Семейные узы

Сестринстство

Джинни Уизли отправлялась в Румынию в первую же неделю своих летних каникул. Она была невероятно счастлива, что ее мать посчитала результаты ее экзаменов полностью удовлетворительными и дала делу зеленый свет, позволив уйти в драконий заповедник, в котором работал Чарли; она понимала, что ей придется выполнять всю ту работу, которой не пожелает заниматься брат, но ее это ничуть не заботило. В любом случае, у нее будет время для себя, время, чтобы подумать.
Прошедший год вышел как минимум интересным. Не в том смысле, что опасным для жизни – хвала Мерлину, – но все равно интересным. Ей, наконец, удалось немного выйти из своей скорлупы и присоединиться к сверстницам, что представляло для нее трудности еще до мучений с дневником: детство с шестью братьями и домашнее обучение ее к такому не подготовили. Но едва выйдя из тени, отбрасываемой молодым Темным Лордом, она узнала, что да, она может подружиться, и да, у нее много общего с девочками ее возраста.
Учеба у нее шла на удивление хорошо, Гриффиндор выиграл Кубок Факультета и Кубок по Квиддичу и она не получила никаких отработок, хотя считалась в своей семье самой большой бунтаркой после близнецов. Рон получил еще один опасный для жизни опыт, но выкарабкался и вместе с близнецами был посажен под домашний арест. Фред и Джордж – потому что они дали Адриану какую-то магическую карту, а Рон – потому что заставил миссис Уизли перенервничать. Так что, технически, учитывая сложившийся отпуск за границей, жизнь должна бы полностью ее устраивать.
Но этого не было; не то чтобы ее что-то не устраивало. Вовсе нет, а вот все же. Все же была такая маленькая, крошечная, ну совсем незначительная, если честно, проблема с неким ее знакомым темноволосым мальчиком. Год назад он спас ей жизнь – и не надо снова о плохом, Джинни; Тома нет, его нет, и он не сможет больше использовать тебя, чтобы кому-то навредить, – а в этом году приложил руку к спасению жизни ее брата, и это был не тот из близнецов Поттеров, на которого можно было бы подумать. Так что, несмотря на все ее усилия, Гарри Поттер остался загадкой.
Правда, она не настолько пала, чтобы его преследовать, но была к этому достаточно близка, пока не убедила себя, что она выше этого и что Гарри, который спас ей жизнь, заслуживает уважения. И он, безусловно, заслуживал личной жизни, даже если любопытство грызло ее изнутри.
Она пыталась составить в голове список вещей, которые она о нем знала, и вещей, которые хотела бы узнать, но не смела спрашивать. Второй список был настолько длиннее первого, что ей хотелось побиться головой о стену.
Вещи, которые она знала: он был первым на своем курсе, несмотря на все усилия Гермионы. Он был великолепен в Квиддиче. Он спас ей жизнь, убив василиска и победив Темного Лорда, а затем позволил своему брату приписать все заслуги себе. Он мог бросить патронус, который принимал форму волка. Большую часть своего времени он проводил с профессором Снейпом и Невиллом. Да, именно так. О, и у него были невероятные зеленые глаза; но это не имеет никакого значения, одернула она себя.
Вещи, которых она не знала: почему он был так хорош во всех сферах магии, если не получил специальной подготовки, как у его брата? Как ему вообще удалось убить василиска, если даже его брат, Мальчик-Который-Выжил, валялся на полу без чувств? Почему он не сказал, что все это сделал он? Если это он победил василиска, что еще он сделал такого, о чем никто не знает? Адриан был награжден еще и за то, что остановил Волдеморта в Хогвартсе на своем первом курсе; а не Гарри ли сделал это на самом деле? И если да, то не он ли вообще изначально победил Темного Лорда? Может ли так быть, чтобы именно Гарри Поттер оказался настоящим Мальчиком-Который-Выжил?
Вопросов было бесконечное множество, и они сводили ее с ума. Она робко надеялась, что отдых в Румынии поможет ей немного прочистить голову. С этой мыслью она проснулась жарким июньским утром и спустилась из своей спальни вниз по лестнице и на кухню, пару раз в спешке чуть не упав. Чарли должен был прийти за ней уже через несколько часов, и у нее было не так много времени, чтобы позавтракать, одеться и перерыть дом в поисках забытых мелочей. Именно в таком порядке, точно так она и хотела потратить время, чтобы собраться, прежде чем использует портключ в Румынию.
