крис на цыпочках вышла в гостиную, взяла с кресла мягкий клетчатый плед, развернула его и осторожно накрыла им плечи Эрика, аккуратно провела рукой по волосам.
- Спокойной ночи, - прошептала она, гася свет, прежде чем отправиться к себе наверх.

Эрик проснулся глубокой ночью от согревающего его плечи тепла... долго не мог понять – в чем дело и где он.

А наверху никак не могла согреться в своей кровати, глядя в холодный безнадежно черный потолок.