Семейные узы

Где пожар?

На подвеску, лежащую сейчас на его правой ладони, Гарри смотрел с чем-то близким к панике. Смотрел на массивную серебряную цепочку, которая свисала между его сжатых пальцев до самого пояса. Он прикинул, что подвеска легко скроется под рубашкой, если он захочет ее надеть, и немедленно удивился, с какой стати ему захочется носить на шее осколок души Волдеморта. Внезапно его стал разбирать смех: он не сомневался, что подвеска в его ладони принадлежала Волдеморту. А вот была ли она хоркруксом? Густые волны магии Темного Лорда, которыми подвеска пульсировала, вроде бы именно на это и указывали.
На несколько секунд Гарри ошеломленно застыл, мысли разбегались. Он держал в своих руках осколок души Волдеморта. В нескольких футах позади него стояла его мать и создавала шумовую завесу, болтая о дорогом фарфоре и что Сириусу стоило бы попытаться сохранить побольше вещей, оставшихся от его семьи. Отец находился там же, бурча нечто, что могло сойти за положительный ответ. Отец! Нужно показать подвеску отцу, подумал Гарри. Но Лили не подавала никаких признаков готовности немедленно куда-нибудь уйти. Может, стоит попросить немного воды? Кажется, голова у него уже не очень варит. Можно и так.
– Ужин готов! – прилетел от двери голос крестного, заставив Гарри подпрыгнуть и почти выронить подвеску. – Тьфу ты, мамин фарфор! А мне казалось, я от него избавился!
– Но он очень симпатичный! – запротестовала Лили.
Гарри действовал на инстинктах: он достал часы из внутреннего кармана своего жилета, радуясь, что не додумался его сменить, посмотрел время, а затем вернул часы на место, вместе с подвеской.
Он похлопал себя по карману, неуверенно и облегченно улыбнувшись, обнаружив, что тот остался плоским. Все приличные портные зачаровывали карманы на пошитой ими одежде так, что те не выпирали, даже когда забиты под завязку. Это были обычные, стандартные чары, которые позволяли хранить кошельки и часы так, чтобы те не нарушали силуэта распухшими карманами и не показывали, что там что-то есть, а Гарри просил такие для всех своих курток, жилетов и брюк с тех пор, как начал носить карманные часы. Хоть ему и не грезилось никогда, что в один прекрасный день его любовь к карманам для часов сослужит ему службу.
– Он розовый, Лили! – пожаловался Сириус в качестве собственного аргумента.
– Тут замечательный узор! – не сдавалась Лили. – И со всей нашей толпой в штабе фарфор тебе просто необходим!
– Как скажешь, Лили, – закатил он глаза. – Все равно уже пора идти на ужин; лекцию о достоинствах розовых чайных чашек ты можешь прочитать мне и потом.
– Я и не заметил, что уже пора, – с усилием выговорил Гарри, усилием воли удерживаясь от дрожи в голосе.
– Тебе было в удовольствие покопаться в барахле моих предков? – подколол анимаг-пес.
– Ну, да, это было так занимательно! – высказался Гарри, не позволив сорваться с губ отчаянному крику и послав его туда же, куда и рефлекторное желание сбежать. – Серьезно, не мог бы ты назначить мне разбор библиотеки или что тут у тебя в этом смысле? Я бы с радостью избавил тебя от книг, которые, по твоему мнению, тебе не нужны, – добавил он, изо всех сил стараясь представить, что бы он сказал, если бы не нашел подвеску. Как бы там ни было, это прозвучало достаточно в его духе, отстраненно решил он.
Сириус, должно быть, тоже так подумал, потому что засмеялся над своим крестником.
– Вот потому ты и не в библиотеке, парень. Ты бы тогда вообще ничего больше не сделал! – воскликнул Сириус, потрепав крестника по голове.
Гарри чувствовал такую слабость, что чуть не рухнул от этого прикосновения.
– Ну, по крайней мере, я бы не провел последние несколько часов, рассматривая розовый фарфор, – оцепенело указал Гарри, поблагодарив неизвестное услышавшее его божество за то, что поддался своим настырным рефлексам, и за то, что был распределен на работу в гостиную. Что было бы, если бы вместо этого его отправили в библиотеку? Он бы и не знал ничего, а подвеску бы выбросили вместе с их шансами раз и навсегда завершить жизнь Волдеморта.
– Видишь, Лили? – спросил Сириус, поворачиваясь к рыжей женщине. – Никто не хочет оставлять розовый фарфор!
Гарри воспользовался возможностью подойти к отцу.
– Нам надо уйти, – прошептал он, делая вид, что осматривает навершие серебряного канделябра. Мастер зелий пристально посмотрел на сына, автоматически проверяя его на наличие каких-либо травм. Не заметив ни одной, он снова обратил внимание на лицо Гарри. – Немедленно, – произнес Гарри одними губами и обернулся к крестному.
Северус внимательнее присмотрелся к сыну. Интуитивно он понимал, что это не имеет ничего общего с усталостью Гарри или с отвращением к розовому фарфору, если уж на то пошло. Для тех, кто его не знал – а именно так и можно сказать о его биологической семье, подумал мастер зелий с оттенком горечи, – Гарри выглядел, как заскучавший над учебниками подросток, мечтающий покончить с делами, которыми его нагрузили. Основная проблема заключалась в том, что Гарри никогда не скучал и, скорее всего, никогда не заскучает над учебниками. А сверх того такая подробность, что на мгновение, когда его мать и крестный отец на него не смотрели, у него стало такое лицо, словно его охватил дикий ужас; нужно выбираться отсюда, и поскорее.
Именно с этой мыслью он последовал за все еще беззаветно ссорящимися Лили и Сириусом на кухню, а Гарри шел рядом с ним, немного потерявшись в собственных мыслях; он сжимал и разжимал кулаки, а в его глазах царила пустота. Разум Северуса вновь наполнился страхом, он снова стал перебирать худшие из возможных сценариев. Учитывая, о чем они говорили всю ночь и почти все утро, существовала высокая вероятность, что Гарри придумал что-то насчет хоркруксов Волдеморта.
– А вот и вы! – воскликнул Джеймс, широко улыбаясь Гарри, Лили и Сириусу и даже не посмотрев в сторону мастера зелий; со всем терпением, которому он научился, вечно игнорируя подобную мелочность патриарха Поттера, Северус сосредоточился на том, чтобы сочинить оправдание, благодаря которому они с Гарри смогли бы уйти из штаба обратно в Силбриф. Совершенно неожиданно, нужный повод пришел со стороны близнецов Уизли.
Хотя, может, не так уж это и удивительно. За прошедший учебный год Фред и Джордж Уизли вошли в число его лучших и наиболее воодушевленных учеников. Зелья были одной из тех СОВ, которые они взяли, и – пускай по предмету у них было только Выше Ожидаемого – Северус решил все равно принять их на Продвинутое Зельеварение. Получше изучив конфискованную у них продукцию, он предположил, что их оценки являлись в основном следствием того, что стандартная программа нагоняла на них тоску, а не какой-то там бездарности.