– С утром, мама! – окликнула она свою мать, шлепнувшись на стул и принявшись наполнять свою тарелку завтраком; вот по чему она определенно будет скучать. Молли Уизли хорошо готовила. Единственным, кто бодрствовал помимо ее матери, оказался Перси, который готовился к собеседованию в Министерстве Магии. Он невероятно нервничал, а его руки дрожали, когда он наливал себе – и на стол – чаю. – С утром, Перси!
Брат только кивнул, а мать тем временем опустила палочку и обняла ее.
– Ох, Джинни! Я буду очень по тебе скучать!
На реакцию матери девочка только глаза закатила. Может, та и согласилась, но ей было трудно смотреть, как единственная дочь впервые покидает на лето дом. Когда Джинни осторожно напомнила ей, что ее все равно не бывает дома большую часть года, мать стала настаивать, что это же совершенно разные вещи, и что она никак не может поверить, что ее девочка настолько выросла. Джинни считала, что она принимает все слишком близко к сердцу, но не могла отрицать, что тоже будет скучать по матери. В любом случае, эти каникулы ощущались совсем не так, как отъезд в школу, но она не собиралась открыто это признавать. Мерлин знает, ее матери не нужны никакие дополнительные причины, чтобы попытаться убедить ее изменить свое мнение.
– Я тоже буду скучать по тебе, мама, но это ведь только на месяц; я вернусь к Чемпионату по Квиддичу и на большую часть августа.
Матриарх Уизли кивнула и добавила на тарелку дочери еще немного яичницы. Джинни сомневалась, что у нее получится все это съесть, но решила ничего не говорить.
– Я знаю, что веду себя неразумно, но...
– Ее пугает перспектива справляться с находящимися в доме пятью мужчинами Уизли и без женской компании, которая удержит ее в здравом рассудке, – заявил Артур Уизли, входя на кухню и поцеловав жену.
– Только не сведите ее с ума, пока меня не будет, – предупредила Джинни отца нарочито-строгим голосом.
Тот, поспешно усаживаясь за свой скромный завтрак, выглядел должным образом пристыженным; он собирался сопровождать Перси в Министерство, и его нервничавший сын убедил его выйти на час раньше. К тому времени, как остальные трое из проживавших в доме мужчин-Уизли спустятся по лестнице, Перси и Артур должны будут уйти.
– Итак, будь осторожна и слушайся своего брата, – сказал Артур своей единственной дочери. – Пиши почаще и старайся держаться подальше от неприятностей.
Джинни до смерти хотелось ответить: «а когда я так не делала?» – но решила пощадить отца, не доводя до панических атак. Когда ее брат с отцом удалились дымолетной сетью, она убежала обратно в свою спальню, осмотрелась в поисках вещей, которые могла забыть, а потом переоделась. Чемодан у нее был достаточно небольшой, но она не сомневалась, что взяла все необходимое. Тут ее внимание привлекли донесшиеся из гостиной голоса: прибыл Чарли. Она слетела вниз по лестнице, прямо в объятья второго по старшинству из своих братьев.
– Хей, Джин! – Чарли, казалось, еще окреп с того момента, как она видела его в последний раз, и даже умудрился приобрести новый ожог на правой руке; повреждение не казалось особо тяжелым, хотя, как она решила, рано или поздно ее развлекут историей его появления. – Готова?
– Сто лет как готова! – заявила она, не сумев прикрутить свой энтузиазм.
Она указала на свой чемодан – который Чарли поднял, словно тот весил меньше перышка – и принялась обниматься с семьей на прощанье. После еще нескольких советов от матери и пары пожеланий повеселиться от братьев, она в очередной раз пообещала быть в порядке и писать. Чарли вытащил из кармана ручку и протянул сестре.
– На счет три, – пояснил он, и Джинни поспешила за нее ухватиться; ручка, как она заметила, была маггловская, и, судя по всему, в ней закончились чернила. – Раз, два… – Она еще раз улыбнулась своей семье. – ...три!
И они стартовали; она почувствовала ожидаемый рывок в районе пупка и мир завертелся. Ее дом исчез с глаз и, как ни сложно было в это поверить, когда она приземлилась – на своего брата, но тем не менее, – она была уже в Румынии. Место, где они очутились, оказалось поляной в каком-то лесу. Зачарованно оглядевшись, она сделала глубокий вдох; понятно, почему ее брат захотел жить в таком месте.
