Хандан Султан и Дервиш Паша

Глава 12. In memories.

«22.02. Я периодически проваливался в сон, но, когда она, превозмогая боль сковывающую тело, крепко сжимала мою руку, я резко просыпался и начинал разговаривать с ней. Я привык просчитывать все свои действия на три шага вперед, но в ту ночь я боялся проиграть судьбе.

18.04. Наступила весна. Египет в очередной раз подарил надежду: привезенные заморские лекарства снимали болевой синдром и приносили облегчение. Мы выиграли время и наслаждались каждой минутой, подаренной Аллахом.
За 20 лет поместье в Эдирне ничуть не изменилось: ему словно были чужды столичные неурядицы и сиюминутная суматоха. Старая аллея, проходящая под кронами вековых дубов, хранила спокойствие и тишину.

- Мой лев обдумывает план возвращения северного побережья, а также присоединения венецианских островов. Осенью предстоит тяжелый поход. Дервиш, как ты считаешь, получится ли собрать…
- Тссс. Наш повелитель больше не маленький мальчик. Твой сын вырос, Хандан. Он – воин, полководец, отец, султан семи континентов. А ты хрупкая женщина, которой нужен покой.

Дабы прервать поток лишних слов, я решительно поцеловал её бледно-розовые губы. Пронзительный взгляд, невзначай брошенный на меня исподлобья, как бы вопрошал: «а ты действительно не обидишь?». Мне было 17, когда я впервые окунулся в омут этих глаз, с тех пор ничего не изменилось. В атмосфере насилия и интриг она сумела сохранить свою невинность, оставшись совершенно чистым и неиспорченным человеком.

07.05. Встречаем Кадира с Хеленой. Они привезли благую весть. С позволения Аллаха через несколько месяцев я возьму на руки внука или внучку. У меня есть единственная просьба, но об этом позже. Новость об интересном положении Хелены вдохнула в Хандан вторую жизнь. На днях я застал её вышивающей молитву на рубашке, предназначенной для будущего малыша.

- Дервиш, мальчик или девочка? Я взяла нейтральный изумрудный цвет. Посмотри, какая красота выходит.
Тогда я впервые заметил капли крови на светлой аккуратно сложенной ткани. Она сказала, что уколола палец об иголку, но может ли быть столько крови от маленькой ранки?

29.05. Лето в Эдирне – это рай для души и тела. Среди тенистых аллей даже в знойный день можно найти живительную прохладу. Хандан сидела у пруда, чуть придерживая рукой переплетенный томик иранского поэта Фарид ад-Дин Аттара. Она была, пожалуй, самой начитанной султаншей во дворце. Пока остальные были заняты дворцовыми интригами, Валиде поглощала книги – одну за другой. Изящная и легкая, она словно сошла с картины европейского художника. Я старался зафиксировать в памяти этот образ: ниспадающие на плечи каштановые волосы, воздушное кремовое платье, аристократичность бледной кожи, которой никогда не было ни у меня, ни у моей семьи.

30.11. Помнишь, ты вложила мне в руку этот медальон с молитвой, когда я ехал в Каир навстречу бунтовщикам и верной смерти? Я скептик, но ни разу его не снял. Ты уберегла меня, я тебя - не смог. Я возвращаю тебе твой оберег, моя султанша. Пусть он покоится рядом с тобой. Отныне всё, что произойдет в моей бренной жизни, не имеет никакого значения.

Любые дороги имеют свойство заканчиваться, любую роскошь время превращает в песок. Истинную ценность имеет только то, что ты носишь у себя в душе, ибо твоя душа бессмертна. Твоя история, Хандан, будет передаваться из поколения в поколение. Кто-то назовет тебя падшей женщиной и захочет кинуть в тебя камень, кто-то скажет, что ты слаба и твое имя недостойно титула Валиде Султан. Я один из немногих, кто видел твою душу изнутри: ты – первая женщина падишаха, которой удалось разрушить узы золотой клетки. Вопреки всем правилам, ты поставила любовь выше многовековых устоев. Отныне твои дети и внуки не будут пешками дворцовых интриг, они свободны от рождения. Прощай, моя Хандан».

Дочитав последние строки, Хелена кинула тетрадь на диван и рукавом шелкового платья стала небрежно вытирать слезы, градом хлынувшие из глаз.

- Приготовьте карету, мне нужно во дворец к Дервишу паше, - приказала она слуге, выходя из своих покоев. Проходя по коридору собственного поместья, она встретила Кадира и в истерике рухнула в его объятья.
- Кадир, Кадир. Ты не представляешь, как он любил маму. Я думала, их связь была нелепой случайностью, ошибкой, ведь он столько раз ее бросал, но это чувство …это чувство больше, чем любовь. Мне нужно к нему во дворец, я срочно должна увидеть отца, - произнесла Хелена.
- Милая, Дервиш паша рано утром покинул Стамбул. Он просил передать тебе одну вещь, которую я еще ночью положил на тумбу в твоих покоях», - ответил Кадир.

Хелена разрыдалась еще сильнее. Вытирая красные, опухшие от слез глаза, она скинула с себя дорожный плащ и уверенным шагом направилась в детскую.

«Отныне твои дети и внуки больше не будут пешками дворцовых интриг», - эти слова на повторе крутились у нее в голове и болью отдавали прямо в сердце. Подойдя к колыбели, Хелена склонилась над трехмесячной малышкой, которая одарила маму беззубой улыбкой.

«Ты даже не представляешь, моя принцесса, какой дар мы получили ценой жизни других людей. Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе эту бессмертную историю, моя маленькая Хандан», - тихим голосом произнесла Хелена и, понимая, что не имеет морального права на слезы, улыбнулась дочери.