Так что в первую неделю последнего семестра он подошел к ним и спросил, интересует ли их возможность сдать дополнительный экзамен, чтобы он мог с чистой совестью принять их в свой класс. Данная практика была довольно распространенным явлением среди учеников, которые сдали СОВы лишь немногим хуже, чем требовалось для поступления на продвинутый курс, хотя сам он вообще-то такой экзамен никогда не проводил; в прошлом ученики скорее чувствовали облегчение от того, что не нужно будет посещать его предмет еще и на шестом и седьмом курсах, считая его, как он думал, слишком тяжелым. Однако в последний год нашлись аж трое учеников, которые проявили подобную заинтересованность; Фред и Джордж с энтузиазмом вцепились в этот шанс – особенно после того, как Северус озвучил причину, по которой счел, что у них присутствует талант к зельеварению, – и в результате стали двумя из трех учеников, которых таким вот образом допустили на Продвинутое Зельеварение.
С тех пор они преданно старались доказать ему, что он был прав, и демонстрировали свои таланты во всей красе; их оценки стали самыми высокими на курсе, а эссе были прекрасно составлены и полны подробностей. Флитвик – чей курс близнецы также посещали – даже прямо спросил у него, в чем хитрость. Однако в результате он вдруг обнаружил, что у двух Уизли развилось нечто, что Гарри в шутку назвал «легким проявлением идолопоклонничества». И пускай мастер зелий тоже это подозревал, он постоянно отрицал подобные обвинения, называя их наглым поклепом, изображая при этом максимально доступную ему степень высокомерия. Однако теперь он оказался благодарен за это легкое идолопоклонничество, которое взрастили близнецы, поскольку оно дало ему небольшую лазейку, на основе которой он смог спланировать свой, скажем прямо, побег.
– Так что, Вы уже работаете над чем-нибудь новеньким, профессор? – спросил Фред Уизли, его нетерпение откровенно отразилось на лице его брата-близнеца.
– Да, есть кое-что, – кивнув, подтвердил Северус, – но пока это не больше, чем идея, так что прошу вас двоих простить меня, если пока не стану вдаваться в детали. По правде сказать, на данный момент это скорее эксперимент и...
И это именно то, что нужно, понял он, отодвинув мысли о куче древних рецептов зелий, которые он обнаружил в Орбейне и возродил, «модифицировав» под свои нужды, чтобы иметь возможность применить их на практике в предстоящей войне. В голове отчетливо сформировался план, плюс ко всему челюсть Северуса слегка отвисла. Его рука, державшая стакан воды, который он как раз подносил к губам, замерла на середине движения, брови задумчиво взлетели. Он лишь понадеялся, что Гарри не слишком отвлекся и сможет подыграть.
– Гарри, а ты не помнишь, мы вообще не забыли снять с огня то зелье?
Гарри обернулся посмотреть на своего отца, растерянное выражение на его лице в секунду сменилось пониманием, прежде чем его собственные черты виртуозно сложились в образцовую картину внезапного озарения.
– Ты про то зелье, которое мы начали вчера вечером? – спросил Гарри, распахнув зеленые глаза. – Которое экспериментальное и крайне нестабильное, даже если не доводить его до кипения, и которое мы должны были сегодня утром снять с огня? – продолжил он, постепенно повышая голос; разговор за столом прервался, все взгляды скрестились на двух волшебниках. Гермиона и миссис Уизли казались испуганными, Фред и Джордж сильно заинтересовались, а остальные несколько обеспокоились. Северус почувствовал себя до странности гордым за актерское мастерство сына.
– Да, именно про него, – согласился мастер зелий, медленно поставив на стол стакан, который все еще сжимал в руке.
– Скажи, что ты хотя бы, – попросил Гарри, вцепившись в стол и испуганно уставившись – и есть шанс, что он просто прикрывал этой паникой ту, которую уже держал в себе, подумал Северус, – отменил приказ, которым запретил домовым эльфам появляться в подземельях.
– А ты? – спросил мастер зелий, позволяя части паники, клокотавшей в его груди от охватившего его беспокойства за сына, отразиться в голосе.
В мгновение ока и отец, и сын выскочили из-за стола, в отчаянии глядя друг на друга.
– Каковы шансы, что мы и правда взорвали подземелья Силбрифа? – спросил Гарри, без лишних слов разворачиваясь к гостиной, где находился ближайший камин.
– Прошу нас простить, – вежливо произнес Северус, оглядываясь на испуганную толпу, которую покидали, – но лучше бы нам... Слушайте, есть серьезная вероятность, что мы все-таки взорвали подземелья...
– Тогда вперед! – поспешно подтолкнул его Артур, большая часть собравшейся вокруг стола компании абсолютно согласно закивала.
– Что вы вообще там варите? – удивился Сириус, за секунду переходя от волнения к тревоге.
Джеймс выглядел так, будто съел что-то кислое, но воздержался от комментариев. Не то чтобы Северус вообще стал бы обращать на него внимание.
– Вы действительно можете взорвать все подземелья замка одним зельем? – изумленно спросил Джордж, на что Северус кивнул и повернулся, чтобы последовать за своим сыном.
– Не в первый раз и не в последний, – пробормотал мастер зелий, оглядываясь через плечо. – Мистеры Уизли и Уизли, напомните мне начислить вам по пять баллов каждому в начале учебного года! – велел он и бросился к камину, восклицание: «Круто!» – раздалось у него за спиной как раз в тот момент, когда он увидел, как его сын исчезает в вихре зеленого пламени. Не теряя больше ни секунды, он и сам шагнул в камин. – Силбриф, – скомандовал он и исчез.
Как только он очутился в собственном доме, его глаза встретились с испуганным изумрудным взглядом сына. Гарри практически потряхивало, он был бледен и напряжен, как в ту первую неделю после кладбища и возрождения Волдеморта. И хотя Гарри смотрел прямо на него, Северус сомневался, что сын на самом деле его видел, настолько глубоко он ушел в собственные мысли. Левую руку он прижимал к сердцу, пальцы впились в ткань жилета с такой силой, что это должно было причинять боль. И все же Гарри не показывал никаких внешних признаков недомогания; только ужас и шок или странная комбинация обоих этих переживаний в сочетании с недоверием.
– Если это... то он... то я... – сам себе бормотал подросток с изумрудными глазами. – Если все так, то, значит, готово? – не останавливался Гарри и Северус бросился к нему.
– Гарри, посмотри на меня, – взмолился мастер зелий, схватив сына за плечи. – Гарри, пожалуйста, – добавил он, сделав голос помягче, – скажи мне, чем тебе помочь.