– Так пахнет, это сосны? – спросила она, потянув брата за руку.
Чарли поднялся с земли и улыбнулся.
– Черные сосны и кедры, если точнее, – сообщил он ей. – Тебе нравится, сестренка?
– Обожаю это место! – воскликнула она. – Здесь везде так?
– Заповедник расположен на пустыре вдали от леса, в двадцати минутах отсюда; нам придется немного пройтись. Драконы не очень хорошо реагируют на порталы, еще мы стараемся не аппарировать в непосредственной близости от них.
Джинни кивала, ходьба ее не волновала; перед отъездом в Хогвартс она частенько проделывала по две мили* до ручья, который обнаружила, когда ей было восемь. А в самом Хогвартсе регулярно ходила в хижину Хагрида на чай. Но только на чай; от кексов она решительно отказалась.
– Тогда веди! – сказала она, и они двое отправились в путь, за который Чарли немного рассказал ей о других заводчиках, работавших в заповеднике.
– Еще Пауль, он из Эдинбурга. Он на год старше меня, его сестра тоже вызвалась помочь в этом году; ее зовут Мэри и она твоего возраста. Хорошая девчушка, прибыла несколько дней назад. Она с Хаффлпаффа, кажется. – Джинни кивнула. – Потом Анна, из Германии, которая на пару лет младше меня... – Он шел дальше, а Джинни пыталась запомнить имена. В заповеднике было еще двое добровольцев: еще одна девочка, Леони из Франции, и мальчик Эдвард из Дании. Он рассказал еще о шести заводчиках, а потом пробормотал: – ...и еще Веспер.
– Веспер? – переспросила Джинни, стараясь не заухмыляться.
Ее брат покраснел, и она поняла, что напала на золотую жилу.
– Веспер Гиллиган, – пробормотал он. – Она ирландка и на три года младше меня. Она была на Равенкло.
– Ясно, – улыбнулась Джинни брату. – Что ж, я с нетерпением жду встречи со всеми, – прокомментировала она, наконец откровенно ухмыльнувшись.
– Ты, случайно, не водишься с Фредом и Джорджем? – сухо спросил Чарли.
– Разве что чуть-чуть, – ответила она, и тут местность вокруг изменилась; деревья постепенно уступили место долине, затененной линией высоких гор. В отдалении виднелись здания, принадлежавшие заповеднику: нечто похожее на большой сарай и здания типа тех, какие можно увидеть в центрах обучения верховой езде. А еще были драконы.
– Драконы! – только и воскликнула она, оглянувшись на засмеявшегося брата.
– А ты чего хотела? Сов? – веселясь, спросил Чарли. – Это все-таки драконий заповедник.
– Я знаю, но... Драконы! – повторила она, указывая на большую Венгерскую Хвосторогу, развалившуюся в отдалении. Чарли снова засмеялся и подтолкнул сестру вперед.
– Они кажутся немного жуткими, когда впервые их видишь, – признал он.
– Разве это когда-нибудь меняется? – спросила Джинни, растерянно глядя на него.
– Не-а. Я просто не хотел тебя спугнуть.
– Тебе пришлось бы утаскивать меня с пинками и воплями. И я не знаю, получилось бы у тебя. Я обожаю это место! – провозгласила она, и тут заметила женщину, которая шла им навстречу; у нее были длинные черные волосы и так на глазок средний рост. Очень красивая, как отметила Джинни, пока они к ней подходили; ее раскрасневшийся брат, похоже, придерживался того же мнения. Так вот она какая, Веспер.
– Чарли! – поприветствовала их упомянутая женщина. У нее оказались яркие голубые глаза и широкая улыбка. Джинни решила, что она ей нравится. – А ты, должно быть, Джинни, – она пожала ей руку и улыбнулась Чарли. – Твой брат много о тебе рассказывал.
– Хорошее, я надеюсь? – улыбнулась Джинни.
– Он вел себя как пятилетка, ожидая, когда ты сюда приедешь, – призналась Веспер под протесты Чарли.
– Эй, я в возмущении!
– Я имела в виду очаровательного пятилетку, Уизли.
Названный Уизли кивнул и двинулся вперед с чемоданом своей сестры, а две девушки со смехом последовали за ним.
– Думаю, мне здесь понравится, – решила Джинни, на что Веспер только хихикнула.
