По ту сторону света: Другая история Призрака оперы

Глава 15. (продолжение)

Из бара они возвращались вчетвером – Дэйв, Мэг, Кристина и Эрик.
Дэйв всю дорогу не умолкал ни на минуту, нес какую-то несуразицу, хохмил, размашисто жестикулировал, пару раз чуть не врезался в попадающиеся ему на пути столбы, пел дифирамбы Мэг, ну и Кристине, конечно же, как-то странно подмигивая Эрику, мол, «чувэ, не прохлопай ушами».
Эрик же упорно молчал, шагая поодаль, и рассматривая асфальт под ногами. И лишь иногда смущенно поглядывал на раскрасневшуюся от ночного ветра Кристину, которая хохотала, глядя на Мэг, орущую дурным голосом на всю улицу песни.
Дома их ждал Чет с миской чипсов перед телевизором и спящие Эффи с Ноэлем.
В общем, все было хорошо.
Поэтому, Кристина, поблагодарив Эрика за приятную компанию и проверив Ноэля и Эффи, сразу же отправилась к себе, спать.
Эрик решил не отвлекать тупо пялящегося в ящик пасмурного Чета, и тоже поднялся к себе. Спать, правда, не очень хотелось, поэтому, пришлось порыться в найденных книжках...
Спустя четверть часа заявился неестественно молчаливый Чет, даже не поинтересовался на предмет прошедшего вечера, быстро стянул джинсы и резво забрался на свой второй «этаж». Какое-то время сопел и чем-то шуршал. А потом потянуло чем-то мерзко-сладким, от чего у Эрика зачесалось в носу и запершило в горле.
Он прикрыл книгу, заложил между страниц палец и, приподнявшись, постучал в дно кровати.
- Че? - Чет свесил со своей полки косматую голову, будто летучая мышь, выпустил в Эрика мутное приторное облако. – Я думал, ты спишь.
- Я не спал. Я читал, - Эрик покашлял. – Ты чем там занимаешься?
- Хм, - Чет пожевал нижнюю губу, и, махнув рукой, продемонстрировал Эрику дымящуюся мятую папиросу. – Косяк забил. Хочешь затянуться? Неплохо прочищает мозги.
- Не прочищает, а забивает, - скептически приподнял бровь Эрик.
- Ну и зря. Много ты понимаешь в дури.
Эрик обиделся.
- Опиум, например? В Париже я знал одну неприметную лавочку, которую держал старый китаец...
- Чего? – вытаращился на него Честер так, что даже дымом подавился, прослезившись. – Ты чего несешь? Вы там сами-то что курили? Какой на фиг опиум, это тавка! У мексов из соседнего квартала в этот раз отличный товар.
Эрик скривился.
- И все же, потуши.
Чет, все так же вися вниз головой, сморщил нос в ответ.
- Ты чего бузишь? Не умеешь расслабляться сам, так другим не мешай. Мне надо подумать серьезно.
Но Эрик был непреклонен.
- Думать лучше на чистую голову, поверь. Зачем тебе забываться в дурном угаре при твоем-то уме и том, чем одарила тебя судьба?
- Интересно, чем же?
- Ты молод, красив, тебя любят. Этого мало?
- Ну да, как же, - огрызнулся Чет.
- И все-таки, погаси.
- Ну ладно, ладно. Папочка, - закатил глаза Чет, и голова исчезла.
Эрик снова постучал по дну.
- Эй, у тебя все хорошо? Ты странный сегодня.
- У меня лучше не бывает, - неохотно отозвался Чет сверху, и опять свесился вниз. – Просто зашибись. Я "молод, красив"... с любовью вот, правда, вопрос спорный. Зато, трахаюсь, как Терминатор...
Эрик громко захлопнул книгу, подоткнул ее себе под бок, взял лежащую рядом маленькую подушку и кинул ею в Чета. Тот ловко увернулся и показал Эрику язык.
- Господи! Сделай милость, Честер, избавь меня от этих похабностей.
- Слушай, - проигнорировал просьбу Эрика Чет, - а как ты думаешь, если девчонка к себе подпускает, дает без проблем, а вот, когда разговор заходит о чем-то большем, заминает тему... это что такое?
Эрик нахмурился.
- Поподробнее?
- Ну, если ты ей предлагаешь будущее... ну да, не блестящее, потому что, как бы, по Бульвар Уилшир пока не гуляешь, а живешь в вонючем районе Бруклина... но, всегда есть шанс все изменить. Как угодно, но есть... и ты готов... а она... она ничего толком не отвечает...
Чет говорил долго и вдохновенно, от того не заметил, как по лицу Эрика прокатилась волна мертвецкой бледности.
- Тогда, - наконец ответил Эрик, дождавшись, когда Чет замолчит, - боюсь, что рано или поздно она уйдет с другим. А ты останешься один.
Чет поцокал языком, растер в пальцах недокуренный косяк – хоть и жалко было, и снова исчез из поля видимости Эрика.
- А что именно ты говорил?
- Ничего, - глухо отозвался Чет сверху, долбясь кулаком в подушку, и взбивая ее. – Я вообще никому ничего не говорил, это гипотетическая ситуация, смоделированная. Сечешь? Проект по психологии в школе. Щупаю почву. У нас все отлично. Давай спать, мне завтра вставать рано.

