Считаю до трёх

Часть 6

Дерек никогда не страдал подростковыми глупостями. Ему хватило одной и фатальной – связи с Кейт. Потом было много боли и еще больше чувства вины. Собственно, только они и были. На то, чтобы вести себя как кретин, не оставалось сил или мало-мальского желания.

Теперь Дереку кажется, что настало время это компенсировать. Как будто есть определенный список, в котором каждый пункт нужно отметить галочкой. И он отмечает.

«Сидеть в машине рядом с чужим домом» – первая чернокрылая птичка приземляется на невидимую бумагу, цепляясь когтистыми лапками.

Следом за ней несется вторая, вбивается напротив «Молчать в телефонную трубку». Дерек набирает номер и опасается, что таких птах налетит целая стая. Все это было бы просто глупо, или забавно-глупо, или смешно, или даже нелепо-романтично, если бы не.

На самом деле Дереку не смешно и не неловко из-за своего поведения, он просто замешкался в растерянности. И может быть, если бы он хуже знал себя, он решил бы, что ему немного страшно.

Стайлз два дня не берет трубку. Дерек все же не подросток, он позволяет себе только пару попыток за день, получает после тягучих длинных гудков раздраженную тираду из коротких – и отключается.

На третий день гудки проваливаются в глубокий, темный колодец тишины. Она вязкая, в ней пульсирует только едва уловимое, прорывающееся сквозь помехи сотовой связи сердцебиение и шелестит бархатно дыхание.

Дерек все еще не знает, что сказать, и воздух застревает у него в горле. Слова никогда не были его сильной стороной. Разорвать кому-нибудь глотку – всегда пожалуйста, но объяснить шестнадцатилетнему подростку, почему он оказался в постели с оборотнем... Да что там, Дерек себе-то это объяснить толком не может. Хотя он как раз знает, что объяснения в таких делах не помогают, объяснения – слишком по-человечески, а то, что потащило Дерека к дому Стилински, – это звериное, это нерассуждающее и беспрекословное.

Как сказать такое Стайлзу?

Тишина топчется между ними на мягких лапах с полминуты, потом Стайлз жмет отбой. Дерека на миг ведет, будто в кровь ему вкачали алкоголь, разбавленный аконитовой настойкой.

За спиной негромко хмыкает Питер, умеющий появляться так, что даже оборотень не услышит. Перехватывает взгляд племянника, лукаво щурит глаза и исчезает на втором этаже. Промолчать его заставляют разве что ошметки инстинкта самосохранения.

В Дереке впервые с ночи смерти Джерарда вскипает прежняя ненависть к Питеру, кристально-понятная и простая. Жаль, в том списке нет пункта «Убить воскресшего родственника-мудака». Напротив него Дерек с удовольствием всадил бы пару галочек.

На следующий день после еще полуминуты тишины трубка в руке Дерека вздыхает.

- Из тебя отстойный телефонный собеседник, в курсе? Твое молчание не такое выразительное, как угрюмая рожа.

Дерек хмыкает.

- Не очень-то многословно для того, кто так настойчиво названивает, - замечает Стайлз.

- Разве настойчиво?

- По твоим меркам – просто пиздец как.

Дерек не уверен, но вроде бы Стайлз раньше редко матерился. Хотя в чем он вообще уверен насчет этого пацана, кроме того, что Стайлз преданный, смышленый и способен заболтать до смерти самого сатану.

- Так что ты хотел еще... добавить? – устав ждать от него реплику, спрашивает Стайлз. Последнее слово волоком тащит Дерека к их прошлому разговору, и в голосе Стайлза лязгает сталь.

Нет, телефоны – это точно не для них. Дереку нужно смотреть ему в глаза, нужно видеть, как меняется подвижное лицо, нужно чувствовать запах. Только так он, может быть, поймет, что ему делать.

- Могу я тебя увидеть? – спрашивает он. Просит. Если бы Стайлз имел точное представление о том, насколько часто Дерек кого-то о чем-то просит вот так, он бы, возможно, впечатлился.

Хотя Стайлз, наверное, примерно знает. И всего лишь глухо фыркает, будто в ответ на самую тупую шутку на свете.

- Нет, - спокойно и безапелляционно говорит он.

В трубке снова тихо, но теперь это мертвая тишина разорванного соединения.

Дереку мерещится мерзкое хихиканье дядюшки Питера где-то в глубине дома.