Первый день ее пребывания прошел довольно просто; по большей части он состоял из встреч и знакомств, но были еще и драконы, пусть даже издалека. Она даже видела Норберту – а не Норберта, – Норвежского Горбатого, которую почти три года назад прислал ее брат. Все добровольцы спали в одном доме, сама она делила комнату с Мэри Кэмпбелл*, девочкой, знакомой ей по Хогвартсу, но с которой они прежде никогда не общались. Это была немного застенчивая блондинка, но приятная, как только она начала выглядывать из своей скорлупы.
Первая неделя прошла в основном без осложнений; работа была тяжелой, поскольку добровольцы занимались по большей части уборкой, но даже это было очень даже весело. На свой третий день в заповеднике Джинни даже посетила питомник, где находились три птенца. Не хотела она уподобляться Хагриду, но они и правда выглядели такими милыми... И у нее, похоже, проявился в этом особый талант. Она еще не приближалась к взрослым драконам, но молодые реагировали на ее присутствие весьма своеобразно, чем она не поделилась даже со своим братом.
Ее ежедневное расписание было довольно простым: подняться в восемь, позавтракать, помочь где требуется, обеденный перерыв, работа, ужин, сон и все по новой. Вот почему Джинни потребовалось какое-то время, чтобы понять, о чем это твердит Мэри, когда та разбудила ее на рассвете.
– Что? – Она бросила взгляд на тумбочку. – Мэри, сейчас шесть тридцать! После этой вчерашней уборки мне нужно выспаться!
Но ее соседка по комнате была слишком взволнована, чтобы слушать ее жалобы.
– Пойдем со мной! Ты не представляешь, что происходит!
Мгновенно заинтересовавшись, Джинни поднялась с постели, схватила свою палочку – всегда нужно быть готовой ко всему, – и следом за своей новой подругой вышла из комнаты. Они спустились в небольшую гостиную, там их ждали Леони и Эдвард, которые стояли у окна и пялились на улицу. Леони звали шестнадцатилетнюю брюнетку из Лиона. Она училась в Бобатоне и была довольно дружелюбной, хотя и немного странной. Чем-то она напомнила Джинни Луну Лавгуд, и этого хватило, чтобы почти сразу ее принять. Эдвард был пятнадцатилетним блондином, также учеником Бобатона; довольно красивый, беззаботный и уже слегка запавший на рыжулю, которая младше него на два года. Ну, по мнению Мэри, по крайней мере.
– Ты не представляешь, что случилось! Я проснулась попить воды, и смотри! – поделилась Леони, указывая в окно. – Они здесь!
Джинни обернулась и посмотрела на Мэри, которая лишь подтолкнула ее к окну. Джинни подошла ближе и выглянула наружу: ее брат и Пауль, брат Мэри, беседовал с двумя фигурами, закутанными в темно-зеленые плащи.
– Кто это? – спросила рыжая девочка.
– Они уже были здесь в прошлом году, – ответил Эдвард. Он уже второй раз работал в заповеднике и хотел когда-нибудь стать заводчиком. – Ну, не именно эти двое, – поправился он, и Джинни адресовала ему взгляд, явно требовавший полного ответа. – Они из Сестринства, – объяснил он; Джинни задохнулась.
– Того самого Сестринства?
Эдвард кивнул и Джинни придвинулась поближе к окну. Она не могла разглядеть лиц незнакомок, но теперь была уверена, что это женщины. Сестринство, оно же неспроста так называется, в конце концов. Но это действительно правда? Конечно, она слышала рассказы, но было несколько трудновато поверить, что перед ними находятся настоящие члены таинственного ордена ведьм.
– Что они здесь делают? – спросила Мэри, отойдя от Джинни.
– Они здесь ради драконов, конечно, – отозвалась Леони. – Их ведь должны интересовать волшебные существа, разве нет?
Джинни кивнула в знак согласия, разглядывая двух женщин. Она никогда не думала, что увидит вблизи ведьму, принадлежащую к Сестринству. Они были очень закрытым магическим орденом; многие говорили, что когда-то их главой была сама Моргана Ля Фей, но существовал он задолго до нее. Вроде бы в Сестринстве состояли ведьмы, обладавшие особыми талантами в редких областях магии. Никто не знал, как стать его членом; все, что было известно, это что в деле участвовал ритуал, и что это было чуть ли ни самой большой честью, какая могла быть дарована ведьме.