---

Утром, после завтрака, когда Эффи и Чет ушли в школу, Мэг, забежав домой переоделась, и снова куда-то унеслась, а Ноэль тихонько играл в своем манеже наверху, Кристина решила разобрать чулан.
- Поможешь мне? – поинтересовалась она у Эрика, уходя на кухню за резиновыми перчатками и ведром с водой. – Тут тысячу лет никто не перебирал. Да я и сама не еще тысячу сюда не совалась бы, но, кажется, я слышала тут какое-то шуршание – боюсь, что мыши или крысы.
- Конечно! – полный энтузиазма, согласился Эрик.
Когда Крис вернулась и заглянула в чулан, то среди коробок, велосипедных колес, приставленных к стенке, и прочего хлама, обнаружила Эрика, который стоял, согнувшись над пыльным пианино, и с совершенно идиотской улыбкой ловко перебирал пальцами по деревянным клавишам.
Каждый раз, когда из-под его рук вырывался тот или иной не очень мелодичный перелив, губы его растягивались в улыбке еще шире, будто он слышал голос старого знакомого, которого не видел сто лет.
- Господи! – воскликнула Крис. - Я думала, тебя сожрала крыса-мутант. Ты так неожиданно пропал.
Эрик поднял на нее глаза, но пальцев с клавиш не снял.
- Кристина! – воскликнул он. – У тебя в доме есть пианино?
- Разумеется, - немного заторможено сказала Крис. – Этой гробине чертова туча лет. Как не развалилась-то еще...
- А почему оно здесь?
- Эмн... Ну, раньше оно стояло в гостиной. Когда он... был жив. Я на нем играла. А потом... в общем, потом мы оттащили его сюда, – созналась Кристина. - Толку от него все равно никакого. Оно слишком о многом напоминало.
Эрик снова сыграл что-то невразумительное, ласково касаясь каждой клавиши, будто пальцы его касаются не деревянных пластинок, а женщины.
- Оно расстроено.
- Ну да, расстроилось. Я бы тоже «расстроилась», сидя много лет в темном чулане.
- Мне его жаль, - сказал Эрик честно и погрустнел. – А можно... можно вернуть его в гостиную?

Крис колебалась.

- Пожалуйста. Нельзя лишать жизни музыкальные инструменты раньше их срока. Они призваны рождать музыку. Нельзя заточать их в темницу безмолвия. Они начинают чахнуть совсем как люди. Посмотри только на него: оно расстроилось, вместо гармонии выдает какую-то какофонию, его сердца не слышно.
Крис усмехнулась.
- Сердца пианино? Да ты философом, что ли, стал?
- Ну да, – ответил Эрик совершенно серьезно. – У каждого музыкального инструмента есть сердце. И душа. Они ведь тоже по-своему живые.
- Ну... - Крис задумалась. - Ну ладно. Если хочешь, можем вытянуть эту штуку обратно, в гостиную. Только, оно тяжелое, хоть и на колесиках.
- Ничего, я передвину его сам.

Через четверть часа пианино занимало свое законное место у стены. Фикус, которые долгие годы закрывал своими листьями голую стену, был бессовестно веселен в другой угол.
Еще спустя некоторое время, после продолжительной возни, пианино было настроено.