Гарри моргнул и посмотрел на отца, только сейчас с момента возвращения в Силбриф его и увидев.
– Хозяин Северус, хозяин Гарри! – донесся от дверей голос Минни. – Мы не ждали вас так рано! Вы хотите поесть, сэры?
– Принеси на двоих в мой кабинет, Минни, – сказал Северус, беря ситуацию в свои руки. – Драко и Невилл уже поели? – спросил он, выводя сына из комнаты; Гарри оцепенело шел, не отрывая подрагивающей ладони от ткани, вцепившись, как осознал мастер зелий, не в сердце, а в свой карман.
– Они еще спят, хозяин Северус, – сообщила Минни, обеспокоенно глядя на младшего хозяина. – Хозяину Гарри плохо, сэр?
Подросток встрепенулся и посмотрел на эльфа.
– Я буду, – его голос прозвучал слишком хрипло, слишком напряженно, так что он прокашлялся, – в порядке. Я буду в порядке, Минни, не волнуйся, – заверил ее Гарри, мотнув головой и снова усиливая хватку. И это определенно больно, подумал Северус, глядя на побелевшие костяшки пальцев на руке сына.
– Минни, разбуди Невилла и Драко, – сказал Северус, понимая, что в любом случае Гарри может понадобиться поддержка обоих мальчиков, – и отправь их в мой кабинет. И им тоже принеси перекусить.
Домовой эльф кивнула, снова озабоченно посмотрела на младшего хозяина и с тихим хлопком исчезла.
Ничего больше не говоря, Северус провел сына по коридорам Силбрифа к себе в кабинет и усадил в кресло, заняв место напротив. Он с надеждой посмотрел на подростка, но, кажется, успокоив Минни, Гарри вернулся к своей прежней неподвижности. Через несколько минут появилась домовой эльф с подносом, заполненным бутербродами, а затем Алфи принес кувшин воды, кувшин тыквенного сока и стаканы; оба эльфа тихо покинули комнату, инстинктивно понимая, что их хозяева хотят побыть одни. Лишь через несколько секунд молчания дверь в комнату распахнулась.
– Вы уже вернулись? – спросил Невилл, врываясь в комнату. – Минни казалась обеспокоенной...
Он замолчал, стоило его взгляду упасть на брата, который практически не заметил его прихода.
– Гарри? – окликнул Драко, заходя в комнату и встав рядом с кареглазым подростком, оба все еще были в пижамах. – Что случилось? – повернулся он и посмотрел на Северуса, который ответил лишь таким же обеспокоенным взглядом, передавая, что, как и они, ничего не понимает. Однако вместо ответа Гарри просто разжал пальцы левой руки и медленно засунул их во внутренний карман жилета. Когда он вытащил их обратно, его пальцы оплетало что-то тонкое и серебряное.
– Цепочка? – спросил Драко.
– Подвеска, – уточнил Невилл, когда упомянутая подвеска упала на колени Гарри, все еще сжимавшего в пальцах тяжелую цепь.
– Ты нашел это в штабе? – спросил мастер зелий, страх, который он и прежде испытывал, полыхнул у него в груди лесным пожаром. Как могло старое украшение превратить его сына в нечто чуть живее инфери?
– В общем, да, – наконец ответил Гарри, прочистив горло; взгляд сосредоточился на подвеске, он протянул ее вперед и отпустил болтаться перед собой, свисая с пальцев. – И это не подвеска. По крайней мере, теперь.
– Что ты имеешь в виду, Гарри? – спросил Невилл, сам уставившись на вещь.
– Хоркрукс, – только и произнес Гарри, шевельнув пальцами так, чтобы подвеска медленно завращалась, отражая свет проникавшего в окна летнего солнца. – Это хоркрукс; хоркрукс Волдеморта, если точнее.
Три пары глаз одновременно расширились, неверяще уставившись на подвеску. Гарри, со своей стороны, опустил собственный взгляд к тяжелой подвеске, отмечая ее вес, филигранно вытравленную «С» и холод, который чувствовал от нее.
– Ты уверен, Гарри? – наконец спросил Северус, первым справившись с чарами Гарриных слов – и он сильно надеялся, что дело было в словах Гарри, а не, Мерлин, помоги им, в хоркруксе, – обрушившихся на них.
– Вполне, – лаконично отозвался Гарри, подхватив подвеску правой рукой.
Магия Волдеморта, сильная, горькая и прогнившая, сочилась из подвески сквозь его пальцы, длинные усики пытались ухватиться за что-нибудь поблизости.
– Откуда ты это знаешь? – пробормотал Невилл, а потом сел на угол Северусова стола, ноги его больше не держали. Драко, который для устойчивости ухватился за другой край стола, держался не лучше, его и так обычно бледная кожа стала пепельно-серой.
– Он был в одном из сервантов Сириуса. Вы представляете? – вопросил Гарри, его голос дрожал. – Я просто наткнулся на хоркрукс. И я не могу не задуматься, а что было бы, не найди мы в Орбейне ту книгу? Что, если бы нам с папой выделили для уборки другое помещение? Ну, кто бы мог знать, что... Мерлин! – воскликнул он, выпустив подвеску из ладони, снова удерживая ее только за цепочку.
Он накренился вперед, поставив локти на колени, и нагнул голову, упершись лбом в сжатые кулаки. А хоркрукс остался все там же, свисая с пальцев, такой обманчиво безобидный.
– В серванте? – воскликнул Невилл, глядя на подвеску, как будто не мог убедить себя в ее существовании.
– Я не могу поверить, что ты... и он просто... но ты уверен? – спросил Драко, и Гарри на секунду почувствовал вспышку гнева, прежде чем понял, что произошло: его гнев сопровождался одновременным всплеском магии от подвески, затронувшим его; и если это сделал не хоркрукс, то Гарри не знал, в чем еще дело.
– Я уверен, Драко, – ответил он, прикрутив свой гнев; хоть это чувство и не было его собственным, оно было реальным и никуда не делось. Гарри не позволит хоркруксу так просто на него влиять; становилось понятно, как одиннадцатилетка могла угодить в плен хоркруксу. Эмоции, источаемые подвеской, были сильными и манящими, и Гарри почувствовал принуждение подчиниться и в то же время отбросить ее.
– Он на тебя влияет? – спросил сына всегда настороженный Северус; он заметил сжавшиеся кулаки и гневно вздувшиеся на шее сына вены. Так что ему не составило труда сложить все кусочки воедино.
– Он пытается, – признался Гарри.
– Так, – спросил Невилл, глядя на подвеску с полностью собственной яростью, – как мы ее уничтожим?
– Думаю, прежде всего, – сказал Гарри, поднимаясь и, подойдя к столу, укладывая там подвеску, тут же его окружила его семья, – мы должны узнать, что именно это за подвеска.
– Это хоркрукс, – сказал Драко, выражение его лица откровенно выдавало его отвращение. – Что еще нужно знать?