Даже если численно этот орден оставался небольшим, он запросто стал одним из самых – если не самым – влиятельных в мире. Просто быть его членом делало тебя королевой среди волшебников; и в их рядах даже была представительница королевской семьи. Настоящая живая принцесса, Эвелин Норвежская. Ныне королевские семьи в волшебном мире являлись скорее исключением, не как многие века назад; давным-давно было принято решение, что волшебникам и ведьмам следует устраниться от правления нацией во имя секретности, но потомки этих фамилий все еще сохраняли свои титулы.
– А в прошлый раз они надолго задержались? – спросила Джинни, пытаясь сосредоточиться на разговоре.
– Всего на день, – сказал Эдвард. – Они приходят каждый год. Хотя и появляются несколько рановато.
Пару вновьпришедших увели в главное здание заповедника, и Джинни отошла от окна.
– Как вы думаете, мы их еще встретим? – спросила она других подростков.
– Ну, мы видели их в прошлом году, они ели с нами, ну и все, – поделился Эдвард. – Но они были не особо разговорчивы, в основном держались друг друга. Не то чтобы я знал, что сказать, если бы они со мной заговорили!
– Почему нет? – не поняла Мэри. – Они что, страшные?
– Не то чтобы страшные... – сказал мальчик, наслаждаясь тем, что все три девочки ловили каждое его слово. – Дело в их глазах. Я спрашивал Анну, и она сказала мне, что у каждого члена Сестринства, которых она когда-либо видела, такие глаза.
– Какие такие? – спросила Леони.
– Дело в их цвете. Очень насыщенный, почти магический. Некоторые говорят, что так и есть. Магическость, я имею в виду. Что такими глазами они могут видеть магию.
Джинни кивнула и посмотрела на здание, в котором исчезли две фигуры.
– Очень скоро мы это узнаем. Ну, я пошла одеваться; теперь уже нет смысла ложиться спать.
Они вернулись в их с Мэри комнату, болтая о произошедшем.
– Ты знаешь, я мечтала вступить в Сестринство, когда была младше, – призналась блондинка. – Это глупо, но...
– Это не глупо, – заверила ее Джинни, расчесывая волосы. – После всех историй, которые доводилось о них слышать, это только нормально.
Мэри благодарно улыбнулась. Полчаса спустя они были полностью готовы и отправились на завтрак. Изумленный Чарли подошел к ней, каждые десять секунд оглядываясь через плечо. Он словно ожидал, что ведьмы из Сестринства могут войти в столовую в любую секунду.
– Вы, ребята, рано, – прокомментировал он.
– Таинственные ведьмы, прибывающие рано утром, сподвигнут и не на такое, – поведала Джинни.
– Вы о них знаете? – удивленно спросил Чарли.
– Леони их увидела, когда пошла утром за водой, – пояснила Джинни. – Итак, нам следует ожидать их появления в ближайшее время?
– Вообще-то нет; они прибыли так рано, потому что по пути сюда выполняли некое поручение и не спали прошлой ночью. – Джинни вздохнула: она как-то надеялась с ними встретиться. – Ай, не волнуйся! – подбадривающе улыбнулся Чарли. – Они здесь на весь день. Просто не жди их до полудня.
От этих слов Джинни заметно оживилась. Она поспешно проглотила свой завтрак и припустила к питомнику; сегодня работы у нее там не было, но она всегда старалась туда завернуть и посмотреть на дракончиков.
Как сказал Чарли, наступал брачный период, и где-то на следующей неделе самцы должны выйти в полет. Но на данный момент трое драконов в питомнике были гордостью и радостью заповедника. Это были Опаловоглазый Антипод, которую назвали Бертой, Гебридский Черный по имени Нокс и Румынский Длиннорог*** с именем Ланс. И да, Чарли предупредил ее, что даже молодые драконы крайне опасны. И да, опять же, она знала, что попытки приблизиться к ним похожи на игру с огнем. Но после того как она впервые к ним подошла, Джинни осознала, что у нее может иметься талант к общению с драконами.
И как всегда, едва только она появилась, то же самое сделали и драконы, Ланс, который был самым молодым из трио, выпрыгнул из загончика прямо в ее объятья. Она тихонько хихикнула, ласково почесала дракончику подбородок, а потом поднялась и отнесла его обратно к двум другим.
– Ты все тяжелее, милый, – сообщила она, опустив его на землю, чтобы поприветствовать двух ожидавших ее драконов. – Через несколько недель я уже не смогу тебя таскать. – Несколько минут она гладила драконов и играла с ними, понимая, что у нее не так уж много времени, утро подходит к концу. – Сегодня произошло кое-что очень необычное...