Кристина с интересом наблюдала за тем, как ее новый знакомый, вооружившись ключом, возится с музыкальным инструментом.
Изголодавшееся по вниманию пианино будто чувствовало чуткие заботливые руки и теперь мурлыкало и довольно урчало.
И если Крис долгие годы на инструмент была зла и обижена, то Эрик проявлял к нему недюжую нежность. Такую, что любая бы женщина позавидовала.

Когда все было закончено, Эрик не сдержался и уселся за пианино, начал наигрывать какую-то мелодию. Надо заметить, очень красивую. Настолько, что Кристина почувствовала тоску по былым временам, когда могла проводить по несколько часов за игрой.
- Это что-то из твоего времени? – не сдержала любопытства Крис.
- Это отрывок из моей оперы.
- Красиво, - совершенно искренне сказала восхищенная она.
Эрик промолчал, даже предсказуемого «спасибо» не сказал. Просто сидел, опустив голову, утопив безвольными пальцами клавиши.
И Кристина поняла, что надо что-то делать. Она подставила табуретку, села рядом. Сыграть что-то в четыре руки было весьма заманчивой идеей. Но сейчас ей хотелось несколько другого.
И он, будто прочитав ее мысли, вдруг попросил:
- Поделись со мной чем-нибудь, Кристина. Пожалуйста. Ты можешь спеть?
- Спеть? Ты, правда, этого хочешь?
Он кивнул.
- Вчера ты чудесно пела. Хоть и странная была музыка, но ты пела прекрасно.
- Знаешь, - призналась Кристина, скосив на него глаза, - я ни разу не оперная певица, и почти не помню оперы твоего времени, чтобы представлять их тебе. Боюсь, я тебя разочарую.

Эрик в ответ на ее слова повел плечом. Хотя, горечь разочарования он даже при выдающихся актерских способностях скрыть не смог.

- А я и не прошу оперу. Можно что-то на твой выбор? Мне было бы интересно.

Крис почесала затылок.
- Все, что угодно?
Эрик кивнул.
- Ладно, сам напросился. Убирай руки с клавиатуры.

Несколько секунд Кристина примащивалась, трогала подушечками пальцев клавиши, задумчиво смотрела на свои пальцы. И вдруг заиграла. Тихую грустную мелодию.

I'm just the pieces of the man I used to be
Too many bitter tears are raining down on me
I'm far away from home
And I've been facing this alone
For much too long
I feel like no-one ever told the truth to me
About growing up and what a struggle it would be
In my tangled state of mind
I've been looking back to find
Where I went wrong

Too much love will kill you
If you can't make up your mind
Torn between the lover
And the love you leave behind
You're headed for disaster
'cos you never read the signs
Too much love will kill you
Every time
Эрик вдумчиво смотрел куда-то поверх Кристининой головы.
- Я предупреждала.
- А я не сказал, что мне не понравилось.
Крис облизала внезапно пересохшие губы.
- Это его любимая песня. Была.
- Твоего отца? – осторожно поинтересовался Эрик.
Крис кивнула.
- Ладно. Проехали. Давай по-другому. Я знаю, что тебе понравится, – сказала Кристина, и вдруг запела:

Mais jamais, je ne pourrai vivre sans toi,
Je ne pourrai pas:
Ne pars pas, j'en pleur'rai
Je te cacherai et je te garderai,
Mais mon amour, ne me quitte pas!

Глаза у Эрика округлились так, что казалось, еще немного, и глазные яблоки просто вывалятся.
- Ты знаешь французский?
- Нет, - засмеялась Кристина. – Просто слова песни помню.
Эрик посидел несколько секунд в тишине, потом ответил:
- У тебя удивительный голос, Кристина.
- Да ладно. Обычный.
- Не хочешь начать петь?
- Где-нибудь на улице, приставая к прохожим со шляпой, чтобы в ту кидали деньги?
- Нет! Я серьезно. На сцене, например.
- Нет, Эрик! – строптиво вздернув подбородок, ответила Крис. - У меня и так довольно забот. Не хватало еще к этому прибавить музыцирование.
- Но ты рождена для этого. Разве нет?
- Понятия не имею, для чего я была рождена. Видимо, у Бога в тот день зависли «Симсы», и он решил создать нового персонажа в моем лице, над которым можно было бы ставить эксперименты. Нет, мне нравится петь, и нравится музыка, но я не хочу никакой сцены, Эрик. Правда.