– Ты думаешь, что их может быть больше, верно? – спросил мастер зелий; жесткое и немного болезненное выражение лица Гарри подсказало ему верный ответ.
– Чего больше? – удивился Невилл и выпучил глаза, что в любой иной ситуации выглядело бы смешно. – Больше хоркруксов?
– Мы нашли уже два, – пробормотал Драко, испытываемое им отвращение превращалось в тошноту.
– И оба они были не там, где их можно было ожидать обнаружить, – добавил Гарри. – Один из них, – начал он, – был передан твоему отцу, Драко, и оставлен на его попечение, в то время как другой, – он указал на подвеску, – нашелся в штабе противоборствующей стороны. – Он растерянно помотал головой. – Похоже, Волдеморт довольно щедро разбрасывается осколками своей души, вам так не кажется? Это бессмыслица какая-то!
– И как он вообще попал к Сириусу, если уж на то пошло? – удивился Невилл.
– Технически, – сказал Северус, – дом, где ты, Гарри, нашел подвеску, домом Сириуса не является. Сириус живет в квартире в Косом Переулке; ты нашел его в штабе, а штаб находится...
Следующие слова будто застряли в горле, когда он попытался их произнести, чары Фиделиуса оказались сильны.
– Что случилось? – спросил Драко.
– Его местонахождение охраняется Фиделиусом, – объяснил Гарри, пока Северус откашливался, досадуя, что его мысль прервали, – вследствие чего все, что я могу сказать, я думаю, что на самом деле этот дом не принадлежал Сириусу, – похоже, это был максимум, какой дозволял Фиделиус, сколь бы бесполезно это ни было.
– Вот же нам какая радость! – пробормотал Невилл. – Хорошо, давайте попробуем так: как же Сириус – именно человек, и забыли про дом, который не мог быть его домом – умудрился стать владельцем одного из хоркруксов Волдеморта?
– Мы предполагаем, что он не знал, что владел хоркруксом, я правильно понимаю? – спросил Драко.
– Да, – согласился Северус. – Он едва глянул в нашу сторону, когда Лили определила нас в гостиную; все, что его трогало, это лишь бы кошмарный розовый фарфор не оставлять. Будь его воля, он бы все в доме сжег. – Северус пожал плечами. – Кроме того, Сириус, ну, он Сириус. Я не могу сказать, что мы во всем согласны друг с другом, но он твердо придерживается светлой стороны; я не вижу абсолютно никаких оснований сомневаться в его верности.
– Бьюсь об заклад, хотел бы Сириус услышать это из твоих уст, – высказался Гарри и переключился на подвеску. – Тем не менее, узнай Сириус о подвеске и о том, что она собой представляет, он бы в тот же миг с радостью отдал ее Дамблдору.
– Тогда как же она, в конце концов, к нему попала? – снова задал Драко животрепещущий вопрос.
– Возможно, она попала не совсем к нему, – предположил мастер зелий; он не отрывал глаз от подвески, пытаясь понять, почему та казалась такой знакомой.
– Но я нашел ее в...
– Я знаю, – перебил сына Северус. – Как я уже сказал, Сириус твердо стоит на нашей стороне, а вот его брат, Регулус, другое дело.
– Я даже не знал, что у Сириуса был брат, – сказал Невилл, растерянно глядя на Драко.
– Я знал, – признался Гарри. – Хотя Сириус почти никогда о нем не говорит.
– Он был Пожирателем Смерти, верно? – пробормотал Драко, уставившись в пол. – Кажется, отец как-то упоминал его имя.
– Верно, – согласился Северус. – И он исчез почти шестнадцать лет назад; хоть Волдеморт и не приказывал его убить, ходили слухи, что скоро так и случится. Регулус присоединился к Пожирателям Смерти в очень юном возрасте, – пояснил мастер зелий, отвечая на незаданные вопросы находившихся тут же подростков, – и вскоре начал задавать вопросы по поводу пути Волдеморта. А ведь никто не может просто так уйти из Пожирателей Смерти; когда он исчез, все решили, что он сбежал. Однако Волдеморт никогда его не искал, а он беспощаден к дезертирам.
– Значит, он умер, – пришел к выводу Гарри.
Северус кивнул в знак согласия.
– Так и есть, хотя и не по приказу Темного Лорда и не от нашей стороны, – добавил мастер зелий.
– Думаешь, он мог бы...
– Свести счеты с жизнью? – спросил Северус, продолжая мысль Невилла. – Я думаю, он был не из таких.
– Может быть, он каким-то образом заполучил хоркрукс? – предположил Драко. – Мог Темный Лорд дать его ему?
– Нет, – уверенно сказал Северус. – Регулус был слишком молод и еще не заслужил доверия. Он попал во Внутренний Круг только потому, что был одним из двух последних мужчин-наследников Блэков, а его старший брат в той войне находился на противоположной стороне. Если бы первым умер Сириус, его место Главы Дома Блэков перешло к младшему брату, а именно этого Волдеморт и хотел.
– А мог он узнать о хоркруксах и решить взять дело в свои руки? – спросил Гарри.
– Он был крайне импульсивен и очень молод, – произнес мастер зелий. – Но как он мог узнать? Волдеморт не сказал Люциусу, что дневник был хоркруксом, так что Регулусу он тоже ничего бы не сказал. И пусть Темный Лорд часто любил поразглогольствовать, что достиг бессмертия, в детали он никогда не вдавался. Как-то я даже подумал, что это в нем просто говорит мания величия сумасшедшего; опять же, я не знал тогда того, что знаю сейчас, и тоже был очень молод.
– Давайте еще раз, – глубоко вздохнув, продолжил Драко. – Очень молодой Регулус присоединяется к Пожирателям Смерти. Вскоре он разочаровывается и хочет уйти, правильно?
– В достаточной степени, – согласился Северус, подбадривая Драко взмахом руки.
– Волдеморт узнай он хотя бы об одном хоркруксе, постарался бы он его уничтожить, когда решил уйти из Пожирателей Смерти?
– Надо полагать, могло быть и так, – решил Гарри. – Он единственная связь между Волдемортом и Сириусом, единственный, кто знал о приходах и уходах Внутреннего Круга Волдеморта и имел доступ к... месту, где я нашел подвеску, – подытожил зеленоглазый волшебник, по мере возможности обходя чары Фиделиуса.
– Если бы он узнал о хоркруксе, как бы он поступил? Думаю, он не стал просто влезать и красть его, тогда бы Волдеморт иначе реагировал, – заметил Невилл. – А ты сказал, что Волдеморт вообще его не искал.
– Не искал, – подтвердил Северус, – и я могу только предположить, что он лично убил бы Регулуса, если бы тот хотя бы подумал пытаться сделать нечто подобное. А Волдеморт всегда старался указать своим последователям, как соблюдать дисциплину в его рядах. Убей он Регулуса, он бы об этом сказал.
– Так как же Регулус узнал о подвеске и как, в конце концов, ее заполучил? – спросил Невилл.
– Может быть, Волдеморт дал задание ее спрятать? – предположил Гарри. – Не сказав ему, что это было, конечно.
– Вроде как в его сейф или что-то подобное? – спросил Драко.
– Тогда он убил бы его сразу после этого, – заверил его Северус. – Хотя сейф Гринготтса был бы прекрасным местом, чтобы спрятать подобную подвеску; старое украшение ничем бы не выделялось среди множества семейных реликвий Блэков.
– Точно, по обоим пунктам, – согласился Гарри. – Хотя, если честно, если бы он отдал хоркрукс своему последователю, чтобы тот разместил его в своем сейфе, стал бы он выбирать для этого Регулуса?
– Нет, не стал бы, – ответил Северус, снова устремив взгляд на подвеску; цепочка была серебряной, как и узоры на подвеске, но основа подвески была из чистого золота; и он мог поклясться, что раньше ее уже где-то видел. Но где? Не в свою бытность Пожирателем Смерти, в этом он был уверен, что только все запутывало. Если он не видел хоркрукса Волдеморта при самом Волдеморте, то где он его видел? – И давайте не будем забывать, что Сириус является Главой семьи Блэк; если бы он мог доказать, что его брат Пожиратель Смерти, он запросто взял бы под контроль его личные сейфы, а значит, и тайник с хоркруксом Волдеморта.
– Что ж, давайте скажем, что, так или иначе, Регулус о хоркруксах узнал, – предложил Гарри. – Почему-то он не уничтожил тот, который у него был; мы все еще придерживаемся теории, что он хотел нанести максимально возможный ущерб, прежде чем его поймают, правильно?
– Да, – согласился Северус. – Но, опять же, он мог не знать, что попавшая в его руки вещь была хоркруксом; что объясняет, почему он все еще цел.
– Тогда он просто так, безо всякой причины, свистнул вещь, которая, по его мнению, представляла для Волдеморта определенную ценность? – спросил Гарри. – И, хотя до этого дня я даже не помышлял бы о такой возможности, он мог вообще случайно сам его найти и оставить себе. Небывальщина, я знаю, но, опять же, со мной-то ведь так и вышло?
– Голова раскалывается, – поделился Невилл, запуская ладони в волосы. – Так он мог знать, что у него был хоркрукс, и всего лишь не стал его уничтожать, а мог и не знать, что это, и просто решил обокрасть Темного Лорда, без какой-либо заметной причины, кроме собственных суицидальных наклонностей, которых за ним не замечалось.
– А мог он знать, что у него в руках оказался хоркрукс, но умереть прежде, чем сумел всерьез с этим разобраться? – предложил Драко, привлекая к себе внимание трех других волшебников.
– Это... вообще-то, вполне возможно, – решил Северус. – Пять баллов Слизерину, – автоматически добавил он, спровоцировав появление первой с момента обнаружения подвески настоящей улыбки на лице своего сына.
– Минуточку, – возразил Гарри, его улыбка быстро увяла. – Если Регулус умер, добывая хоркрукс – и если предположить, что Волдеморт спрятал его в другом месте, должен же он был хранить его в месте получше, чем запертый сервант, – то как хоркрукс оказался там, где я его обнаружил? Никто так и не нашел Регулуса или его тела, если так посмотреть. А там его бы нашли.
– Значит, соучастники? – спросил Драко.
– Возможно, – признал Гарри. – Сириус им быть не мог; он бы сказал хотя бы Сохатому или Дамблдору.
– Значит, кто-то еще из Пожирателей Смерти? – предположил Невилл.
– Помогать никто бы не стал, – отмел Северус. – Ну, я бы стал, но я слишком хорошо маскировался, чтобы он хотя бы задумался обо мне как о реальном варианте. – Мастер зелий еще немного порассматривал эту мысль. – К тому времени, когда он исчез, его родители были уже мертвы, а даже если бы и были живы, он бы не стал их в это втягивать. А у Пожирателей Смерти обычно нет других друзей, помимо Пожирателей Смерти. Плюс, Регулус дергался несколько месяцев, прежде чем умер. Если ему кто-то помог, то я не могу себе представить, кто это был.
– На данный момент это не так уж важно, – решил Гарри. – Даже пойми мы, как Регулус узнал о подвеске, спросить мы его уже не сможем. И даже если мы выследим тех, кто его поддержал – если таковые вообще есть, – существует приличный шанс, что они не смогут нам помочь; вспомните, что хоркрукс они не уничтожили. Вполне возможно, что даже если Регулус знал, он не сказал им, что такое они украли.
– Итого, у нас ничего нет, – заключил Невилл. – Великолепно.
– У нас есть хоркрукс, – заметил Гарри. – И к тому, что я говорил ранее, мы должны узнать, что это на самом деле за подвеска.
– Вот на этом месте в прошлый раз я тоже не догнал, – признался Невилл.
– Я имею в виду, про первый хоркрукс мы знаем, что это был дневник Волдеморта. Он сделал его, когда ему было шестнадцать, так что мы можем догадаться и сказать, что это был его первый. По крайней мере, я на это надеюсь, – произнес Гарри, задумчиво глядя на подвеску; он обнаружил, что если ее не касаться, то игнорировать ее становится проще. Притяжение все еще существовало, но с ним уже можно было справиться. – Итак, каково же предназначение этой подвески? Дневник был для Волдеморта орудием, призванным завершить то, что он воспринимал как главную цель Слизерина, каковой считается убийство всех магглорожденных учеников Хогвартса. Я не знаю, как ему вообще пришла в голову подобная идея, но вопрос остается; у дневника было собственное предназначение. А что насчет этой подвески?
– Она старая, – высказался Драко. – Даже древняя; фамильная реликвия?
– Волдеморт был сиротой, выросшим в маггловском приюте. Если он не получил наследство после окончания Хогвартса, то я не понимаю, как он мог завладеть подобной вещью, – указал Гарри.
– Реликвия! – вдруг провозгласил Северус, наконец вспомнив, где он раньше видел эту подвеску, или, скорее, ее изображение. – Ну конечно.
С этим он и направился к книгам, которые держал на полках позади своего стола, вытащил большой фолиант и пролистал страницы, игнорируя прочие книги, которые от его резких движений попадали со своих мест на пол.
– Ты знаешь, откуда Волдеморт взял подвеску? – с надеждой спросил Гарри.
– Откуда он ее взял? – переспросил Северус. – Понятия не имею. А вот что это такое и почему именно эту подвеску он сделал хоркруксом? Вот это я тебе скажу.
Он перевернул книгу и направил ее текстом в сторону трех подростков. И там, на левой странице открытого Северусом разворота, находилось подробное изображение подвески, которую Волдеморт превратил в хоркрукс.
– Медальон Салазара Слизерина, – вслух прочитал Гарри, тупо глядя на рисунок, мысленно сравнивая его с самой подвеской, ладно, с медальоном. Совершенно очевидно, что тот, кто срисовал медальон, либо видел его сам, либо скопировал изображение у того, кто видел; совпадала каждая линия, вплоть до мельчайших деталей.
– Медальон Слизерина? – пробормотал Драко.
– Это может объяснить, почему Волдеморт захотел эту подвеску, – сказал Невилл, по очереди глядя на страницу и на настоящий медальон.
– Так значит, он получил его в наследство? – спросил Гарри, выжидающе глядя на отца. – Как Наследник Слизерина?
А я и не видел раньше этой книги, удивился Гарри.
– Не совсем, – пояснил Северус. – Я не могу поверить, что забыл про эту книгу. Я нашел ее в первый же день, когда мы переехали в Силбриф. Помнишь, Гарри? Когда ты только вошел в библиотеку, а я просматривал книги, упоминающие эмблемы? Книги, про которые я сказал, что это для личного проекта?
Гарри вспомнил тот день, восемь лет назад, когда он впервые прошел через двойные двери библиотеки Силбрифа. Исследуя замок, он воображал себя великим магом древности, насколько он мог сейчас вспомнить. Так же легко он мог вспомнить и отца, ведь это был первый раз, когда Северус надел при нем что-то помимо черного; он тогда подумал, что отец наконец-то стал выглядеть моложе, на свой собственный возраст, в этой белой рубашке, в зеленом жилете и с сияющей здоровьем кожей. Мастер зелий тогда спустился по лестнице, чтобы поздороваться с ним, держа в руках два кожаных переплета. Один побольше, в котором была информация об эмблемах и то заклинание, которое избавило отца от Темной Метки, и второй поменьше, который Гарри смутно припоминал, но никогда не читал. Книга, на которую он теперь и смотрел.
– То ли жизнь полна случайностей, то ли мы стали мишенью некоего странного вселенского розыгрыша, – наконец произнес зеленоглазый волшебник, устало потирая глаза. Северус кивнул в полном согласии и, повернувшись к двум оставшимся подросткам, быстро объяснил, откуда у него эта книга.
– Я изучал эмблемы, – сказал мастер зелий, – пытался накопать побольше информации и выяснить, что они несут своим владельцам, когда наткнулся на эту книгу. – Он перевернул ее так, чтобы можно было увидеть название: Эмблемы, Символы и Сопутствующие Ритуалы. – Оказалось, что с эмблемами она не имеет ничего общего, и хотя в названии используется это слово, она совершенно о другом, но я все равно ее оставил и потом прочитал. То, что автор считает эмблемами, скорее можно описать как «эмблемные артефакты», по моему мнению, – пояснил Северус; он говорил очень быстро, его лицо стало одухотворенным, как бывало, когда он достигал какого-то прорыва в своих связанных с зельями исследованиях. – Он занимался описанием артефактов и реликвий великих магических родов мира. Например, скипетр Нихеба* и корона Кассандры, зеркало Морганы и артефакты, оставленные основателями Хогвартса. – Он на мгновение прервался, чтобы перевести дух. – Меч Годрика Гриффиндора, диадема Ровены Равенкло, кубок Хельги Хаффлпафф и медальон Салазара Слизерина. А потом он составил очередность их владения...
– Их чего? – переспросил Невилл, мотнув головой.
– Владение – хронология, кто ими владел, хранил или места нахождения исторического объекта, – автоматически ответил Драко. – Моя мать коллекционирует антиквариат, – добавил он в качестве объяснения.
– Ну, дальше! – поторопил Гарри отца, судорожно запуская пальцы в свои черные пряди и едва сдерживая желания потянуть себя за волосы.
– Драко прав, – подтвердил мастер зелий, указывая на разные страницы в книге. – Меч Гриффиндора, например, после его смерти остался в школе, и до недавнего времени его местонахождение считалось неизвестным. А вот медальон Слизерина переходил в семье его потомков от одного поколения к другому еще долго после того, как они утратили фамилию Слизерин. – Он указал на список имен и набор дат, в которые определенная семья владела медальоном. – А с начала XVIII века, после брака Алкмены ДюПонт и Торманда Гонта, медальон Слизерина передавался в семье Гонтов, где он все еще и оставался на момент публикации данной книги.
На этом месте Северус окончательно выдохся, и пускай он не улыбался, его глаза все равно горели триумфом.
– Таким образом, пока Волдеморт выбрал вместилищами своих хоркруксов собственный дневник и реликвию Слизерина, – пробормотал Гарри. – Если, конечно, предположить, что это настоящий медальон Слизерина.
– Ты думаешь, он может быть подделкой? – удивился Невилл.
– Вообще-то нет, – признался Гарри. – Я не верю, что Волдеморт поместил бы частичку своей души в копию настоящего медальона.
– Для своего первого хоркрукса он использовал относительно невзрачный дневник, – заметил Драко.
– Но этот дневник был с ним в тот самый год, когда он впервые открыл Тайную Комнату, – указал Северус, как следует поразмыслив над их последним открытием. – В некотором смысле, он был важен для него. Он содержал его воспоминания о том времени, когда он обнаружил неоспоримое доказательство того, что действительно является Наследником Слизерина.
– А мы все знаем, насколько упорно он старался избавиться от того, что воспринимал как позорное клеймо, оставленное на нем его маггловским отцом, – высказался Гарри, думая о чудовищной форме, которую Волдеморт предпочел своему изначальному телу.
– Значит, для него важно его наследие, – отметил Невилл. – О чем еще мы говорили? Если есть еще хоркруксы, могут они быть в предметах, принадлежавших Слизерину или связывающих Волдеморта с именем Слизерина?
– Или вообще с его магическим наследием, – предположил Гарри. – Я не знаю фамилии его матери, – признался он, снова вспоминая ту ночь на кладбище, – но полное имя его отца Томас Реддл. – Он снова помотал головой. – Может быть, его мать была Гонт? Где вообще живет эта семья?
– Я никогда о них не слышал, – поделился Драко. – Что несколько странно, если так посмотреть.
– Как и я, – отозвался Северус. – Отсюда вывод, что его мать могла быть из Гонтов.
– Так, давайте попробуем еще раз; когда эта книга была написана, – указал Гарри, – медальон принадлежал Гонтам, которые, судя по всему, являются последними прямыми наследниками рода Слизерин.
– По крайней мере, если верить этой книге, – вставил Северус, перелистывая страницы в поисках издательства. – И я склонен ей доверять. – Он указал на внушительный штамп на второй странице. – Издательство Гринготтс; это одна из тех книг, которые банк рассылает определенной части своей клиентуры – я имею в виду, богатым чистокровным семьям – раз в десять лет или около того, чтобы убедить их, что их ценят больше прочих.
– Так вот почему они их посылают? – подивился Драко, закатывая глаза. – Три года назад мы получили книгу о, как там было? То или другое о величайших волшебниках-меценатах истории?
– Вот же молодцы, – уныло ухмыльнулся Невилл. – Довольно хитрый для гоблинов способ попытаться польстить самым ценным клиентам.
– Эксперты подхалимажа, – согласился Драко, запуская пальцы в уже растрепанные волосы. – Что тут скажешь, очевидно, это работает, так что не мне их обвинять.
– Вернемся к теме, народ! – воскликнул Гарри, почти чувствуя стремительно приближающуюся мигрень.
– Я даже не заметил, как мы отошли от темы, – признался Невилл, с его губ сорвался нервный смешок. Он продолжал тайком коситься на хоркрукс, словно пытался убедиться, что подвеска не спрыгнет со стола сама собой и не сбежит.
– Мы ни к чему не пришли! – заметил Гарри с разочарованным рычанием, во время своей речи расхаживая туда-сюда. – Могут существовать еще хоркруксы, а могут и не существовать. Единственный, кому сейчас точно об этом известно, это Волдеморт, и только он, а у него не спросишь, он... не склонен... делиться.
На последних словах голос Гарри затих, его взгляд снова упал на медальон. Это его последнее замечание, ну, сейчас-то все не совсем так, верно же? Конечно, подобные мысли явно означали, что он медленно, но верно лишается здравости рассудка. Но Волдеморт всегда считал необходимым похвастаться. Может быть, если принять за факт... что сейчас осколок души в медальоне не может знать, в чьи руки он попал.
– Я узнаю этот взгляд, Гарри! – предупредил сына Северус, глядя на то, как меняется выражение его лица: глаза немного расширились, брови взлетели. Все свидетельствовало о рождении – вероятно, опасного и совершенно безумного – плана.
– Ты же не планируешь всерьез охотиться на Волдеморта и требовать, чтобы он рассказал тебе, сколько хоркруксов создал, верно? – несколько встревоженно спросил Драко, приметы он уловил так же отчетливо, как и мастер зелий.
– Не думаю, что он планирует искать Волдеморта, – отметил Невилл, проследив за изумрудным взглядом Гарри, устремленным на подвеску.
– О чем ты? – спросил Драко. – Это что-то гриффиндорское или... – Он повернулся и сам уставился на медальон, его глаза расширились от понимания. – Нет! Однозначно нет! – Он критически всмотрелся в подвеску. – Это вообще реально?
– Гарри, ты действительно считаешь разумным...
– Нет, папа, не считаю, – заверил Гарри отца. – Но я все равно не вижу другого решения. Мы можем вечность обсуждать миллионы вариантов и не прийти ни к чему, кроме предположений, – сказал он, глядя на мастера зелий, – или я могу попытать удачи с осколком души Волдеморта, заключенном в этом медальоне.
– Гарри, Темный Лорд не даст тебе нужную нам информацию за просто так, – предупредил его Северус. – С другой стороны, – мастер зелий вдруг посмотрел на план сына под другим углом, – ты ведь такого от него и не ждешь, правильно?
– Он не из тех, кто делится, – признал Гарри. – Но он из тех, кто хвастается. А у меня есть опыт в выведении его из себя.
– Ты собираешься расспросить хоркрукс о других хоркруксах? – спросил Драко, переводя взгляд с Гарри на медальон и обратно. – Это...
– Либо совершенно безумно, либо признак истинного гения, – закончил за брата Невилл, пока светловолосый слизеринец искал правильные слова, чтобы выразить свои мысли на эту тему.
– Да, – согласился Драко с точкой зрения Невилла и утвердительно кивнул. – Именно так.
– Слушайте, я знаю, как безумно это звучит, уж поверьте мне! И что шансов мало, да, – признал Гарри, разводя руками. – Но какой еще выбор у нас есть?
– Прежде, чем мы вообще начнем это обсуждать, – предупредил Северус, – предлагаю после убрать подвеску куда-нибудь подальше отсюда, куда-нибудь под открытое небо. Предлагаю лес у Квиддичного поля. – Гарри согласно кивнул. – И самое главное, – продолжил мастер зелий, – мы должны решить, как мы будем уничтожать хоркрукс, когда придет время.
– В прошлый раз я использовал меч Гриффиндора, – сказал Гарри, – после того, как проткнул им василиска. Гоблинская сталь зачарована поглощать качества всего, что может сделать ее сильнее, так что, предполагаю, одним из способов является яд василиска.
– А если верить автору той найденной нами в Орбейне книги, еще и Адской огонь, – добавил Северус. – Насколько я понял, как только осколок души вселяется в хоркрукс, он становится неразрывно связан с этой вещью. Если вещь уничтожить, то же случится и с вложенной в нее душой.
– Значит, Адский огонь? – спросил Невилл, на его губах появилась бесовская ухмылка.
– Я бы сказал, что для нас он – наилучший вариант. Красть сейчас меч Гриффиндора было бы неразумно, и меня как-то не особо устраивает подходить к хоркруксу достаточно близко, чтобы ударить его клыком василиска.
С этим Гарри согласился. Он уже просчитывал свои следующие шаги, в голове у него начали складываться смутные очертания плана.
– Ну, идем? – спросил Драко, придвигаясь к подвеске.
– Вообще-то нет, – вскочил Гарри, вставая между братом и медальоном.
– Что? Почему? – спросил блондин, на его лице отчетливо проступило непонимание.
– Я все объясню, но сначала... – Гарри замолк и порыскал по комнате, пока не нашел то, что нужно. С триумфальным «ага!» он принес один из небольших деревянных ящичков, какие Северус припас в столе для хранения особо летучих из своих зелий.
– Что ты делаешь? – спросил Невилл, наблюдая, как его младший брат быстро поднимает медальон и, забросив его в коробку, закрывает крышку.
– Разумно, – признал Северус, теперь, когда подвеска исчезла из поля зрения, дышать стало немного полегче.
– Пока я держал хоркрукс, – объяснил Гарри, – душа Волдеморта внутри него пыталась до меня добраться. И пусть влияние было недостаточно сильным, чтобы хотя бы попытаться преодолеть мои окклюменционные щиты, она воздействовала на мои эмоции. Предпочитаю, чтобы мы все по возможности держались подальше от любых осколков душ страдающих манией величия Темных Лордов с властными замашками.
– Поддерживаю! – воскликнул Невилл, глянув на коробку, ныне содержащую хоркрукс Волдеморта, с новой ненавистью.
– Итак, что, по-твоему, нам нужно сделать? – спросил Драко.
– Как сказал папа, просто расспросить хоркрукс я не могу. – Северус кивнул в знак согласия. – Так что будем надеяться на то, что если я достаточно его – или это, без разницы – разозлю, мне удастся выяснить общее количество созданных Волдемортом хоркруксов.
– Ты думаешь, что сможешь это сделать? В смысле, достаточно его разозлить, – уточнил Невилл, старательно обдумывая имеющиеся у них в наличии варианты.
– Похоже, именно этим я и занимаюсь каждый раз, когда мы пересекаемся, – уныло поделился Гарри. – В качестве доказательства у меня даже шрамы есть. Не то чтоб его было трудно вывести из себя.
– Но может ли хоркрукс вообще хоть что-то знать? – спросил Драко. – Это всего лишь осколок души Темного Лорда. В конце концов, а что если он тогда еще не решил, сколько хоркруксов сделает?
– Он не может быть создан раньше дневника, я так считаю по двум причинам, – высказал свои соображения черноволосый волшебник, взгляд изумрудных глаз затвердел. – Для начала, когда был создан дневник, Реддл еще учился в школе, и для этого он использовал смерть Плаксы Миртл; больше смертей среди учеников или сотрудников во время его пребывания там не было, иначе школу бы наверняка закрыли. И пускай он имел возможность совершить убийство летом, я считаю, что вряд ли он такое проворачивал до своего шестого курса. Не потому что я думаю, что тогда он еще сохранял некое подобие невинности, а потому что странная смерть с его участием дала бы Дамблдору требуемый ему после открытия Тайной Комнаты повод начать расследование. А Дамблдор, даже всерьез подозревая Реддла, ничего такого не сделал. Кроме того, Реддл сам признался, что Миртл была убита под влиянием момента; я думаю, что, возможно, она все-таки была его первой жертвой.
– А вторая причина? – спросил Северус, кивнув на логику в словах Гарри.
– Первое, что Волдеморт сделал, когда узнал, что он может являться Наследником Слизерина, это открыл Комнату, чтобы убедиться, чтобы увидеть, сможет ли он по-настоящему контролировать чудовище Слизерина, – объяснил Гарри. – Если бы у него уже был медальон Слизерина, ему не пришлось бы искать Комнату, чтобы получить доказательства своего происхождения; это фамильная реликвия, и я думаю, что он его получил уже после того, как открыл Комнату, зная, что искать. – Он пожал плечами и вздохнул. – Конечно, это все догадки, но больше у меня ничего нет.
– И все равно, этот хоркрукс мог быть сделан лет в двадцать, за пару десятилетий до того, как война вообще началась, – заметил Невилл, недовольно массируя виски.
– Хоркрукс в дневнике знал про Лорда Волдеморта и что он планировал сделать, когда станет взрослым, – возразил Гарри. – А раз он уже в шестнадцать лет начал создавать хоркруксы, я надеюсь, что нам повезет, и это он тоже спланировал заранее.
– Я так понимаю, что ты планируешь нечто, что сможет повысить мизерные шансы, – осознал мастер зелий. – Тебе нужно собрать как можно больше информации, прежде чем ты хотя бы подумаешь заговорить с этим хоркруксом.
– Читаешь мои мысли, – согласился Гарри. – Мне нужно найти как можно больше информации о Гонтах; если медальон принадлежал именно им – и если предположить, что он не был у них украден, – они должны быть кровными родственниками Волдеморта.
– Но я все равно ничего о них не знаю, – повторил Драко, изо всех сил стараясь вспомнить, слышал ли он имя Гонт хотя бы мимолетно. – Они либо вымерли много веков назад, либо сделали нечто ужасное с точки зрения аристократии и до сих пор считаются париями.
Невилл задумчиво уставился в пространство, прежде чем кивнуть.
– Моя бабушка тоже о них не упоминала, а она может сплетничать о ком угодно. – Он невесело усмехнулся. – Вы знаете, если дело именно в том, что они что-то сделали, то это должно быть нечто очень плохое.
– Я так предполагаю, что их вина не в рождении Волдеморта? – вставил Гарри, добившись от своей семьи короткого легкого смеха. Его собственная улыбка была искренней; он понятия не имел, что бы он делал и к кому бы обратился, не будь у него отца или братьев. Иногда он спрашивал себя, не был ли его путь похож на путь Волдеморта. Он решительно помотал головой; ничто не толкнет его на эту стезю.
– И я так понимаю, – сказал мастер зелий, быстро успокоившись, – что о подвеске ты тоже хочешь получить побольше информации. Есть все шансы, что это наследство Волдеморта, но если она когда-то была украдена – или продана, – он должен был каким-то способом до нее добраться.
– Что также означает, что он, возможно, разыскал ее сам. Может быть, после того как выпустился, – согласился Гарри, скрестив руки на груди и кивнув в знак согласия.
– Если так посмотреть, чем вообще Волдеморт занимался после того, как окончил Хогвартс? – задумался Невилл, наполняя стакан водой и игнорируя лежащие на подносе все еще нетронутые бутерброды. – Война разгорелась в начале шестидесятых, а выпустился он за двадцать лет до того. – После его высказывания наступила абсолютная тишина, отчего кареглазый гриффиндорец растерянно заозирался. – Что я такого сказал?
– Что-то исключительно умное! – сообщил Гарри, подходя и забрасывая руку на плечи брата.
– Ну, вот не надо так удивляться! – невозмутимо отозвался Невилл, принимая преувеличенно-оскорбленную позу. – Я не один год пытался сказать вам, что я по-настоящему гениален!
– У тебя бывают проблески, – согласился Драко, шутливо хлопая его по голове.
– Это мне тоже надо будет отметить первого сентября несколькими баллами, – произнес Северус, оцепенело качнув головой. – И, конечно, ты прав, что об этом подумал. Что Волдеморт делал после того, как покинул Хогвартс?
И почему я сам не задался этим вопросом, когда узнал имя, данное Волдеморту при рождении, удивился мастер зелий. Как бы он ни изучал Волдеморта, он понятия не имел, что Том Реддл делал после того, как покинул школу, и прежде, чем снова появился в качестве Темного Лорда.
– А как мы вообще собираемся это выяснять? – спросил Драко.
– Для начала, – решил Гарри, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. – Мы оставляем медальон здесь и не приближаемся к нему, пока не подготовимся получше. А для этого я собираюсь связаться с мисс Скитер; я думаю, что пришло нам время получить от нее какую-то пользу.
– И что же, по-твоему, она должна для тебя найти? – спросил Северус, чуть ухмыльнувшись.
– Гонты, – сказал Гарри. – Я хочу узнать о них все возможное; предполагаю, Волдеморт сделал бы то же самое, если бы узнал, что имел к ним отношение. Можно мне одолжить пергамент и перо? – спросил он у отца, который ответил лишь вздернутой бровью, словно говоря: «И чего ты вообще спрашиваешь?»
– Пишешь Скитер? – спросил Невилл, заглядывая через плечо Драко, который, в свою очередь, заглядывал через плечо Гарри, пытаясь подсмотреть в текст.
– Да, – ответил Гарри, перечитывая короткое послание, которое собирался отправить репортеру.