И она начала рассказывать драконам о появлении двух ведьм. Драконы внимательно вслушивались в ее голос. Меньше чем через минуту после того, как она закончила говорить, она услышала Бриджит, одну из заводчиков, которая беседовала с Паулем за стенами питомника. Она попрощалась с драконами и шутливо шикнула на них, выходя через заднюю дверь. Джинни направилась по своим сегодняшним делам, улыбаясь и совершенно не подозревая, что за ней кто-то наблюдал.
Четыре часа и тщательную уборку сараев спустя она получила шанс избежать второго раунда подметания полов, когда Энн, которая так же была медиком заповедника, вызвала добровольца, чтобы сходить в лес за полынью. Как видно, травка была на исходе – в смысле, совсем закончилась, – а ей требовалось немедленно сделать для драконов несколько зелий. Джинни, в течение многих лет собиравшая это растение для маминового средства от боли в животе, ухватилась за эту возможность, и вскоре уже направлялась к лесу с серпом и кожаной сумой. Ей были даны четкие инструкции на тему того, где можно найти эту траву, и напутственные просьбы принести столько, сколько она сможет утащить.
Она направилась вглубь леса в поисках описанной Энн поляны. Нужно было идти на восток, пока не послышится шум бегущей воды от близкого ручья, а затем последовать на звук до поляны. Посомневавшись несколько минут, не умудрилась ли заблудиться, она, наконец, услышала тот самый звук. Обрадовавшись, она свернула направо, а потом шла, пока не выбралась на поляну; та вся поросла полынью и Джинни поспешила собрать столько, сколько возможно.
Журчанье воды расслабляло, а зеленая трава под ногами выглядела довольно привлекательно. Она помечтала, что вот бы задержаться здесь ненадолго; в конце концов, она всегда могла сказать, что заблудилась. Потом вспомнила, что драконам нужны их зелья, и сразу отбросила все ленивые мысли. Но прежде, чем она успела как следует себя отругать, ее уши заполнил громкий рев, эхом разнесшийся по лесу; голова самостоятельно дернулась вверх. Обнаружить источник звука оказалось не трудно: над головой, направляясь к заповеднику, летел огромный дракон. Или это просто были ее несбыточные надежды, что туда. Потому что кружил он вроде бы точно над ней, и с каждым кругом его силуэт становится все крупнее и крупнее. Он снижался?
Рациональная часть мозга кричала ей бежать, убираться в лес, где она будет в безопасности. Но когда дракон опустился еще ниже и, наконец, грузно приземлился, заставив землю дрогнуть, она поняла, что ноги ее не слушаются. Норвежский Горбатый, выдал ей ее подстегнутый паникой мозг, по-прежнему отказывавшийся велеть ее ногам двигаться. Не то чтобы это ей сейчас сильно помогло; дракон увидел ее и словно смерил взглядом. Он склонил голову на бок, его огромные желтые глаза внимательно наблюдали за ней. Джинни вдохнула; что она могла сделать? Она была одна, в лесу, и для защиты у нее были только палочка да серп. И даже успей она достать палочку – а она бы предпочла не делать глупостей, – то как она остановит дракона? Даже если он вроде бы не спешил ее есть, она понимала, что это может измениться в любую минуту. Нужно было что-то делать. Что угодно!
Когда дракон придвинулся чуть ближе, где-то в затылке возник мягкий шепот. Она слышала такой раньше, когда была совсем маленькой, и прекрасно это помнила. Она тогда шла по Косому Переулку и заблудилась. Нечаянно она оказалась в Лютном Переулке, где ее заметила группа оборванных волшебников; они подходили к ней, ухмыляясь и перешучиваясь друг с другом, а она просто хотела заставить их прекратить.
Шепот появился и звучал все громче и громче, и тут ее нашел отец и запустил в тех волшебников несколькими отборными проклятиями. И еще раз она слышала этот шепот за несколько минут до того, как упала в обморок в Тайной Комнате, когда впервые встретилась с Томом Реддлом лицом к лицу. Оба раза она постаралась все забыть, решив, что это детские фантазии или вызванная страхом галлюцинация, но сейчас... Он становился все сильнее, и больше не был всего лишь бормотанием; это были слова. И она не знала этого языка. Дракон подходил ближе, а слова становились все громче; в них слышался ритм, и что-то толкнуло ее повторить их вслух. Дракон снова сдвинулся, и она поддалась: