Судьба — это такая штука, которая обожает преподносить сюрпризы. И самое дурацкое, что ты никогда в жизни не сможешь понять, что ждет тебя за углом: хорошее или плохое. Ты просто фактически вслепую идешь по жизненной дороге. Есть только ты и туманная шаткая тропа, ведящая в никуда. В любой момент ты можешь споткнуться, в любой момент погрязнуть в таком болоте, из которого нет выхода. И это как раз самое сложное в жизни, как назло.
***
Увидев эту девушку, я словно впала в транс. Я подчинялась каждому колебанию ее связок или взмаху конечностей. Почему–то мне так хотелось верить, что в этом грязном и несправедливом мире есть такой человек, который поймет тебя, как никто, и у которого хранится большая часть твоих секретов. Но мне не верилось. То ли это потому, что я слишком недоступна и недоверчива, то ли из–за того, что я очень сильно доверяю своим родителям, которые бы посчитали это абсурдом.
Но все же что–то заставляло меня следовать за этим загадочным существом, а точнее, за полами ее безмерной рубашки. Недобрый ветер колыхал из стороны в сторону ее длинные волосы, которых, похоже, долгое время не касалась расческа, так что они обрамляли ее лицо, придавая все большую странность и загадочность.
Наконец, я нагнала ее.
— Куда мы идем?
— За ответом.
Она всегда так странно отвечает?
— Мне нужно домой...
— Ты больше никогда не увидишь меня, если пойдешь домой, Нура.
Дрожь прошлась по телу.
Она произносила мое имя очень по–особенному, так одновременно холодно и тепло, что хотелось забиться в угол и закрыться руками, лишь бы не слышать этого.
— Почти дошли, — услышала я еле. Ее голос был словно сплетен из каких–то тонких волшебных нитей. Она то специально срывала его, то шептала, как умалишенная, то говорила вполголоса, то обычно. Это очень странная девушка. Очень.
Мы стояли напротив каких–то ржавых качелей, забытых Богом. Место это было словно скрыто двумя ивами, с двух сторон обрамивших его. Оно было словно изолировано от мира сего, ограждено какой–то потусторонней силой.
Возможно даже никто и не замечает их, проходя мимо. Но мне почему–то "посчастливилось" оказаться тут. Неужели здесь я найду ответы на свои вопросы?
Черт, Нура, просто научись доверять людям.
Я подошла ближе, пока Мэри уже медленно качалась на качелях с легкой улыбкой, застывшей на губах.
Рукой дотронувшись до перил вторых качелей, я посмотрела на нее.
— И зачем мы здесь?
Молчание и лишь только невыносимый скрип качелей.
— Мэри, зачем ты меня сюда привела?, — я повторила вопрос.
Она наконец остановилась, перебирая ногами по земле и остановила свой взгляд на мне.
— А ты разве не помнишь это место?
Я нахмурилась.
— Почему я должна помнить это место, не понимаю?
Она встала и направилась ко мне.
— Вот, сядь сюда, — указала на качели.
Я нехотя сделала это.
— И что теперь?
— Сильно раскачайся и закрой глаза. Ты все вспомнишь, Нура.
Во мне все кипело, но я не решилась перечить.
Так, как там разгоняться? А, точно, нужно оттолкнуться ногами от земли.
Сначала я качалась медленно, а потом скорость моя постепенно усилилась, и ветер стал играть с моими волосами.
— Закрой глаза, — послышалось.
Я зажмурилась и крепче схватилась за поручни. И, кажется...
Flashback
— А попробуй догони! Попробуй! Не догонишь!
Заливистый смех двух малышек озарил маленькую полянку, на которой они любили играть.
Белокурая коротышка с двумя симпатичными хвостиками бежала за черненькой проворной сестричкой с двумя тугими косичками.
— Мэри, я уже устала! Хватит бежать!
— Ты сначала догони меня!
Своей маленькой ручкой светленькая дотронулась до плеча сестры.
— Все, засалила. А теперь давай, пошли, нас поругают родители.
— Ну давай покачаемся всего пару раз! Ну Нура, прошу!, — неугомонная хулиганка уже восседала на качелях и раскачивалась как можно сильнее.
Белокурая понуро села на соседние и стала медленно водить ногами по земле.
— Нам влетит по полной, Мэри. Мы ушли далеко от дома.
— Ну ты и зануда!, — прокричала сестра, высовывая Нуре язык, — иди, иди! Тебя там, наверное, Дженсен заждался!
— Мэри!, — вспылила малышка.
Звонкий смех сестры отдался в ушах Нуры.
— Ты как хочешь, а я иду домой. Только потом не жалуйся и не проси еду.
Белокурая встала и коротенькими ножками заковыляла прочь.
А черненькая остановилась, с грустью провожая ее взглядом. Ну вот, так всегда. Она слишком правильная. Слишком пунктуальная. Это порой не дает им нормально общаться. У нее свои взгляды, свои правила. А Мэри хочется свободы, жизни без ограничений. Она знает, что в такой семье ее выходки не прокатят и будут сильно наказываться. Но она ничего не может с собой поделать — ее натура — рваться на свободу из клетки. И это служит причиной ее отстранения от людей, которые совсем другого мнения.
The end of flashback
Кажется... Все встало на свои места.
Я резко открыла глаза и остановила качели, слезая оттуда, как ошпаренная.
Я стояла, с ужасом разглядывая их.
Довольная улыбка красовалась на лице Мэри.
— Ну что, сестрица?
Сестрица. Это запульсировало у меня в голове.
Я в последний раз испуганно оглядела ее и унесла ноги отсюда куда подальше. Куда угодно, лишь бы подальше от этого места.
Оно было словно проклято. Я ненавидела это место.
